Терехов готов был замурчать от удовольствия, прикрыл глаза, но тут же их открыл снова, напрягся, чувствуя, как начинает возбуждаться даже с катетером в интимном месте. Если Сима продолжит его наглаживать и дальше, он забудет про сломанные ребра, ушибы и трахнет ее прямо здесь под писк приборов.
– Булка.
– Да?
– Минет хочу.
– Что?
– Месяц вспоминал твой сладкий ротик.
– Как ты вообще в таком состоянии можешь думать о сексе?
– Ты рядом, так, что?
– Что? – Сима спросила шепотом.
– Минет?
– Дурак!
– Шучу, все потом, а для начала, найди мои вещи, в куртке были ключи от квартиры, привези вещи, адрес я скажу, и телефон там еще мой найди у докторов.
– Хорошо.
– И дай свой телефон, звонок надо сделать.
Пока Терехов набирал выученный номер и слушал длинные гудки, голова разболелась еще больше.
– Павлик, Павлик, слышишь меня?
– Да, Семен Николаевич.
– Спишь?
– Нет, нет, уже нет.
– Слушай внимательно и не задавай глупых вопросов. Вчера вечером на трассе была авария, узнай все у местных. Машину точно отогнали на штрафстоянку, возьми экспертов и проверь ее всю, особенно топливный бак.
– Чья машина?
– Моя, Павлик, машина, моя, вчерашняя, на которой я уехал.
– Не понял… это выходит, что…
– Этот самый приздец и выходит, все, соображай, свяжусь позже. И никому не говори. Я уехал и ты меня не видел.
Серафима слушала внимательно, и с каждым услышанным словом ей все больше не нравился расклад происходящего. Получается, что Семена хотели убить, и все было подстроено?
Действительно пиздец.
Девушку замутило, накатил жар, а за ним волна холода, она кинулась к раковине, вырвало ночным чаем и желчью. А Терехов, наблюдая за всем этим представлением устроенным его Булкой, так ни о чем и не догадался. До мужиков вообще все поздно доходит.
Соленые огурцы и пошлости
– Серафима, тут такое дело, – мать начала разговор без приветствия, а это означало, что ничего хорошего ждать не стоит.
– И тебе, мама, здравствуй, – Сима встала, отошла к окну, девушка ждала своей очереди на прием к участковому гинекологу, а потом нужно было ехать к Семену, он уже написал пятнадцать сообщений, как скучает и ждет ее.
Прошла уже неделя, как она примчалась к нему в больницу, как слушала его признания вперемешку с пошлостями, Семен шел на поправку. Виноградова ничего не сказала ему о беременности, тот раз, когда ее вырвало при нем, был единственным, мужчина ни о чем не догадался, да и не до этого было ему уж точно.
А Серафима боялась признаться. Ну, что она покажет? Тест на беременность? Вот сходит к доктору, сделает УЗИ, сдаст анализы, тогда и признается. Еще неизвестно, как уже не соседский мужик-дровосек, а древесный магнат отреагирует на эту новость.
– Сима, тебе нужно присмотреть за племянниками и собакой, – мать продолжила разговор.
Девушка чуть не выпалила: «С хера ли?», но сдержалась, все-таки она в общественном месте. Но просьба матери – точнее, не просьба, а скорее приказ, сказанный именно в приказном тоне, обескураживал.
– А что случилось с родителями племянников и хозяевами собаки?
– Твой сарказм неуместен.
– Где ты услышала сарказм?
Отец Серафимы ушел из жизни, когда девочке было три года, а вот отец Мирославы ушел просто так, ему надоело выслушивать претензии женщины, с которой он жил. Серафима его прекрасно понимала, поэтому, как только выдалась возможность, она свалила и сама.
Всю жизнь, сколько Сима себя помнит, ее использовали в качестве тягловой лошади. Она сидела с младшей капризной сестренкой, потом с ней гуляла, вместо того чтоб гулять с парнями и девчонками. Затем всей семьей дружно копили на образование Мирославы, которое она благополучно бросила на втором курсе и выскочила замуж.
И сколько же было радости, когда Мирослава играла свадьбу, потом рожала детей, мать умилялась, всем своим подругам говорила, как ее младшей дочери повезло в жизни. И ни слова о старшей, которая сама, собственным умом, да, не вышла замуж, но получила образование, купила квартиру, живет и ни от кого не зависит.
Но это ведь так, мелочи. А вот замужество и дети – это достижение.
И почему ее семья все еще думает, что она им что-то должна?
– У Мирочки сложная ситуация в семье.
Серафима живо так представила перед глазами семью Мирочки, где та самая Мирочка практически ничем не занимается, сидит дома и очень херово воспитывает детей, но требований к мужу выше крыши. Сима удивлена, что несчастный мужик протянул еще так долго.
– Развод?
– Нет, что ты до этого, я надеюсь, не дойдет, но им надо освежить отношения, побыть вдвоем.
– При чем здесь я? Мне подержать свечку?
Мать реально напрягала, из кабинета вышла девушка, следующей должна быть очередь Серафимы, а мама раздражает разговором в такой волнительный для девушки момент.
– Как тебе не стыдно, на глазах рушится семья твоей сестры!
Серафиме не было стыдно.