Автостопом до алтайского яка

За Волгой стоит город Тольятти, где мне, по идее, нужно ехать прямо, а Азамату, который едет в Казахстан – поворачивать направо. Чем ближе этот поворот, тем в большей я неуверенности. Азамат мне нравится своим спокойствием и уравновешенностью, – таких водителей терять всегда жаль. И мне вломашно опять стоять на обочине и кого-то ловить, не будучи уверенной в своей удачливости.

Мучительно вглядываюсь в карту, листаю её назад-вперёд и, наконец, делаю свой выбор:

– Азамат! А можно я с тобой поеду? Через Казахстан?

Он впадает в задумчивость, которую я разгадываю далеко не сразу. Наконец, произносит:

– Хорошо, – но как-то неуверенно.

Проезжаем Тольятти, Азамат останавливает машину, зажигает плитку и ставит на неё сковородку.

– Кормить тебя буду, – объявляет он торжественно. – Толстеть тебе надо.

Я вытаскиваю из рюкзака свои продукты, но Азамат, махая руками, требует убрать всё это обратно. Повинуюсь.

На сковородку он вытряхивает ярко-оранжевое жирное содержимое банки «Тушёнка говяжья с кашей», мешает жижу вилкой и потом отдаёт её мне:

– Ешь давай.

– А ты? – вопрошаю я.

– На меня не смотри! – восклицает он патетически свою любимую фразу.

Тоже берёт вилку, но едва ли съедает четверть содержимого сковородки. Обмякиваю её хлебом – крупные белые ломти нарезаны и лежат рядом – и с наслаждением смачно ем: Азамат смотрит на это зрелище и улыбается. Омномном… Вкусненько!

– Чай сейчас будем, – говорит он.

Я начинаю вещать о том, что чай, как и любые жидкости, после еды вреден, так как разжижает желудочный сок, нарушая пищеварение. Азамат начинает хохотать:

– О-о-ой… Ну у тебя вообще в голове беда. Срочно замуж надо! Чай она уже не пьёт после еды! О-о-ой… – он смеётся, держась за живот, но так безобидно, что я начинаю хохотать вместе с ним и в итоге соглашаюсь на чай.

Наконец, ужин закончен – Азамат прячет посуду с хлебом в ящик, и мы снова едем. Вот и поворот в сторону Казахстана. Долго пытаемся выяснить, нужен ли загранпаспорт для пересечения границы: я – отправляя смски Танечке, Азамат – спрашивая в рацию своих коллег, – оказывается, что не нужен.

Мы подъезжаем к границе ночью. К счастью, очередь из машин небольшая, и мы проходим её за час. Но сначала, пытаясь подъехать к очереди из фур, мы едва протискиваемся между «колейкой» легковушек и краем ужасающе раздолбанной гравийной дороги. Целиком превратившись во внимание, Азамат старательно маневрирует, пока мы не утыкаемся в легковушку, вставшую посередине полосы. Терпение на пределе. Азамат останавливается, открывает окно и начинает орать:

– Уйди на … (пенис) с дороги! Не видишь: у вас своя колейка, у нас – своя?

Легковая машина пятится, пропуская нас на вторую полосу. Проезжаем, пыля и изрядно бултыхаясь в воздухе из-за дорожных ям.

…Прохожу все процедуры, мне дают специальный пропуск в виде маленькой анкеты – это миграционная карточка. Заполняю анкету печатными буквами: «гость», пишу адрес и свои данные. На листок ставят печать с датой въезда. Азамат велит беречь эту бумаженцию с особым тщанием.

– Ты же не сбежишь? – спрашивает он настороженно.

Я так удивлена вопросу, что переспрашиваю его:

– Чего?

…В итоге въезжаем на территорию Казахстана, когда за окнами начинает чернеть глубокая южная ночь. Азамат говорит:

– Значит так… Если тебя кто-то увидит здесь – то ты просто попутчица. Поняла?

На три секунды я недоумённо задумываюсь, а потом парирую:

– Азамат… Я и есть… просто попутчица…

Он неожиданно и громко смеётся так, будто я сказала смешную шутку. Подтверждает: да, так оно и есть, и почему только он это сказал? Мне становится понятным его смятение – он боится людского мнения, что его знакомые могут подумать, будто он подобрал проститутку. Не дай Бог ещё кто-то из родственников увидит…

Мы едем по ночной дороге, потом Азамат заезжает на одну из стоянок для фур и ставит машину на место, указанное сторожем, который при этом пристально разглядывает меня. Стоянки для фур платные.

– На этой стоянке «плечевых» нет, – объясняет свой выбор Азамат.

За окном чёрная ночь, и мне становится стрёмно: я в замкнутом пространстве, с едва знакомым мужчиной, в незнакомой стране, да ещё и ночью. Азамат в это время раскладывает верхнюю полку и говорит:

– Ты будешь спать наверху, а я – внизу.

Киваю головой, ничем не выдавая свою тревогу. Достаю из рюкзака спальник, вытаскиваю его из компрессионного мешка, и он, словно живой, начинает медленно распрямляться, приобретая обтекаемый вид. Забираюсь наверх, улезаю в него и слышу снизу просительный и жалобный голос Азамата:

– Только ночью не приставай ко мне, ладно?

Ну нет, прям счас начну от страха домогаться. Едва сдерживаясь от смеха, отвечаю:

– Азамат… Обещаю, что буду держать себя в руках изо всех своих сил!

Уф… Чуткая ночь без снов – и это прекрасно.

Утро встречает нас восхитительным восходом солнца: пастельные тона всех цветов смешиваются на грандиозной палитре неба. Ни облачка.

Азамат уже проснулся, чистит зубы, стоя у бока фуры. Для этой цели в канистру со впаянным краником налита вода, а сама канистра боком стоит позади кабины – там есть небольшое пространство. Выползаю на улицу, слегка опухшая, тоже с зубной щёткой в руке.

Завтракаем. Азамат кипятит на плитке красивый металлический чайник с изогнутым носиком, заваривает чёрный мелкий чай.

– Сахар, – объявляет он, открывая огромный пластиковый короб с белыми кубиками сахара: количество впечатляет.

По стоянке мелкими перебежками кочуют низкорослые худощавые собаки. Из высокой травы, растущей по краям стоянки, периодически вышныривают более мелкие, или ещё щенки, бредут, нюхают на ходу землю и ложатся в общую кучу боком к боку.

Глава 14

Кто не матерится за рулём – тот плохо следит за дорогой.

– Мотает тебя. С ума сходишь, потому что одна. Замуж тебе надо, срочно! – ставит диагноз и тут же даёт рецепт Азамат, протирая узкие глаза одной рукой; второй – рулит.

Рассвело. Мы едем по направлению к городу Уральску.

– За кого же? – в весёлом отчаянии восклицаю я, всплеснув руками.

– Да хоть бы и за меня, – говорит Азамат и мимоходом смотрит на мою реакцию.

Отмалчиваюсь.