Арбайтен, Ольга Викторовна! Избранные страницы сайта olga.co.il

уход в наркотическое опьянение.

Дюжина разновидностей. Кем вы ощущаете себя сейчас? Тем кто «надеждой сладостной младенчески дыша» увлёкся психологией или кого «тятя, тятя, наши сети притащили…» в сообщество ru_psiholog, чтобы узнать, как вы становитесь эмоциональным утопленником? Осознаёте ли вы, какая из дюжины примитивных психологических защит душевно обездвиживает вас, избавляет от необходимости откликаться на происходящее, волновать (ся)?

Психоз для двоих

Эмоциональная зависимость как пример работы психологической защиты «отрицание психотическое»

Микропсихоз

Литературное название для микропсихоза – жить полупомешанным. В научно-популярных психологических статьях о нём говорят как об эмоциональной зависимости.

Микропсихоз жертвы помогает чёрное называть белым, неуважение – любовью, абъюз и страх разоблачения – привязанностью к насильнику. Микропсихоз насильника позволяет отказ жертвы быть ею полагать обратимым, а отношения – подконтрольными посягателю. Микропсихоз – это фанатичная убеждённость до одержимости, которую я называют «рас-планом», в обыденной речи называю идеей фикс, а в психиатрии – сверхценной идеей. Идея довлеет над умением адекватно оценивать реальность и учитывать то, что окружает человека здесь и сейчас.

Рас-план тешит человека, доставляет ему приятные эмоции, вдохновляет, спасает от мрачных мыслей и одиночества. Рас-план – это любимая грёза. Когда говорят «чем бы дитя ни тешилось, лишь бы не плакало», имеют в виду, что ребёнок может играть сам с собой, радовать сам себя, пока рядом нет мамы, которая может поиграть с ним вместе. Любимая грёза даёт эмоциональный выплеск эйфории, веры в лучшее, удовольствие от фантазий всемогущества и чувства «я могу» одновременно. Это вид самолечения от грусти, несчастливости, безнадёжности и бессилия. Когда кто-то лелеет «внутри себя» рас-план, продумывает одно и то же до ста раз в день, он таким образом спасает себя от недоласканности.

Литературная иллюстрация микропсихоза и комментарий

Рассказ опубликован в книге:

Бунин И. А. Таня с. 91—109 Соб. Соч. в 9 т., т. 7. Изд-во Худ. Лит, 1966.

Вопрос. Кому вы сочувствуете, герою или героине рассказа?

Если я художественный текст перескажу языком киносценария и перенесу сюжетную линию в наши дни, и вы прочтёте, как на дачу, где жила она-школьница старших классов, приехал он-молодой мужчина, москвич. Внешность у неё была самая простая, образовательный уровень их был разным, говорить им друг с другом было не о чем. Однажды ночью он поднялся в туалет и, по дороге, увидел её спящую, подкрался к её кровати и овладел ею. По его мнению, она только притворялась спящей, когда он лишал её девственности. Наутро она была вся заплаканная, а он делал вид, что ничего не случилось, – кому вы станете сочувствовать, героине или герою?

Психодинамика отношений в паре Тани и Петруши определяется позорной тайной, которая их уподобляет друг другу и делает возможным «мы». Огласи он, что любит её и приведи молодую женщину в круг равных себе, в дворянское собрание, – и огласи она, что вступила с ним в сексуальную связь до брака, оба будут заклеймены позором, как совершившие неподобающий поступок.

Она никому не жалуется на изнасилование, он никому не оглашает, что выбрал её своей женщиной. Она избегает его, зла на него, – он лжёт ей, что полюбил, как только увидел, и она смягчается. Однажды днём, оставшись наедине в комнате, он трогает её за плечо. Это первый телесный контакт после изнасилования, и она говорит о своих чувствах, признаётся ему, что боится старой горничной. Он слышит её и отступает, и тем самым даёт подтверждение того, что уважает её чувства. Одного-единственного поступка, в котором есть уважение, Тане достаточно для того, чтобы сотворить иллюзию и начать называть его «своим». Его случайную заботу о ней, – он встретил её «с электрички», потому что некого было послать, – она в микропсихозе воспринимает встречу как его желание быть с ней и ведёт себя, как подобает себя вести, на её взгляд, его избраннице. Играет роль, чтобы ему угодить, – а он нарочно сердится, и забавляется её смятением от мысли, что вдруг не угодила.

Он не хочет ничего для неё делать. Он пользуется ею для своего удобства. Ему нравится импульсивный секс, и свою коллекцию воспоминаний он пополняет близостью с ней на земле, по дороге со станции домой. Погрузившись в микропсихоз, она считает себя его любимой и безоговорочно подчиняется ему, не заговаривает о своих желаниях. Страшась быть застигнутой, она преодолевает страх и угождает его желанию быть в его постели ночь напролёт. Он знает, что она рискует быть опозоренной, и тем не менее настаивает на сексуальной близости.

Отчего она так себя ведёт? У неё в голове есть рас-план, что они могут быть парой, могут создать «мы»… Спустя несколько месяцев он возвращается на дачу, и они вновь близки. Он снова говорит ей неправду, что они будут вместе, но она уже свободна от микропсихоза. Ему же мнится, что всё идёт по его рас-плану, что он заронил в ней надежду на их будущее вместе. Он обращается к ней как к равной, на «ты», снова совершает поступок, демонстрирующий уважение к ней.

Проверочные вопросы

Когда вы читали бунинский рассказ, воспринимали вы отчёт о чувствах как правду или как кривду?

Задавали ли вы себе вопрос, что помешало герою огласить отношения, назвать любимую женщину любимой перед другими людьми?

Подействовало ли на вас очарование микропсихоза «любви» героя к героине?

Мелькала ли у вас мысль, что героиня «сама виновата»?

Автор, И. А. Бунин, в тексте:

1) идентифицирован с агрессором и проявляет изоляцию аффекта по отношению к жертве,

2) идентифицирован с родительской материнской фигурой (помещица, старшая горничная),

3) идентифицирует себя с природой, которая вне-моральна, тем самым уклоняясь от необходимость выносить суждение зрелого супер-эго о соответствии поступка идеальному Я.

Любовь как сумма четырёх слагаемых

Любовь можно представить как сумму четырёх слагаемых: идеализации, нежности, уважения и страсти. Идеализация это «вы смотрите на партнёра снизу вверх, по-детски любите и обожаете», нежность это «вы смотрите на партнёра сверху вниз, по-матерински (по-отцовски) заботитесь о нём (ней) слабом и нуждающемся в заботе и защите». Уважение это отношения равных по уму, страсть это желание, влечение друг к другу, взаимная телесная привлекательность. В счастливом и гармоничном союзе оба партнёра проживают все четыре составляющих, и эмоциональная полнота чувства «мы» создаёт уникальный опыт «пары».

Герой бунинского рассказа насилует девушку, отрицает свою вину, отрицает её чувства гнева, отчаяния, страха, стыда, приходит к ней ночь за ночью, потому что хочет её и внушает ей, что они «мы», хотя ни одной секунды не намерен оглашать их отношения ни в каком виде. «Вы меня погубили», – говорит ему Таня по выходе из микропсихоза. Он предпринимает новую попытку внушить, что у них есть «мы», хотя не уважает женщину, не идеализирует её, не заботится о ней, – он желает женщину телесно. И, безотчётно, упоён иллюзией, что властен над нею, что она будет думать, как он сказал, и делать то, что он прикажет.

Уважение это интеллектуализированная эмоция, удовольствие от того, что тебя признают равнодостойным человеком. Мы разные, но мы равны друг другу, ты уникальный, хороший, знающий, вежливый, и я уникальный, хороший, знающий, вежливый. В основе удовольствия – совпадение ценностных шкал. Мы равны, потому что у нас схожие ценности и мы оба хороши в том, что считаем ценным. Меня интересуют твои ценности, а тебя – мои. Уважение человека с другой системой ценностей не доставляет того удовольствия, как уважение человека с «нужной нам» системой ценностей.

Равного себе усаживают за тот же стол, его не потчуют подачками со стола. И в жизни, и в любви. «Довольствоваться малым» это похвальное умение, и скромность поощряют, это социально одобряемое качество, но в любви, – если любовь единственного и дорогого человека, «довольствоваться маленьким кусочком» это нужно быть во власти фантазии (иллюзии), что кто-то на небесах ведёт иррациональную бухгалтерию, и вам самоотверженность у этого стола «зачтётся».

Микропсихоз «согласных на кусочек» состоит в ожидании «компенсации» в том или ином виде за умаление притязаний. То есть либо притязания очевидны и прямо заявлены (хочу всё, что на этом столе, все явства мои, и любимый мужчина тоже полностью мой, если о любви говорить), либо притязания обозначены очевидно как скромные-скромные, а неочевидно расчёт на вознаграждение «потом», после акта самопожертвования.

Почему бунинская Таня соглашается на отношения, в которых слиты любовь и боль, и где она и мужчина лю-боль-ники, а не любов-ники? Можно предположить, что она вообще не знает уважительного отношения к себе. У Бунина в тексте о родителях Тани сказано: «сирота, без матери, отец нищий, беспутный мужик». Вопрос, от кого она могла бы научиться уважительно относиться к собственным потребностям, остаётся без ответа. В норме человеком, который внимателен к интересам ребёнка, и от кого ребёнок перенимает практику чуткого отношения к своему внутреннему состоянию, является достаточно хорошая мать. Не каждому ребёнку достаётся именно такая мама.

Быть мамой это талант. Как разным людям разные таланты в разной мере даны, кто-то поёт хорошо, кто-то танцует, кто-то вышивает, а кто-то пироги печёт, – так и быть матерью, пестовать слабых, с терпением к их неразумению, это талант. И общество раньше знало, что родительскую пару матушка да батюшка, на случай если бесталанные родители и любить детей не могут, надо дублировать второй родительской парой, крёстная мать и крёстный отец. Это называлось кумовство, и запрет был строгий на сексуальные отношения между крестником и крестным родителем, как на инцест. В практике побратимства давали обеты и обменивались нательными крестами, – а детям побратимов было запрещено вступать в брак между собой, как будто они кровные родственники.

Целый пласт духовного родства, практики кумовства и побратимства, антиклерикальным рвением революции был отменён, а ведь не так и плохо, что в жизни кроме реальной мамы, допустим, неталантливой в материнском участии, есть крёстная мама, которую уже осознанно выбрали родные, или наречённые братья, которых осознанно выбрал уже сам во взрослом возрасте, чтобы поддерживали в жизни и давали то, что нужно каждому человеку – тепло близких.

Современные люди идут к психотерапевту, чтобы распознать свои подлинные потребности и научиться вести диалог о них со значимыми для себя людьми.

Cвященная корова сеттинга

Психотерапия – это не только новый формирующий опыт, это ещё и возможность посмотреть на свою жизнь с иных точек зрения. И на привычку подчинять жизнь рас-плану, быть одержимым идеей, – тоже. Микропсихоз, с одной стороны, «сбивает настройки на можно и нельзя», а с другой, защищает от встречи с сильными переживаниями и чувством безнадёжности и беспомощности.

Детство с истязателями ведёт к тому, что человек приспосабливается к ситуации и живёт полупомешанным. Если про взрослого человека (нормативного, у которого зрелое супер-эго и сформированы представления о том, что такое хорошо и что такое плохо) мы можем сказать, что однажды он попал под влияние «не тех» людей, «встал на кривую дорогу», «сбился с пути», а потом «встал на путь исправления», то есть настройки на можно и нельзя сбились и потом восстановились, поэкспериментировал (с антисоциальными, наркотическими, промискуитетными, аферистскими, бандитскими занятиями) и как нырнул на дно, так и вынырнул на поверхность социума, добропорядочный гражданин, то про ребёнка, родители которого подвергают его жестокому обращению, мы так сказать не можем. Ему не сформировали супер-эго и способность быть честным с самим собой, отдавать себе отчёт в своих чувствах, называть происходящее своими именами.

Бунинская Таня имеет смелость не просто назвать вещи своими именами («погубил»), а давать оценку любви («зря погубил»). Она избавляется от микропсихоза, перестрадав разлуку.

Побыть честным с самим собой можно в психотерапевтических отношениях. Важно, чтобы отношения терапевт-клиент были уважительными. В терапии есть элемент доминирования и подчинения: правила работы, сеттинг, задаёт профессионал. Поэтому, когда клиент просит перенести встречу, потому что едет в отпуск (позволил себе удовольствие) – вы соглашаетесь. Клиент просит перенести встречу на другой день, потому что идёт с супружеской половиной на праздник – вы соглашаетесь. Вы из «определяющей формат» фигуры становитесь «принимающей формат» фигурой и, в опыте клиента, вы-терапевт можете быть разным и от этого небо не падает на землю. Бессознательно это открытие для принимающего лечение, что «За кем последнее слово» в отношениях двух людей не главное, не принуждением и не властью держится «мы» и то, что «между» людьми. Держится уважением друг к другу.

Проверочные вопросы

Есть ли у вас опыт детско-родительских отношений с человеком, которого вы не уважали или с человеком, который не уважал вас?

Есть ли у вас опыт любовных отношений с человеком, которого вы не уважали или с человеком, который не уважал вас?

Что вы думаете о превращении сеттинга в «священную корову» и о практике штрафовать клиентов за несоблюдение правил, удобных единственно терапевту?

Штрафует ли вас за пропущенные встречи ваш супервизор?

Вместо послесловия

В рассказе И. А. Бунина революция разлучает героев навсегда, мы не знаем, как сложились бы отношения героев, где она любит и подчиняется, а он властвует, но не любит, а потом она перестаёт подчиняться, а он начинает думать о любви, дальше.

Бунинская Таня начинает борьбу двух воль, и он, теряя власть над нею, томится по ней и уже чувствует внутри себя, что «любит» её. Сильно, мучительно, невысказанно.

Отношения, в которых есть параноидно-мазохистическая динамика (так в психоаналитической терапии называются отношения, где один партнёр ради упоения властью согласен быть холодным, а другой партнёр, чтобы упиваться любовью, согласен быть безвластным) начинаются в детстве с ощущения себя несуществующим, нелюбимым.