Котрус. Бесшумный Взрыв

– Так, стоп, разве ты не тонул? – cпросил меня мой «спаситель», а точнее «спасительница», приятным бархатистым контральто. Его обладательницей оказалась красотка породы корниш-рекс с короткой густой шёрсткой рыжего цвета. Обычно представители eё породы лысые от кончика носа до хвоста, а тут такая симпатичная разновидность. Метис, наверное.

– Нет, просто решил искупаться.

– Ты очень странный, – удивилась кошечка. – Ну ладно, тогда наслаждайся водными процедурами, – сказала она и поплыла по направлению к берегу.

– Стой, а как тебя зовут? – крикнул я ей вслед.

– Синемон[10 - Cinnamon – по-английски «корица». Хозяева так назвали кошечку из-за коричневато-рыжего окраса шерсти, который походил на упомянутую специю.], можно Син.

– А я – Рембо. Мы ещё увидимся? – сделал я ход конём.

– Конечно, мы же соседи, – ответила киса и продолжила свой путь.

Я eщё поплавал минут двадцать и направился к пристани. Только я вылез из воды, как получил чем-то увесистым прямо в ухо.

Оглядевшись, я обнаружил, что это в меня врезалось погрызенное яблоко. Но ведь сейчас ещё не сезон, да и траектория падения какая-то странная. Будто бы его кто-то направлял.

И действительно, в нескольких метрах от себя я заметил источник яблочного ускорения свободного падения – кота-аборигена. У него была порванная, вероятно, где-то в боях мочка уха и пара царапин на морде. Небольшой коричневый ошейник всё же выдавал в нём домашнего питомца, а не бродягу, как я уже успел подумать.

– Сим..Сих… Сименон, – пытался выговорить непонятную околесицу местный.

– Может Синемон? – предположил я.

– Да, – обрадовался кот, но тут же насупился, увидев мою усмешку. – В общем, умник, она моя девушка. Сунешься к ней ещё раз…

– Что-то она про тебя не рассказывала, – не стал я дослушивать соперника.

– Я тебя предупредил, – угрожающе выгнул спину кошак и зашипел, как змея под прессом.

– Да, конечно. Катись, – сказал я и жестом велел реке обрызгать его, так, самую малость. Она, конечно же, послушалась меня, потому что мы, котрусы, можем управлять водой, ну, по крайней мере, той, которую видим, и немножко окатила кота приятной холодной водичкой. Только тот не оценил прелести водных процедур.

Вот воплей-то было, когда мой визави, мокрый и злой, в спешке покидал территорию, которую я теперь считал своей. Правду говорят, что земные кошачьи не любят купаться… Надо будет учесть это на будущее.

Глава шестая. Самый мёртвый цирк

Этой же ночью после осмотра дома, дождавшись, когда все заснут, я решил воспользоваться Заклинанием Мерцающего Когтя.

Когда меня перестало крутить и мотать в водовороте портала, я оказался в мрачном и безрадостном измерении. Первым, на что я обратил внимание, была гнетущая, давящая на уши тишина. Не слышно было ни голосов птиц, ни шелеста листьев, ни каких-либо иных звуков. А это всё точно должно было присутствовать, потому что я находился в лесу. Тёмном и мрачном, но всё же. Такое ощущение, будто какой-то великан накрыл эту землю огромным звуконепроницаемым куполом, отгородив её от окружающего мира.

Небо было серым, затянутым темными грозовыми тучами. Оно уныло просвечивало через ветви и листья деревьев. По траве стелился пока едва заметный и полупрозрачный туман.

И именно в этом злосчастном мире, что опять же тоже под вопросом, я ухитрился потерять Магический Скипетр Котрусов – древнейшее сокровище подводного государства Муррринии, которое в нашей семье передавалось из поколения в поколение. Вот как?! Как я мог его не удержать?! Я что, каши в детстве мало ел?!

Я был очень расстроен и абсолютно не знал, где искать пропажу. Всё, что оставалось, это просто идти вперёд, куда глаза глядят, в надежде, что семейное сокровище случайно попадется мне. Или даст о себе знать каким-нибудь образом. А что, откликаться на зов – это самое обыденное свойство муррринийских артефактов. Ещё бы знать, что нужно при этом говорить и как вообще всё это работает.

– Уху! – послышалось откуда-то сверху.

Я поднял голову на звук, да так и застыл на месте.

С ветки ближайшего дерева на меня смотрела сова с пожелтевшей от времени головой – черепом, на котором уже не осталось ни лоскута плоти. Мертвая, но каким-то чудом ожившая птица сверлила меня своими пустыми глазницами.

– Уху! – повторила она свой клич, расправила огромные крылья и парящим полётом ринулась на меня.

Я мигом спрятался под лежащее рядом поваленное дерево, а сова, полоснув острыми когтищами прямо над моей головой, полетела дальше. Будто бы не заметив моей пропажи.

Дальше я шёл с ещё большей осторожностью, стараясь пониже пригибаться к земле и передвигаться поближе к кустарникам. Мимо меня шаткой походкой прошёл оживший кабан, из спины которого росло нечто похожее на извивающиеся лианы, а затем я едва удрал от парочки точно таких же ёжиков. Мерзкие колючки едва не попробовали меня на зуб…

Так, озираясь на каждый шорох, я дошёл до полянки. И знаете, что я там увидел? Не поверите – заброшенный цирк шапито, утопающий в тумане.

– Помогите! – услышал я чей-то синтетический голос. Примерно таким разговаривали далеки в "Докторе Кто". – Спасите! Помогите! Прошу вас!

Мне, должен признаться, совсем не улыбнулась мысль спасать абы кого в лесу, населенном живыми мертвецами, да ещё и говорящего голосом робота.

А вдруг это ловушка?!

Поэтому я никак не отреагировал на эти вопли и продолжил свой путь. Я решил быстренько осмотреть опустевший на вид лагерь циркачей, чтобы понять, не находится ли там магический скипетр, который я так опрометчиво потерял. Задачей номер два было по возможности не впутываться в неприятности. Размечтался!

– Помогите! Помогите! Помогите! – все сильнее продолжал вопить невидимый кто-то своим неестественным голосом.

Я с неохотой понял, что ещё несколько минут подобных воплей, и моя операция сорвётся, потому что шум привлечет внимание всего леса. Оставалось одно – поскорее найти крикуна и надавать ему по ушам. Если они, конечно, у него есть.

Я пошёл на голос. Он слышался со стороны опустевшего и жуткого передвижного зоопарка. Почти все поставленные на тележные колёса клетки были пусты, у некоторых из них решетки были либо частично сломаны, либо отсутствовали вообще. На деревянных частях были заметны следы когтей и зубов.

– Куда же делись все звери? – мысленно спрашивал я себя. – Что здесь произошло? И какими вообще судьбами цирк шапито оказался в жутком лесу на затянутой туманной дымкой поляне?

Мои тягостные мысли были прерваны смутным ощущением опасности, и я почувствовал на себе взгляд чьих-то неживых (я интуитивно понял, что меня засёк кто-то из оживших) глаз. На меня немигающим пустым взором смотрела огромная панда.

Она сидела внутри большой, под стать ей, клетки, которая одна из немногих была в сохранности, поэтому мертвое животное не могло выбраться наружу. Оно сидело, обхватив лапами прутья решётки, и ритмично покачивалось из стороны в сторону. Тут бамбуковый медведь издал не то стон, не то хрип.

Сквозь его наполовину истлевшую шкуру полезли зелёные отростки, похожие сразу и на щупальца, и на побеги бамбука, разветвляющиеся на конце. Пока их было пять. Два росли из левого плеча, eщё пара прорастала прямо сквозь ладони существа, а ещё один – из уха. Я застыл на месте, не в состоянии даже пошевелиться, а не то чтобы убежать или дать отпор. И уже через несколько минут один из этих побегов, судя по листьям, пробивающимся на нём то здесь, то там, это были скорее они, чем тентакли[11 - Тентакли (от лат. tentaculum – щупальце).], обвился вокруг моей шеи и под передними лапами, на манер шлейки, и стал затягиваться все сильнее и сильнее. Как лассо американского ковбоя вокруг очумевшего от его наглости мустанга. Затем меня поволокли прямо по направлению к клетке, где сидел их мёртвый чёрно-белый носитель.

Я пришёл в себя и стал метаться из стороны в сторону, чтобы вырваться из этих смертоносных пут. Но куда там, они держали меня слишком сильно, и им на помощь вырастали всё новые и новые побеги, которые оплетали меня шевелящимся зелёным коконом. И под конец мою грудную клетку сжало так сильно, что затрещали рёбра, и последний кислород ушёл из лёгких. Всё расплылось перед глазами. «Это конец…» – успел подумать я и потерял сознание.

Когда я открыл глаза, то увидел Багу Бару – хранителя врат в рай для котрусов. Надо сказать, он оказался совсем не таким, как я его представлял, и вообще выглядел колоритно. Он был похож на морского конька-робота, тело которого состояло из разномастных шестерёнок. На мордочке располагались глазки-датчики и локаторы, стилизованные под жабры. Плавники были сделаны из какого-то непонятного материала, состоящего из коротких, жёстких на вид, волосков, прямо как на зубной щётке, и больше напоминали птичьи крылья. Эта система поддерживала искусственного конька в воздухе и давала возможность летать во всех направлениях.

– Слава Богу! Ты живой! – затрещал он механическим голосом далека, тем самым, который я слышал у входа в шапито.

– Так ты не Багу Бара[12 - Багу Бара – котрус с пятью головами и семью лебедиными крыльями, который охраняет вход в наш котрусовский вариант рая.], а тот крикун, что едва не переполошил всю округу! – вслух догадался я.

– Пожалуйста. Всегда рад помочь! – в голосе дроида послышались нотки обиды. – Ты такой любезный. Я так рад, что спас тебя.

– Извини, я просто растерялся, – поспешил исправиться я, потому что неблагодарность – это последнeё, в чём можно обвинить представителей славного рода котрусов. – Спасибо, что спас меня от этого зомби. Где он, кстати?

– Поправочка, мой пушистый друг. Это был не зомби, а оплетай. Внешне, конечно, похож, но разница есть, и серьёзная. Зомбаки – просто нежить, восставшая по какой-либо причине. А Оплетаи – это растения, которые поселяются внутри мёртвых тел, как паразиты, и используют их одновременно как транспортное средство, источник питания, а заодно и оружие для охоты. И теперь он не один, а целая толпа, и все они собрались внизу, под нами.

Я осторожно огляделся по сторонам и понял, что мой новый знакомый каким-то невероятным образом затащил меня прямо под купол цирка, а мы сейчас находимся на небольшом пятачке полметра на полметра, к которому крепился канат, тот самый, по которому ходят отважные воздушные гимнасты. Внизу под нами бесновалось море из оплетаев, оно закрыло собой арену и многоуровневые места зрительного зала. Кого здесь только не было… И люди, судя по продранной или истлевшей одежде, циркачи: клоун, гимнасты, фокусник в цилиндре, здоровый тяжелоатлет. Было легко представить, как он поднимает автомобиль или рвёт массивные цепи голыми руками. И животные, как экзотические, так и самые обычные лесные, и даже несколько рыбок. Все они были мертвы и являлись носителями оплетаев. Их побеги-щупальца извивались, стараясь дотянуться до нас. Но, к счастью, мы были для них вне зоны досягаемости.

И тут я увидел ту самую сову, которая попыталась меня сцапать накануне. Она влетела в шатёр через продранную в потолке дыру. И теперь медленно приближалась к нам, обрастая побегами на фоне видного через порванную ткань звёздного неба.