F20. Балансировать на грани

В кабинет я захожу, чётко понимая, что докажу этому негодяю: случай Олега вовсе не безнадёжный и не стоит моему мужу каждые полгода лежать в больнице, дабы купировать вероятные приступы. Как Игорь мне советовал не так давно.

Присаживаюсь за стол, окинув беглым взглядом обычный кабинет нашей среднестатистической больницы, ничем не примечательный, помимо репродукции одной из многих импровизаций Кандинского, походящей на особый психиатрический тест. После вежливого приветствия и отказа от кофе или чая, мы переходим к делу.

– В последнее время Олегу стало лучше, – с ходу заявляю я. – Он снова работает, общается с людьми, в том числе легко находит контакт с незнакомыми. Помогает по дому, – добавляю, припомнив, что пару дней назад он развесил выстиранное бельё на сушилке, хотя несколько месяцев не занимался стиркой, несмотря на все мои просьбы. – Я чувствую, что опять не безразлична ему. В общем, лечение в домашних условиях идёт Олегу на пользу.

– Очень хорошо, – кивает врач.

Будучи ровесником Олега, сидящий напротив мужчина кажется старше меня на пару лет. Слегка располневший, круглолицый, он производит впечатление врача из юмористического сериала, с утрированными особенностями внешности, часто высмеиваемыми в анекдотах. Болтающиеся на носу очки уменьшают размер и без того крохотных бледно-голубых глаз, а волосы и кожа лоснятся. Пуговицы на халате он застегнул невпопад, видимо, пропустил парочку и поленился переделывать.

Игорь машинально покусывает нижнюю полную губу, но смотрит очень внимательно. Словно, прокручивая в голове сотни вариантов развития дальнейших событий. Неуклюже чешет затылок, что не может не вызвать у меня снисходительной улыбки. Нет, определённо, этот врач не может производить впечатление профессионала, ясно, почему Олег над ним потешается.

– Алла Константиновна, я же не просто так уделяю столько внимания случаю Олега. Я хорошо отношусь к его родителям. Инна Викторовна, кстати, дважды принимала роды у моей жены. С Алинкой в своё время мы дружили. Вот вы мне тоже нравитесь. Поэтому я задам вопрос напрямую. От меня вы что хотите?

– В смысле? – удивляюсь я.

– Пришли ко мне в кабинет и рассказываете, насколько успешно у вас получается лечить Олега. Ждёте от меня одобрения? Не получите. Моего мнения насчёт того, куда вас обоих заведут «дедушкины» методы лечения шизофрении, вы слушать не станете. Так зачем пришли-то?

Доктор, оказывается, не так глуп, как выглядит со стороны. Я теряюсь и на мгновение мешкаю, но быстро беру себя в руки. Цель моего визита – иметь возможность при следующем телефонном разговоре со свекровью сообщить ей, что я была у врача и ничего нового он мне не сказал.

– Мы не занимаемся «дедовскими» методами лечения. Олег принимает лекарства, которые вы ему прописываете. Я говорю о том, что ему не обязательно ложиться в больницу.

– Если вы хотите, чтобы я ответил на вопрос, считаю ли Олега опасным для общества, я отвечу: нет, не считаю. – Не может не удивить странная манера собеседника разговаривать. Игорь рассуждает вслух, задаёт вопросы и тут же сам отвечает на них. – Именно по этой причине я позволяю Олегу самому решать, как ему лечиться. Не использую принудительные меры. Вы считаете, что он меня слушает? Пьёт то, что я ему выписываю?

– Конечно.

– Конечно нет, – говорит доктор, опираясь локтями о стол. – Он презирает меня, впрочем, я не обижаюсь, потому что Олег ничуть не лучше относится к большинству врачей в нашем городе. Хотите, мы поговорим с вами как друзья? Не как врач с родственницей пациента?

Поразмыслив несколько секунд, я прихожу к выводу, что это как раз то, что мне нужно.

– Да, хочу. Я слушаю.

Игорь кивает, закрывает лежащий перед ним журнал и снимает очки, которые тщательно протирает салфеткой, прежде чем убрать в чехол. Смотрит на меня.

– Олег – самодур, – спокойно сообщает. – Он слушает только себя, игнорируя мнения других, как надоедливое жужжание насекомых. Понятия не имею, что он там принимает. И принимает ли. Иногда, должен признать, он выглядит довольно нормально. Но в большинстве случаев… Я же вижу, что он не в себе.

– Я знаю Олега очень хорошо, живу с ним, поэтому могу утверждать, что за редким исключением он ведёт себя как обычный человек.

– Вы знали Олега до болезни? Вот. А я знал. Поверьте, теперешний Олег отличается от того парня, которым был раньше.

– Вы дружили?

На этот простой вопрос ответом становится совершенно непрофессиональный взрыв хохота.

– Дружить с Балем? Алечка, – вдруг называет он меня по имени, – ты сейчас шутишь? У Баля никогда не было друзей. У него же, говоря простым языком, «синдром Бога», мания величия. Я сейчас толкую тебе не о шизофрении, а о манере поведения. С такими, как я Баль в жизни за руку не здоровался. Он же был самым умным студентом на факультете. От учебников не отрывался и знал, как мне тогда казалось, больше читающих нам лекции профессоров. Профессия врача была его манией, он не ставил себе иной цели, помимо карьеры.

– Он хотел помогать людям.

– Не спорю. Он и помогал, пока мог. Но дружить – никогда. Если оставить деловой тон и говорить дружески, ещё раз повторяю, что все Бали мне нечужие, то могу сказать следующее: с Алинкой он начал встречаться только потому, что она его полюбила с первого взгляда. И таскалась хвостиком. Нашему гению было удобно иметь при себе девицу, готовую ради него на всё что угодно. Ну вы понимаете. Возраст, гормоны.

– Что за бред вы несёте?

– Всего лишь пытаюсь снять розовые очки, чтобы лет через десять не было мучительно больно за бесцельно прожитые годы. Если не хочешь, я больше не скажу ни слова. Просто я же вижу, что ты пришла ко мне не как к врачу, за помощью, а как к человеку, хорошо знающему Олега.

– Ладно. Продолжайте.

– Ему просто было удобно с ней спать. В плане, что не нужно тратить время на ухаживания за другими девицами. То самое драгоценное время, которое можно посвятить книгам и семинарам.

– Олег говорил, что любил её.

– Не знаю, может, он кого-то когда-то и любил. Тебя, возможно. Но Алину – никогда. С ней было удобно. А когда он узнал, что её родители могут организовать перевод в Киев с последующим трудоустройством – быстро потащил девку в ЗАГС и тем самым сбежал от отца.

– Зачем ему сбегать от Николая Николаевича?

– Для Олега было готово место на кафедре хирургии в тот момент, когда он в первый класс пошёл. Ему бы не дали здесь спокойно учиться на психиатра.

– Получается, – обдумываю я услышанное, – вы считаете, что Олег был болен ещё до аварии? Разве у него мог случиться психологический срыв, породивший шизофрению, если он не любил Алину?

– На этот вопрос я не смогу дать ответ. До того, как он стал моим пациентом, я его видел в последний раз на сессии, закрыв которую они с женой перевелись в Киев. Нам тогда было лет по двадцать.

– Понятно.

– Не расстраивайся. – Игорь снимает халат, берёт ручку и принимается ловко вертеть её между пальцами. – Вижу, что ты ради него на многое готова. Поверь, я тоже хочу помочь. Если ты не доверяешь мне, то найди другого врача, хотя уверен, он пропишет те же лекарства. Только не бросай лечение на самотёк.

– Но как?

– Следи, чтобы он принимал нейролептики. Сама выдавай ему таблетки, клади их ему в рот, а потом проверяй, чтобы под языком ничего не оставалось.

– О нет.

– А как ты хотела? В больницу определять ты его не хочешь. Следи сама.

И снова поток новой информации, которая не укладывается в голове, в которой можно затеряться, пытаясь отыскать истину. Я веду с собой мысленный диалог, пока еду домой. Врач мне понравился. Возможно, он не очень приятен внешне, но создаёт впечатление умного и знающего человека, которому хочешь не хочешь, а начинаешь доверять. Натасканная комментариями Олега, я ожидала совсем иного поведения. Думала, Игорь начнёт дёргаться, нервничать после намёков на его некомпетентность. Допускала, что он выставит меня за дверь, в этом случае я бы гордая направилась домой, с чётким ощущением, что защитила своего мужчину.

А что вышло на самом деле? Я чувствовала себя маленькой девочкой, которой взрослый дядя вынужден объяснять элементарные вещи.

Какой же Олег Баль на самом деле? С каждым днём я узнаю его с новой стороны, иногда радуюсь, иногда пугаюсь. Никогда не замечала в нём высокомерия, о котором упоминал Игорь, но в памяти всплыли фотографии из альбома Инны Викторовны, где Олегу двадцать лет. Да, определённо, мой Олег очень отличается от того, которого знал Игорь, будучи студентом.

И мнение об Алине регулярно меняется на диаметрально противоположное. То она видится мне расчётливой дрянью, имеющей влияние на молодого парня, то блёклой тенью, не способной на собственное мнение. Я перечисляю крайности, конечно. Но где искать золотую середину, отражающую реальный характер погибшей много лет назад девушки?

Перед глазами вновь и вновь всплывают фотографии с помолвки. На них Алина выглядела более чем скромно. А ведь это была поездка к родителям жениха, следовало нарядиться, сделать причёску, хотя бы накрасить ресницы и губы.

Решив утром поговорить с Катей, я захожу в квартиру, встречающую тишиной. Странно, обычно вечерами Олег слушает музыку. Сегодня днём он звонил, обещал приготовить ужин, сказал, что ждёт к семи. Игривый тон позволил рассчитывать на продолжение вчерашнего. Смотрю на часы – семь ноль пять.

– Олег? – зову я. – Милый?

Боже, что могло случиться? Не разуваясь, я как есть бросаюсь в комнату, оказавшуюся пустой. На очереди балкон и… о нет, пожалуйста, только не ванная. Сделав шаг в сторону ванной, я чувствую, как кто-то сзади хватает за плечи и заваливает на диван. Пытаюсь вырваться, но сила соперника намного превосходит мою. Грабитель? Почему-то подумалось о том самом пьянице, от которого Олег спас накануне. Выследил меня с целью завершить начатое? Бред. Но кто же тогда придавливает меня к матрасу? Кричу во всю мощь, зову на помощь, и он зажимает мне рот ладонью.

Попытки брыкаться прекращаются в тот момент, когда я узнаю в маньяке Олега, перевернувшего меня на спину и, вероятно, недоумевающего по поводу истерики. Да кто ещё-то может быть в моей квартире? Замки не сломаны, этаж не первый. Понятно, что это он. Зачем я начала вырываться? Повела себя как дура. Опять ролевая игра? Я не против, но…