Дровосек для Булочки

– Крупный, бородатый?

– Да, а что случилось?

– Вы кем ему приходитесь?

– Я… я жена его. Что случилось? Что с ним?

Сима понимала, что дай она сейчас слабину, назовись никем, любовницей, подругой, соседкой – ей ничего не скажут. Она чувствовала: случилось что-то страшное, ее в который раз за этот день начало колотить, а спина покрылась липким потом.

– Авария, мы везем его в первую городскую.

– Авария?

– У него есть аллергия на какие-либо препараты?

– Нет, нет, я не знаю, наверное, нет. А что с ним? Что?

– Без сознания, переломы, ушибы, точно будет известно после анализов, МРТ и рентгена. Девушка, вы позвонили первая, в кармане куртки был только телефон, мы даже не знали, как его зовут.

– Я приеду, я скоро приеду.

Серафима отключилась, заметалась по комнате в поисках одежды. Господи, пусть с ним все будет хорошо, только пусть все будет хорошо.

А если бы она не позвонила? Струсила? Так ничего не узнала бы? Легла бы спокойно спать, когда там ему больно и плохо.

Оделась за десять минут, вызвала такси, выбежала на улицу, не в силах ждать дома, холодный ветер привел в чувство. А когда наконец доехала до больницы, какая-то противная тетка не пускала ее к Семену.

– Женщина, я вам повторяю в третий раз: сейчас ночь, приходите утром и все узнаете.

– А я вам говорю в третий раз: там мой муж, и я буду с ним, что бы вы мне ни говорили. И неважно, ночь сейчас или день, я должна быть с ним.

Серафима лгала, но эта ложь была необходима. И если надо будет сдвинуть эту тетку и применить силу, девушка так и сделает.

Богатырь и булочки с маком

– Булка… Булочка… Булочка…

– Что он говорит?

– Булочка вроде.

– Есть хочет?

– Не знаю.

– Конечно, хочет, смотри, какой здоровый, этого творожком на завтрак не убаюкаешь. Видела ручищи? Да и ниже пояса у него все, я бы сказала, шикарно.

– Дай посмотреть.

– Эй, маленькая еще, давай систему поменяй и лоб ему протри, бредит миленький.

Две медсестры шепотом переговаривалась у кровати Терехова. Та, что была постарше и не дала полюбоваться достоинствами ниже пояса Семена, поправила тонкое одеяло, внимательно осматривая мужчину.

Он, можно сказать, в рубашке родился, да такие богатыри и не должны погибать, кощунство это – в расцвете сил на тот свет уйти.

– Говорят, спасатели его автогеном вытаскивали, если бы не на джипе был, то все, выскребали бы из салона.

– Ох, не дай бог, не дай бог.

Семен слышал голоса словно сквозь толщу воды, не мог понять ни слова, но он отчетливо видел Серафиму. Она была такая красивая, румяная с мороза, на лице легкая улыбка, а в глазах укор. Он опять что-то натворил? О чем-то забыл? Что-то сделал не то?

Сделал шаг навстречу, потом еще и еще, но Сима не стала ближе. Все вокруг было белым, как снег зимой в поле. А по этому полю бежал ребенок – мальчишка лет пяти. Он кричал «папа, папа», а Терехов понять не мог, что происходит, кто этот малыш, и разве он папа?

– Булка… Булочка…

– Вера Ивановна, слышала? Опять. И что за булка? Может, ему, как очнется, из буфета принести, там были – вчерашние, с маком?

– Ирка, ты ей-богу дурная, там его жена в коридоре, она тебе таких булок навещает – и вчерашних, и сегодняшних.

– Так, ее не пускают пока сюда.

– Это пока не пускают, сейчас главврач приедет, и пустят. Она всю ночь, горемыка, там на кушетке сидела.

Голоса пропали, Семен снова проваливался, но уже не в черноту, а падал на белый снег спиной. Он был не один, мальчишка звонко смеялся рядом, они вдвоем делали снежных ангелов, размахивая руками и ногами.

На душе у Терехова было такое безграничное счастье, что казалось, он может своим сердцем растопить весь снег вокруг их деревни. Это его сын, он знал, он чувствовал. Булочка родит ему мальчонку – озорного, любопытного, не может не родить, вот вернется с этого поля, найдет ее и начнет делать наследника.

– Булочка… Булочка…

Семен улыбался, начал медленно открывать глаза: светлая стена, дверь – картинка плыла, но он все еще находился в некой эйфории.

– Что с ним, доктор?

– Лекарства, немного расслабляют.

– И долго это?

– Нет.

Серафима с тревогой посмотрела на своего «мужа», не назовись она женой, тут бы, естественно, не находилась, хорошо еще, документы ночью та противная тетка не попросила, но все же впустила девушку в отделение.

– Скоро придет в сознание, но сами понимаете, после такой аварии и ничего не сломать – это чудо какое-то. Многочисленные ушибы, сотрясение мозга, сломаны два ребра, ушибы внутренних органов. А в остальном ваш муж – везунчик.

Да уж, повезло так повезло.

Виноградова посмотрела на доктора, главврач оказался ее возраста, ночью он точно спал, в отличие от Серафимы, был бодр и полон сил.

– Максим Анатольевич, там тяжелого привезли, он в смотровой, вас срочно ждут, – в палату заглянула молоденькая взволнованная медсестра.