Собственность Саида

Самой противно такое говорить, но я лучше реально вскроюсь, чем позволю этим уродам трахать меня.

– Вы понимаете меня? – повышаю голос, в шее уже чувствую боль, но я держу осколок и смотрю тому, что был самым активным, в глаза.

Охрана стала говорить на своем языке, и кто знает, к какому заключению они придут? Им на самом деле ничего не стоит скрутить меня, я даже не успею сделать себе больно, но угрожаю, потому что ничего другого мне не остается.

Ругаются, машут руками, тот, второй, говорит много и долго, эмоционально, несколько раз произносится имя Саида. Заметно, как они боятся своего хозяина, а после того как они недосмотрели за мной днем, я подожгла дом и бежала, получат еще больше, если со мной что-то случится.

– Вы ведь не хотите вернуться домой в пластиковых пакетах? Как ваши друзья? – выкрикиваю, перебивая их, тишина, снова переглядываются.

Тупые уроды, но даже в их глазах сейчас проблески здравого смысла. Самой интересно, что там произошло с их дружками, и кто их отправил на тот свет. Кажется, немного отпускает напряжение, но я все еще держу осколок у горла, терплю боль. Надо будет воспользоваться им и пустить кровь Саиду, но он не охрана и может свернуть шею сразу.

Мужики ругаются, бросаются в меня словами, наверняка обидными и неприличными, а когда в комнату заходит третий, так вообще начинается восточный рынок с его криками и отзывами покупателей.

Все трое для меня на одно лицо, бородатые, заросшие, с глубоко посаженными темными глазами и накачанными коренастыми телами.

– Я хочу, чтоб вы ушли! Слышите меня?

Обращают внимание, замолкают.

– Я еще доберусь до тебя, сука. Через два дня Саиду надоест твоя щель, и он отдаст тебя нам, – сплевывает на пол, ощупывает взглядом открытые участки тела.

– Dogan! Sakinles! (Доган! Успокойся!)

Сглатываю, чувствую, как трясется моя рука, как заледенел позвоночник, и голова рассказывается болью.

Когда они уходят, долго смотрю в закрытую дверь. Милкины совет пригодился, но второй раз этот номер провернуть не получится, надо будет бежать или быть хитрее, чтобы выжить.

Откладываю осколок тарелки, вытирая вспотевшие ладони о подол банного халата. Бедро отдает легкой болью, когда спрыгиваю с подоконника, приоткрыв дверь, иду к лестнице, прислушиваясь к тому, что там происходит внизу. Голоса, восточная музыка, ничего не понимаю, возвращаюсь.

Как у Саида Джалала может быть такая тупая охрана? Они неандертальцы, им коз доверить нельзя пасти, не то что людей охранять. Но вспоминая папину охрану, которая и с места не сдвинулась, когда Саид меня уводил, снова прокручивая тот момент, пытаюсь отбросить эмоции и припомнить каждую деталь.

Мартынов, начальник охраны, просто стоял в углу и смотрел, руки скрещены в районе паха. Леша, тот, что всегда был с нами на всех мероприятиях, где требовался официальный выход со всей семьей, дернулся вперед, но остановился.

Им приказали ничего не делать.

Это как открытие после воспоминаний о реакции мамы, то, как она отводила взгляд и тоже молчала.

Что вообще происходит?

Что за спектакль происходил в день моей свадьбы?

Саид прав? Меня отдали за долги? Потому что отец не смог вернуть их? Интересно, какова моя цена? Как дорого, или дешево стоит собственная дочь?

Выключила свет, схватилась за голову, села на кровать, начала просто раскачиваться из стороны в сторону, успокаивая себя.

Милке такая передряга и не снилась, как бы она из нее выбралась? Перерезала бы похитителю горло, не задумываясь, смотря своими красивыми голубыми глазами в его теряющий жизнь взгляд.

Надо найти способ связаться с Никитой, он должен знать, что я живая, я бы с ума сошла, если бы такое случилось с ним. Он должен искать меня, он не предаст, не бросит, я верю. Кручу на пальце обручальное и помолвочное кольцо, идея приходит моментально.

Выбегаю из комнаты, уже не прячась, спускаюсь по лестнице на кухню, но турки сидят в гостиной, полумрак, маленькая наряженная елка, включенный телевизор, там идет новогодняя развлекательная программа. Запах травы, на столе среди бутылок белый порошок, понимаю, что это, но мне все равно.

– Один звонок, мне нужен один звонок, я отдам за него кольцо, это бриллиант и белое золото. Вы понимаете меня?

Снимаю с пальца помолвочное кольцо, вытянув руку, показываю охране, переминаясь с ноги на ногу, волнуюсь. Им ничего не стоит просто отобрать у меня его, пнуть под зад и выгнать на мороз или запереть в комнате, сказать своему повелителю, что ничего не было, что я все выдумала.

(говорят на турецком)

– Доган, чего хочет эта сука?

– Хочет, чтобы мы дали ей позвонить.

– Ненормальная?

– Всего один звонок, кольцо предлагает. Ары, иди проверь, что там за стекляшка.

– Саиду это не понравится.

– Саиду никто не скажет. Если ее нельзя трогать, то нужна хоть какая-то компенсация, что мы торчим в этой дыре.

Не понимаю ни слова. Это неуютно и неприятно. Сальные взгляды, в них смесь наркотического и алкогольного блеска. Один из турок подходит, берет из пальцев кольцо, рассматривает его, кивает своим друзьям.

Сжимаю ткань халата на груди, жду их решения.

– Это опасно, Доган, она может сболтнуть лишнего.

– Что именно? Даже мы не знаем, как называется эта местность, вокруг проклятый снег и лес, ни одной нормальной бабы, еще пара дней – и у меня яйца лопнут.

Долгий диалог, снова ничего не понимаю, но тот самый, которого все называют Доган, встает с дивана, медленно подходит, отбирает у своего товарища кольцо, разглядывает, а потом, вытащив из кармана обыкновенный кнопочный телефон, подает его мне.

– Один звонок, и чтоб не болтала ничего лишнего. Иначе я скажу Саиду, что ты сама украла телефон, когда раздвигала перед нами ноги.

Пальцы трясутся, когда набираю номер Никиты, он наверняка волнуется, ждет и боится каждого звонка. Долгие гудки, а потом родной голос на фоне музыки и смеха.

– Кто бы ты ни был, таинственный незнакомец, с Новым годом тебя!

– Ник! Никита! Никита, милый, господи как я рада тебя слышать.

– Кто это?

– Ник, это Дарина, это я.

По щекам текут слезы, меня трясет, я слышу своего любимого человека.

Мой муж не отвечает, лишь музыка становится тише, а рядом чей-то голос: «Ты куда, дорогой? Я буду скучать, давай быстрее».

– Никита? Ты слышишь? Это Дарина!

– Вы ошиблись, не звоните сюда больше.