F20. Балансировать на грани

– Где ты была? – Его глаза налиты кровью и хищно прищурены, меняя лицо любимого мной человека до неузнаваемости.

Дыхание сбивается, я мычу что-то невнятное, так как рот всё ещё зажат. Пытаюсь успокоиться, понимая, что нахожусь в руках своего мужчины, – для паники нет повода. Олег сжимает губы, показывая, что не собирается играть со мной.

– Где. Ты. Была? – медленно рычит сквозь зубы. Его напряжённое лицо, шея, на которой вздулись вены, предупреждают, что он в бешенстве. Никогда не видела его таким, не думала, что он может быть таким.

Я снова что-то мычу.

– Подумай хорошо, прежде чем начать врать. Я всё знаю, – говорит он и убирает ладонь.

Жадно хватаю воздух. Оказывается, несколько секунд я не дышала. Закашливаюсь.

– Олег, что за грёбаная игра? Это не смешно, пусти.

– Ты ездила к Игорю. Зачем?

– Как ты узнал?

Он больно трясёт за плечи.

– Зачем?!

– Прости! Хотела кое-что узнать о твоём лечении. Знаю, я обещала, что теперь буду задавать вопросы только тебе, но я должна была поехать.

– Не ври! Признайся, ты с ним спишь. – Он сжимает мои руки сильнее, и я взвизгиваю. – Просто признайся мне. И я тебя отпущу. – Ослабляет хватку. – Я просто должен знать правду. Не могу жить, сомневаясь. Давно ты с ним трахаешься? С тех пор, как познакомилась со мной?

– Что ты несёшь? – Вероятно, искреннее изумление в моих глазах лишает его уверенности, он дёргает головой, то ли кивая, то ли наоборот, отрицая свои слова. – У тебя окончательно съехала крыша? Я его видела во второй раз в жизни, причём в первый раз была с тобой, когда Сергей вызвал скорую. Забыл?

– Я весь вечер пытался вспомнить ваши взгляды, жесты, пока представлял тебя ему.

– Олег, очнись! Я тебя люблю. Я тебе ни с кем не изменяю. А с Игорем тем более, у него жена, дети. Он асексуален.

– Аля, зачем ты мне врёшь? У меня уже нет моральных сил делать вид, что верю тебе. Пожалуйста, умоляю, скажи правду. Прекрати вот это, – он кивает на руки, которыми не даёт мне шевелиться. – Просто скажи, что ты мне изменяешь, и всё закончится.

– Да пошёл ты на хрен, придурок, – выплёвываю слова ему в лицо, против воли забрызгав слюной. – Я хочу детей от тебя, которых ты мне обещал. Пытаюсь вытащить твою задницу из грёбаной кучи дерьма, в которой мы оба оказались из-за твоей болезни. Я тебя не обвиняю, с болезнью мы справимся, но вот с твоей тупой ревностью понятия не имею, что делать.

– Ты меня боишься? – спрашивает Олег, целуя мои сомкнутые губы. Я отворачиваю лицо, но он делает это слова.

– Остановись. Меня возбуждает насилие, только когда оно в меру. Сейчас ты ведёшь себя как ублюдок.

– Я знаю. И мне самому от этого противно. Но я хочу добиться правды.

– Какой? Настоящей? Или той, которую ты сам придумал?

Он резко отходит от меня, заложив руки за голову.

– Я не знаю, что думать. Аля, я никогда не ошибаюсь, и сейчас моя интуиция подсказывает, что мне нужно уйти от тебя. Но я не вижу повода. Чувствую, что ты не только моя, но не могу это доказать. А уйти от тебя просто так я не способен.

– Почему?

– Потому что не представляю, как без тебя жить.

Он садится на корточки, обхватывает колени руками. Я придвигаюсь на край дивана, потирая ноющие плечи, которые скоро покроют следы его пальцев в виде синяков. Молчим.

– Олег, кажется, у нас проблема.

Он кивает.

– Ты просил честности от меня. Я требую того же. Ты согласен?

Снова кивает.

– Олег, ты принимаешь нейролептики?

Он молчит, всё сильнее раскачивается вперёд-назад. Смотрит в одну точку. Светлые взъерошенные волосы падают на глаза влажными, слипшимися от пота сосульками.

– Олег?

– Нет, не принимаю.

– Давно?

– С тех пор как вышел из больницы.

– О Боже. – Я поражённо прикрываю глаза. – Если ты не доверяешь Игорю, можно найти другого врача. Помнишь, ты говорил, что знаешь хорошего? Поехали к нему? Я уволюсь, слышишь? Честное слово. Пошлю Сергея ко всем чертям. Поживём несколько лет в пригороде. Но так нельзя, Олег, ты чуть было не задушил меня только что. Я действительно испугалась тебя.

– Аля, – улыбается он, а лицо меняет гримаса, будто сейчас заплачет, но слёз нет, – ты же обещала мне доверять. Я знаю, что делаю. Ни один врач не сможет меня лечить лучше, чем я сам.

Что ж, два ноль в пользу Игоря. Руки дрожат, я прижимаю их к груди, чтобы одновременно скрыть панику и сделать менее слышимым стук сердца. Поднимаюсь с дивана и подхожу к нему. Олег тоже выпрямляется в полный рост.

– Ты, правда, всё ещё хочешь детей от меня?

– Да, очень. Я хочу семью, ради этого готова на многое. И семью я хочу только с тобой, слышишь? Запомни это, пожалуйста, раз и навсегда. Для меня существуешь только ты.

– Прости меня, – говорит он, обнимая, а я прижимаю его к себе, поглаживаю по голове и плечам, как маленького мальчика, жалея, обещая, что мама всегда будет рядом.

Несколько минут в комнате тихо. Потом мы продолжаем разговор.

– Олег, я не сомневаюсь, что ты очень умный. Помнишь, ты сам мне покупал лекарства и делал уколы. Мне помогло: кровь уже полгода не идёт, мигрени ушли. Я тебе верю и, если мне станет хуже, снова обращусь за помощью именно к тебе. – Он кивает. – Но, милый, невозможно лечить самого себя. Ты должен это понимать. Ты не можешь быть объективным.

– У меня получится. Я никому не могу доверить твоё или своё здоровье. Сам всё сделаю. Просто продолжай мне верить.

– Но Олег!

Мои аргументы разбиваются о непробиваемую стену. Игорь прав от начала и до конца. Олег – самодур, упёртый, не желающий никого слушать баран. Уверенность, с которой он утверждает, что не сомневается в своих способностях лечить себя самостоятельно, и с которой при этом смотрит на меня, пугает сильнее любых уличных маньяков. Ну в данный момент мне так кажется. Ощущаю себя в шаге от чёрной дыры, точки невозврата, о которой недавно смотрела программу. Олег не собирается лечиться, он планирует и далее загонять себя, и меня заодно, в могилу. Нужно что-то делать. Вероятно, лучшим решением будет подождать некоторое время и вернуться к этому разговору позже, начать издалека и по-хорошему. Но, ведомая эмоциями и желанием помочь, я решаюсь. Набираю в грудь воздуха, резко выдыхаю:

– Олег, милый, – стараюсь говорить мягко, – ты для меня самый лучший, но… Ты же единожды уже ошибался. С Алиной.

Внутри всё обрывается. Я говорю жестокие, непростительные вещи. Он вытаращил глаза и делает шаг назад. Хочется забрать бездумно оброненные слова обратно, повернуть время вспять, всё что угодно сделать, только не продолжать то, что начала. Но я уже сказала основное, отступать поздно.