Тайны Кипеллена. Дело о благих намерениях

– Желаете что-то особенное?

– Непременно, – подтвердил Ремиц. – Любовь моего друга обладает изысканным художественным вкусом и достойна особого подношения. У вас есть что-то такое, что сможет пленить сердце образованной красавицы?

Я лишь согласно закивал. А ювелир провёл пальцами по щекам, прижав пышные бакенбарды, и задумался. У него наверняка были припасены особые вещицы, но вот так сходу показывать их незнакомым покупателям он не спешил.

– Неужели ничем не порадуете притязательную панну? – надул губы Габриэль.

Подыгрывая ему, я сложил руки на груди, уже почти решив перебираться в другую лавку, когда ювелир, прищурившись, нагнулся вперёд.

– Позвольте вашу руку, – попросил он.

Пришлось подать.

– Во имя всех Пресветлых будьте счастливы, – насмешливо пробормотал Ремиц. – Теперь вы можете обменяться кольцами…

– Это чудо! – оторвавшись от моих пальцев, заголосил ювелир. – Кажется, мне удастся порадовать вашу панну.

Он юркнул в низкую дверь за прилавком и вскоре выскочил обратно со шкатулкой из тёмного дерева. От неё расходилась энергия защитных чар. Опасные невидимые субстанции кольцами, похожими на змеиные тела, сдавливали крышку. И горе тому скудоумному грабителю, который решится проверить, что за богатство скрывается внутри.

– Завораживает, – всё ещё улыбаясь, заметил Габриэль.

Ювелир кивнул и, сделав замысловатые пассы под дном шкатулки, распахнул её. На чёрной шёлковой подушке лежал перстень. Точно такой же, как у меня, только меньшего размера.

– Старинная вещица, не новодел. Работы того же мастера, что и ваш. Ручаюсь, – произнес хозяин лавки. – Если присмотритесь, то видно, что этот чудный экземпляр сделан для милой панны. Они истинная пара, созданная мастером для влюблённых людей.

– С чего вы взяли? – поинтересовался Ремиц. – Может быть, ваш пресловутый мастер сделал их в подарок своим родителям?

– Сразу видно, что в отличие от панны с изысканным художественным вкусом, вы таковым не обладаете, – нахмурившись, ответил ювелир. – Изящество изделия всегда характеризует чувства мастера. Родителям такие перстни не дарят. Тут связь другого рода. Так вы будете брать или хотите и дальше отнимать моё время?

– А что, за нами выстроилась очередь? – недоумённо оглянулся Габриэль.

– Может быть, желаете продать своё?

Я убрал руку.

– Нет. Сколько вы хотите?

– Триста левков.

– Мы что, покупаем княжеский перстень? – удивился Ремиц.

– Простите, пан, но покупатель же не вы? Вот и не мешайте!

Ювелир даже чуть прикрыл крышку шкатулки, как бы показывая, что предложение ограничено по времени.

– Сто, – прищурился Габ, – и то от больших щедрот.

– Шутите, да никогда!

– Идём, – Габриэль потянул меня за рукав. – Явно же, что у пана не все дома. Триста левков за безделушку, не стоящую и сотни!

Но прислушаться к мудрому совету в тот день мне было недосуг. В итоге я даже не заметил, как снова оказался на улице, только со свёртком в руках.

– Не примечал раньше в тебе такой безумной расточительности, – ухмыляясь, нараспев протянул Габриэль.

– Нам сделали скидку, – проворчал я.

– Жалкие пятьдесят левков? Это не скидка, а милостыня. Ты, верно, сошёл с ума, что начал раскидываться такими деньжищами. Или на капитанской должности так много платят?

– Поменьше, чем в Сером трибунале.

– Много ты знаешь, – отмахнулся Ремиц. – В Трибунале работают за идею. Мир спасают. Какие уж там деньги…

«То-то у вас феи на довольствии», – едва не брякнул я, припоминая всем известную тягу крылатого народца к блестящим камешкам. Эти мелкие пакостницы соглашались работать только за самоцветы.

– …хотя, конечно, жалованье присутствует, – продолжал разглагольствовать Ремиц, – в качестве утешения за невзгоды. И мне, видимо, придётся им воспользоваться, чтобы накормить легкомысленного транжиру обедом. Ты же наверняка отдал этому седому бандиту всё, что было в кошельке?

Пришлось кивнуть.

– Что и требовалось доказать. Любовь зла, слепа и чрезвычайно глупа. Идём!

До отправления судна в Кипеллен оставалось ещё около двух часов, так что мы действительно успевали отобедать.

Когда Габриэль увидел в моих руках бокал вина, насмешливые морщинки у его глаз разгладились.

– Неужели? – настороженно протянул он.

Мои губы непроизвольно растянулись в улыбке.

– Благодаря этому перстню и способностям Аланы. Так что моя безумная расточительность не так уж и безумна.

– Вынужден согласиться. И как тебе новая жизнь?

– Прекрасно, – отхлебнув вина, заметил я.

Ремиц кивнул.

– Искренне рад.

– Обо мне ты теперь знаешь всё, а как твои дела?

– Так же, всё так же, – пожал плечами Габриэль. – С того паршивого дня мало что изменилось. Поменял преподавательское кресло на дознавательское, а в остальном всё одно. Любовей не заводил. Деньгами не раскидывался. Ничего интересного. Меня даже никто ни разу не вылечил от мучительного дара.

Он разрезал заказанное жаркое и начал медленно жевать, но мне не терпелось задать главный вопрос.

– Вернуться не хочешь?

– Куда? В сырой, холодный городишко, заваленный трупами по вине моего брата? Нет, что-то не хочется. Правда, – Ремиц прочистил горло, – на пару недель заехать придётся. Меня отправили разобраться в одном щепетильном деле. Деталей сообщить не могу, в Трибунале не любят выносить сор из избы, тем более, когда замешаны столь влиятельные персоны.