Неподходящие люди

– В полицию, – отвечаю решительно. – Тебе больно?

– Нормально, – прижимая к губе ватный диск, который я ему протянула.

– Спасибо тебе. Меня Юлей зовут.

– Ваня.

Он вызывает такси и мы едем в травматологию, где с меня снимают побои, затем в полицейский участок, где берут показания, учат писать заявление.

И вот сейчас этот парень, который видел меня в самом жалком из всех возможных состояний, лежит сверху, целует, словно забыв, как меня использовали. Ему не противно. А мне? От его ласк и взглядов я дрожу и дышу прерывисто, жадно хватаясь за широкие плечи. Стоны удовольствия вырываются из моих губ, когда он посасывает кожу на моей шее, втягивает в себя, утыкается лицом в ложбинку между грудей и урчит от удовольствия. Я низко смеюсь, и он тоже улыбается. Одобрительно поглаживаю по затылку, слегка прижимая к себе.

Черт, мы словно обезумели.

Он действует неспешно, нежно, но одновременно напористо. Идеальный темп для прелюдии. Шарит ладонями по моему телу, распаляя, выпрашивая ответную реакцию на свою жажду. Он проводит языком между грудей сначала один раз, затем два подряд. Влажно, чувственно, он сжимает их и тащится от этого. Наверное, догадался, что я бы ни за что не выбрала для встречи с ним одежду со столь глубоким вырезом, если бы не хотела, чтобы его губы и язык оказались там.

Он стягивает с моего плеча майку и лямочку бюстгальтера, оголяя левую грудь. Стонет, когда видит ее, тихо, по-мужски, но я слышу и знаю, что он в экстазе. А потом впивается ртом, втягивает в себя сосок, гуляя языком по ореолу. А я выгибаюсь, подавая себя ему. Отдаваясь этим рукам, стягивая правую лямку, намекая на очевидное.

На Горе Любви слишком смело, мы не одни в этом популярном месте, поэтому когда доходим до точки невозврата, оба раскрасневшиеся, горячие, жадные до тел друг друга, он отрывается от меня и возвращается за руль. Везет нас куда-то дальше, где деревьев больше, а людей и машин меньше. У самого штаны вздыбленные. Я робко кладу ладонь на его бедро, поглаживаю, наблюдая за реакцией, он тут же перекладывает ее на ширинку и сдавливает, а у самого от удовольствия глаза закатываются.

Еще и машину ведет, бедненький. Я сейчас вообще ни на что не способна.

Он, конечно, у меня не десятый и не пятый, откуда бы? Но и не первый. Я взрослая женщина, но рядом с ним теряю остатки контроля. Никогда я не была так сильно восхищена парнем, никогда не задыхалась от дикой, животной потребности почувствовать в себе его член, я даже думать ни о чем другом не могу, умолять готова. Да чтоб жестче и сильнее брал мое тело, чтобы не сдерживал себя в толчках. Мне самой это надо, разрядка нужна, и не только внизу живота вспышка, а чтобы все тело дрожало да кончики пальцев немели. Чтобы потом еще сутки чувствовать, что с мужчиной была. По-настоящему хочу, на полную катушку. Смотрю на него, губы кусаю, он тоже свои от нетерпения.

Этот человек с ума меня сводит. Крыша едет, мозг отключается. Я ведь учительница, пример для подражания, нельзя мне под кустом с первым встречным! Уверена, он еще и помладше меня будет! Но раз машину ведет, значит, совершеннолетний – одно успокаивает.

Вот черт. Какой-то малознакомый пацан без объяснений и признаний везет меня в пустынное место трахаться, а я сжимаю его стояк через джинсы, а второй рукой надавливаю себе между ног.

– Продолжай, малышка. Будь готова, когда я… Хочу, чтобы была готова, не остывай. Черт, где же мы встанем? – он оглядывается, ища подходящее место, а я вообще не осознаю, где мы находимся. Возможно, он вывез меня в центр города, возможно, отвез на мост и сейчас пустит машину в реку. Кто его знает… Возможно, я сейчас взорвусь от степени готовности. Двадцать из десяти, клянусь вам.

Когда, наконец, он дергает ручник и поворачивается ко мне, я замираю, доверчиво гляжу ему в глаза, как ребенок на деда мороза. Это длится секунду, а потом он улыбается и притягивает меня к себе.

– Я без ума от тебя, Юлечка, ты такая вкусная, классная. Если спешу, останови, но если тоже хочешь, черт, давай продолжим, Юль. Самая красивая девушка, которую я только видел.

Мы перебираемся на заднее сиденье, долго пытаемся найти лучшую позу, где бы он был сверху, но все как-то неловко и неудобно, в итоге он полусидя откидывается на сиденье, а я опускаюсь сверху.

– Ты скоро уезжаешь? – спрашиваю между жадными поцелуями.

– Без тебя никуда не поеду, – он так же пылко отвечает. И понимаю же, что под воздействием стояка говорит, а приятно все равно. – Надолго. С тобой надолго.

– Не обещай лишнего, не будь жестоким.

– Юля, с ума схожу. Хорошая моя девочка, иди сюда, ко мне ближе.

– Куда уж ближе, Вань?

– Я покажу куда.

Я давно рассталась с парнем, и сейчас мне кажется, что вообще ни разу в жизни этим не занималась. Ощущений много, приятно, чуть больно, но от этого лишь острее и лучше. Я хочу острее, с ним мне нужно на пределе и двигаться, и удовольствие получать. А Ванька горячий, возбужденный. Глажу пальцами его плечи, да так, что следы на раскрасневшейся коже остаются, зацеловываю грудь с небольшой порослью волос, слизываю капельки пота с его шеи. И чувствую себя самой красивой и сексуальной женщиной на свете.

Привыкаю к его размеру, двигаясь медленно и только бедрами. На самом деле, когда он вошел полностью, я так громко застонала, что он выругался и не заметил этого. А затем я совершаю движение вверх-вниз, плавное, осторожное, и зрительный контакт между нами – долгий, волнующий. Пока темп не становится быстрее и наши губы вновь не сливаются в поцелуе.

А после мы лежим молча некоторое время, обнимаясь, вдыхая развратный запах секса, перебиваемый свежим воздухом из приоткрытого окна. Задние стекла у машины тонированные, двери замкнуты, и я точно знаю, что никто не постучится. А если постучится, то с Ваней не страшно. Спокойно, хорошо.

– Мне хочется их найти и убить, – ошарашивает он меня несколькими минутами позже. Застегнул штаны, неспешно водит пальцами по моей груди. И тут эти слова… Я ведь сразу понимаю, о ком он, поэтому ощутимо вздрагиваю, забыла ведь, и вообще та ночь из головы вылетела. У него, наверное, нет. Вновь чувствую отчаяние, а он обнимает меня крепче. – Отловить по одному и бить, пока кровью не захлебнутся. Знаешь, мне это снится. Как убиваю. Это плохо? Документы я ведь видел, наизусть запомнил и ФИО, и паспортные данные, кручу их в голове, то слева направо, то справа налево. Почему бы не поискать самому хотя бы одного.

– Не вздумай ничего подобного делать. Пусть полиция с ними разбирается.

– Они даже не нашли их пока, хм. Что-то подсказывает, и не найдут, пропали бесследно твари. Мистика.

– Вань, Ванечка, пожалуйста, только без глупостей. Они того не стоят. Самосуд тут не поможет.

– Тогда поехали со мной? Я первого сентября уезжаю в Край. Что тебе тут делать?

– У меня работа, семья…

– Это семья твоих родителей, а не твоя. Поехали. Устроишься в школу в городе. Как-то будет. Я помогу, обещаю. Тут воспоминания и эти уроды, которых еще х*р найдут. Надо было все же дождаться полиции, просто сил не было бездействовать даже недолго. Что ж они так долго ехали? Ни пробок ведь, ни дел других важных.

Он слишком молод и импульсивен, но его слова приятны. Может, завтра он будет думать иначе и пожалеет о своем предложении, но сейчас говорит искренне, действительно готов забрать меня с собой. Я прекрасно понимаю наши перспективы, в сказки не верю, но даже если через пару часов мы разойдемся в разные стороны навсегда, я не пожалею об этой ночи. Эта ночь для меня, она полна удовольствия и доверия, насыщена страстью и вкусом. Ваня физически не способен обидеть меня, а уж тем, что не полюбит – тем более. Сегодня рядом с ним мне хорошо, я влюблена и счастлива.

Почему-то мне казалось, что у нас очень мало времени, и что если я хочу его, то мне нужно сделать это быстрее – переспать с ним. Я думала, из-за того, что он вот-вот уедет в большой город и оборвет тем самым нашу связь. В чем-то я оказалась права, в чем-то заблуждалась. Но я сдержала слово и ни разу не пожалела об этой ночи в его объятиях. Он стал моим подарком. Моей верой.

Весь следующий день Ваня забрасывает меня сообщениями, давая понять, что не намерен делать вид, что ничего не было. Еще как было, и он хочет большего. У него грандиозные планы. На работе занята, какие сомнения, но украдкой читаю его смс-ки, иногда даже пару слов шлю в ответ, он возвращает смайлики.

«Ты уже сообщила директору, что увольняешься?»

Смешной.

«Давай купим тебе большой чемодан? Я тут, пока мать ждал с работы, заглянул в один магазин и присмотрел клевый. Мне удобно его таскать будет».

Следующая ночь напоминает предыдущую по ощущениям, но проходит в более комфортных условиях – Ваня привез меня к себе домой. Родители отдыхают на даче, и он решил – почему бы и нет. Неловко мне, что тут скрывать, все еще не представляю, в каком я статусе. Пытаюсь нащупать ту грань, чтобы и не оттолкнуть его, и не показаться всегда доступной. Хоть бы не решил, что я и вправду проститутка и работала в ту ночь…

Но он так не решил. Носится со мной, как с особенной. Вкуснятины накупил, ванну для меня набрал горячую с пеной, потом массаж делал, но короткий, скорее, чтобы был повод потискать. И опять очень нежно, чувственно трахал. Режет слух это слово, да? Заменить на «любил»? Я слишком прагматична, чтобы употреблять «любил», когда дело касается секса после недели знакомства, но… классно же было. Все ждала, покажет ли пренебрежение – не показывал. Издевательства в День Рождения, конечно, подпортили мою самооценку основательно, не без этого. Меня не насиловали, но втоптали в грязь, сравняли с землей, унизили и посмеялись. Использовали, как хотели, против моей воли. И он кое-что из этого видел, какие-то картинки должны были сохраниться в его памяти, но вместо этого он двигался на мне, во мне, как сумасшедший, сильными быстрыми или размеренными глубокими толчками выбивая крики. В этот раз я с ним кончила, причем за четыре секса дважды. Он очень хотел этого и добился, потом выглядел польщенным. Сообщил, что я румяная и очень милая, когда на пике. А я все мечтала добыть его документы, но он упорно их не показывал, заранее спрятал.

А еще он рассказывал о себе совсем личное. Что у его дяди и деда рак легких, поэтому он бросил курить в один день, хотя любил это дело. Они проработали по двадцать лет в угольных шахтах, много скопили, но сейчас еще больше спускают на лечение. Скорее всего, причина их недуга в профессии, но он рисковать не хочет, раз есть предрасположенность. Еще я узнала, что его мать печет сумасшедшие шарлотки с таким немыслимым количеством и сочетанием фруктов-меда-корицы, что умереть можно лишь от запаха. И что он любит свою будущую профессию и вообще любит жизнь. Рядом с ним хотелось меняться и мечтать. Вроде бы ничего особенного для парня его возраста, но я с такими никогда не общалась близко, и он просто покорил меня своими планами, амбициями и уверенностью в себе. Вроде бы живем на одной планете, смотрим на мир одинаковыми глазами, но он его видит ярким, с кучей возможностей, а я лишь стены да низкий потолок над головой. Вот почему так?

Засыпая, я представляла его в белом халате с пробирками в руках и тихонько посмеивалась. А он спрашивал: «Что-о, Юль?» – но отключился, не дождавшись ответа.

Быстро у нас все случилось, молниеносно. Вот мы не знаем о существовании друг друга, а вот уже через неделю спим в обнимку, и на двоих у нас столько секретов и воспоминаний – горьких и сладких, от ненависти до восторга, что, спорю, некоторые пары и за всю жизнь не соберут.

Следующим вечером он не приехал, предупредив, что важные дела. Казалось бы, мелочь, но наутро я проснулась подавленной и разбитой, подсознательно всё ждала, что бросит. Возможно… наконец, отвращение взяло верх?

Если он скажет, что я ему понравилась, и он пытался, честно, пытался забыть, как они… но не смог себя пересилить – наверное, я умру на месте.

Ждала от него удара, хотя не сомневалась, что выкрутится, врубит милосердие и сошлется на иную причину. Слишком добрый. Или и правда занят, как знать. День неспокойный выдался, он мне не писал и не звонил, первой я боялась. И вот я прихожу домой, а там склад яблочной техники и воодушевленные родители.

Выбегаю на улицу, сама судорожно его номер набираю – впервые, кстати, оттого волнуюсь особенно сильно. Набираю, а он недоступен. И слезы на глазах. Что делать? Куда бежать? Бред какой-то, быть такого не может.

Возле остановки меня догоняет черная машина размером со среднюю баржу, за рулем мужчина лет за пятьдесят. Седовласый, представительно одетый. На улице жара, он в белой рубашке, черном пиджаке и галстуке под горло, не задохнулся бы. Да и по выражению лица понятно, что шишка важная, привык командовать и смотреть сверху вниз. И до того, как он открыл свой мерзкий рот, я уже сообразила, кто он и что надо.