Дровосек для Булочки

– Си… кто это? Кто?

– А тебе кого нужно, дядя?

– Серафима, мне нужна Сима.

– По какому вопросу?

– Послушайте, вы кто такой? Что с ней? Где…

Семен подошел к презенту Грома, пнул ногой окоченевшее тельце гуся, ну, спасибо на том, что он замерз и не воняет, не стал дальше слушать пьяненький голос мужичка.

– Это ты меня послушай: забудь, кто такая Сима, мой тебе добрый совет и пожелание на все оставшиеся в твоей жизни Новые годы.

– Я… я не понял… что…

Терехов, взяв гуся за лапу, вышел с ним на крыльцо, мороз крепчал, бросил того в бочку, завтра уже разберется с ним.

– Так, короче, как там тебя, некий Зимин, забудь этот номер и Серафиму забудь, замуж она вышла, а я мужик ее, все понятно? Или я сейчас тебя по геолокации пробью и приеду в качестве Деда Мороза, пиздюли начну раздавать, что ты, сука, мою женщину домогаешься двое суток.

Семен быстро вернулся в дом, чтоб не отморозить свои яйца, они ему так-то, пригодятся еще сегодня.

– Эй, все услышал?

В ответ была тишина, а потом гудки. Вот и ладненько, на один головняк меньше.

– Кто звонил?

Сима возникла неожиданно, подобно Снегурочке – серебристое блестящее платье, декольте, на щеках румянец, на губах блеск. Терехов почесал бороду, оглядывая девушку с ног до головы, потом поскреб затылок и посмотрел на себя в зеркало.

В сравнении этой Булочной принцессой он был бомжом в одном носке и семейных трусах. Бородатый, заросший, как леший из леса.

Красавчик, что ни говори.

– Семен?

– Да, я это… сейчас, секунду.

Как-то сдулся Терехов, вот реально понял, что растерялся. Что совсем недостоин такого праздника жизни в лице и во всем остальном своей Булочки.

– Ты куда? Новый год скоро, надо за стол.

– Я сейчас, совсем скоро.

Семен заперся в спальне, Сима пожала плечами, поспешила достать из духовки запеченное мясо, из холодильника шампанское, все красиво поставила на стол, села сама.

По телевизору звучали новогодние поздравления, пели песни, а Семена так и не было, лишь Гром, растянувшись на полу, спал, подергивая лапами. Но когда Семен наконец появился, Серафима думала, ей померещилось, даже хотела ущипнуть себя.

Элегантный мужчина в белой стильной рубашке и брюках, с причесанными волосами и слегка подстриженной не совсем ровно бородой предстал перед ее взором.

– Это откуда к нам такого красивого дяденьку занесло? – не удержалась, пошутила, улыбнулась, продолжая рассматривать своего деревенского любовника, который на глазах превращался в принца.

Но это был совсем другой мужчина, рубашка очень плотно облегала плечи и грудь, готовая треснуть по швам, но Семен был неотразим. Появись он в офисе Виноградовой, все бабы обоссались бы кипятком.

– Год не надевал.

– Тебе очень идет. Не так, конечно, как тулуп, но красиво.

– Думаешь?

– Уверена. Ты похож на всех гусей тетки Зои вместе взятых.

– Буду считать это комплиментом.

– Я пошутила, ну, насчет гусей, но тебе идет.

– Ой, все, не смущай меня, Булка, давай выпьем за уходящий год.

– Давай.

– Хороший был?

– Не очень.

– Вот и у меня так себе.

А дальше и выпили, и закусили, и снова выпили. Мясо получилось вкусным, салаты тоже не подкачали. И Серафиме было так легко, свободно и комфортно рядом с этим мужчиной – даже после того, что у них был очень откровенный секс во все, так сказать, места.

Потому что девушка поняла, что когда мужчина твой, с ним комфортно во всем. Комфортно и легко отдаваться, тащить елку под ночным небом, целоваться на кладбище и даже драться за него с местной молочницей.

Потом били куранты, бабахнуло шампанское, оно полилось воздушной пеной через край, Сима смеялась. А Терехов был пьянее от этой девушки, чем от всего им приготовленного и испробованного алкоголя.

Что под бой курантов загадал Семен, Сима не знала. А сама зажмурилась, повторила про себя свое желание три раза и, выпив залпом целый бокал шампанского, моментально захмелела.

Тоска, тошнота и прочие гадости

– Снова тошнит, да? Блин, Сим, ты чего съела такого-то? Оливье прошлогоднее?

– Оля, вот не смешно, февраль на календаре, какое «Оливье»?

– Кишечный грипп? Точно, это он, я читала, по городу он ходит, вроде как с мандаринами китайскими приехал. И ты заметь, все из Китая, вот как инфекция или вирус – так оттуда. Я вот не удивлена.

Юрашкина стояла рядом, Серафима блевала в унитаз, обняв его как родного, обливаясь седьмым потом. И почему вот всегда все так у нее – через жопу или через туалет в жизни?

Вот почему так не везет во всем? Как там: «Не везет мне в смерти, повезет в любви». Хотя, если она будет так блевать еще хоть день, точно сдохнет.

– Тебе надо на больничный. Ты тут так всех нас заразишь. Слушай, а давно началось все это представление?

– С понедельника.