– Что ж тебя никто не наставил-то? – вздохнул он с досадой. – Стоишь тут, время отнимаешь!
– Извините.
– Да ты не у меня прощения проси, а у Бога!
– Виновата. Не могу спокойно слушать нытьё своей матери. Мне кажется, что я её уже готова убить или сдать в дом престарелых. Понимаю, что даже мысли такие – грех смертный, но ничего не могу с этим поделать. – Она замолчала, пытаясь сдержать слёзы.
– Ну? Дальше! – поторопил священник.
– Что дальше? – удивилась Оксана. – Этого мало, что ли? Что мне делать с этим грехом?! Я раскаиваюсь! Отпустите мне его!
– Грехи на исповеди отпускаются все сразу, какие перечислишь.
– Всё! Я всё перечислила!
– Всё? Все грехи с семи лет?
– Ну, не все, конечно. Но то, что меня мучает.
– Ладно. Отвечай на вопросы, так быстрее будет. Посты соблюдала?
– Да у меня вся жизнь – сплошной пост. Аллергия на всё.
– Отвечай просто, да или нет.
– Специально нет, не соблюдала.
– Матом ругалась?
– Было… один раз. Раскаиваюсь.
– В карты играла? Гадала? Гороскопами и прочей ворожбой занималась?
– Да.
– Аборты делала?
– Нет.
– Внебрачные связи имела?
– Да… но… не раскаиваюсь.
– Что значит «не раскаиваюсь»?
– Если я правильно понимаю, то покаяние – это когда я решаю отречься от греха. А от любви я отказываться не собираюсь и грехом её не считаю.
– То есть блуд ты грехом не считаешь?
– Я и блудом это не считаю.
Священник резко сорвал с головы Оксаны покрывало.
– Иди прочь! – сурово сказал он. – Пришла тут ересью своей вонять. Следующий!
Ожидая Елену Сергеевну в машине, Оксана морально готовилась к предстоящей истерике. Сейчас друзья-подружки привезут её к машине и начнётся: «Ой, срам какой, опозорила меня на весь приход! Ооооой! Что обо мне люди подумают?!!» «Сама виновата! – мысленно репетировала Оксана. – Не надо было тащить меня насильно. Вот и получила. Я тебя предупреждала!»
Но к удивлению Оксаны, на протяжении всей дороги мать скорбно молчала на заднем сиденье. Такое затишье предвещало особенно страшную бурю. Уже почти возле дома она хрипло выдавила из себя:
– Значит, в дом престарелых меня сдать решила?!
Оксана сначала даже онемела.
– Что ты городишь?! – возмутилась она после небольшой паузы.
Елена Сергеевна со свистом втянула в себя воздух и истерично в голос разрыдалась.
– Блин! – закричала Оксана. – То ты глухая-глухая, а как что не надо, так всё услышишь! Разве подслушивать не грех?! Ну и что толку от такой исповеди?! – и она резко вдарила по тормозам возле въезда во двор.
Елена Сергеевна по инерции ударилась о переднее сиденье.
– Убить меня хочешь?!
– Пристёгиваться надо!
Дальше всё было как в тумане. Пока Оксана везла мать до подъезда, та своими воплями успела оповестить весь двор, что если с ней что-то случится, то это её отравила дочь. Пока поднимались в лифте, она орала, что в дом престарелых она ехать не желает, «люди добрые, помогите, из дома родного выселяют». Заткнулась она, только когда увидела, как Оксана начала собирать свои вещи.
«Интересное совпадение! – подумала Оксана. – Сначала вспомнилось, как сама в детстве вбила себе в голову, что меня отдадут «Тараканищу», а сейчас всплыл этот мамин бред. А вдруг она действительно…» – Оксана аж вздрогнула от этой догадки. Ей даже в голову не приходило, что мама на полном серьёзе опасается попасть в дом престарелых. Неужели разговоры на эту тему не просто поводы для скандалов, а реальная фобия, которая грызёт её длинными, одинокими днями и кошмарит по ночам? А бессердечная дочь только отмахивается и огрызается, когда мать пытается поговорить. И ведь надо же было ляпнуть такую чушь на этой дурацкой исповеди! И как она услышала?
Оксана горько усмехнулась и вернулась на кухню старой «хрущёвки», где её дожидалась мама.
– Ну что? Получила кармический возврат? – спросила она, сняв старуху с паузы. – Хоть твои попы и утверждают, что кармы не существует, но это именно она: сегодня ты не пытаешься понять страхи дочери, а завтра она точно так же не сможет понять твои. Не со зла и не из вредности, а просто потому, что ты не научила её чуткости и состраданию. Понимаешь?
Мама задумалась. Кожа её начала светлеть и подтягиваться, постепенно лицо приобрело былую красоту. Теперь они, как две подруги, сидели за столом.
– Я действительно не могла понять, – сказала Елена. – Думала, просто капризничает.
– Слава богу, всё можно исправить, – улыбнулась Оксана. Она сходила в спальню и принесла оттуда спящую малышку. – Сейчас ты её успокоишь и объяснишь, что никому, никогда, ни при каких обстоятельствах вы бы её не отдали.
– Подожди, не буди! – Губы матери задрожали.
– Что?
– Я не могу!
– Почему?
Глаза Елены наполнились слезами и забегали-зашарили по углам кухни, словно она что-то вспоминала.