Фрактал Мороса

– Так и было, как я говорю.

– Мне эксперты сообщили еще несколько вещей, которые вашу версию не подтверждают. Подумайте, повспоминайте. Хотя я уверен, вы все прекрасно помните. Завтра приходите к пятнадцати часам. Всего доброго.

– До свидания.

Женя не поехала вечером к Ликасу. Густой бордовый ликер блестел в круглой коньячной рюмке, когда она стояла у окна на кухне. «Я его не сдам. Пусть знает и этот доморощенный Порфирий Петрович, и этот паршивый литовец, что я никого не сдаю, что я не из таких простых, которые стучат или сливаются».

Мерзкое пьяное злорадство, присущее обычно женщинам, охватило ее. «Я над схваткой. Я над вами. Как я решу, так и будет. И решаю здесь я. Захочу – буду молчать. Захочу – сдам литовца, захочу – не сдам. Захочу – буду ходить к следователю и тянуть время и злить его. И ничего он не сделает. Здесь я решаю, как будет».

Она чувствовала себя на развилке. Но именно в те моменты, когда жизнь приводит на развилку, чувствуешь власть, как это ни странно…

* * *

Евгения Игоревна, мы с вами третий раз уже встречаемся, и, поскольку времени на добрые милые беседы не осталось и ласковые аргументы кончились, давайте мы с вами сделаем эту встречу последней.

– Давайте.

– Обрисуйте еще раз комнату.

– Комната, двадцать квадратных метров. Заставленная мебелью.

– Заходите. Что слева?

– Слева кровать, напротив двери – окно, справа – шкаф и телевизор.

– Слева кровать… Смотрим на нее. Кто из вас где лежал?

– Я – ближе к окну, Виталий Морос – ближе к двери.

– Итак, вы – левша, Виталий Морос – правша. Руслан Гордеенко – левша.

– Толку-то с того? Хоть бы мы все трое были амбидекстры[79 - Амбидекстр – человек, одинаково владеющий правой и левой руками.]. Может, так оно и есть.

– Хорошо. Напишите свое имя правой рукой. Ладно…

Не тратьте время. Так вот, больной мальчик, которого вы побеспокоили в пустой коммунальной квартире, идет убивать – все равно кого – или пугать…

– Может быть…

– В левой руке нож. Правой он мог бы размахнуться на открытом пространстве. Левой – нет. Там стена, шкаф, огромный цветок в горшке нависает прямо над кроватью. Поэтому он скорее подкрадывается, чем бросается, чтобы зарезать сходу. Виталий Морос лежит ближе к нападающему, чем вы. И он привык к тому, что нападающий – правша. Он протягивает руку по диагонали, чтобы перехватить нож, когда видит лезвие, но понимает, что ошибся, ведет руку слева направо. Хватает Руслана Гордеенко за руку с внутренней стороны запястья. На руке остались следы. Второй эксперт в морге это отметил. Следы через рукав слабые. Тем не менее они есть. И я докажу, что так оно все и было.

– Зачем?

– Для порядка.

– Прекрасно.

– Прекрасно… А затем Виталий Морос развернул эту руку вправо и вверх, причем убивает не одним резким ударом, а ведет нож поперек горла – перерезает артерию. Мальчик, если бы делал это сам, тут же остановился, почувствовав боль. Согласны?

– Нет.

– Ваши аргументы?

– Сумасшедший мальчик. Он не вел себя по вашим правилам.

– А это не правила. Это заключение экспертизы. Я уже распорядился задержать Виталия Мороса. Просто хотел удостовериться, что вы не сообщите новых обстоятельств.

– Это я убила мальчика.

– Точно?

– Точно.

– И как же?

– Как вы сейчас описали. На месте Виталия в тот момент лежала я.

– Тогда вас проводят.

И в этот самый момент, когда она сделала выбор на развилке, ее власть закончилась. Просто не сразу приходит понимание того, что ты больше не властвуешь. Да и власть была всего лишь умозрительная.

«Ли, неделю бессонных ночей мне стоило это решение. Ум говорит одно, а сердце – другое. Против сердца ничего не могу сделать. Не вижу будущего, наших детей, ничего. И все-таки я буду с тобой, V».

Эту записку Ликас получил от ее адвоката. Именно ее я держала в руках, когда только начала перебирать бумаги в коробке Мороса

– Там нет никакой экспертизы, никаких зацепок, ничего нет! Только понт сплошной у нового следователя, и все! Суд присяжных оправдает однозначно. Можно к бабке не ходить, – утверждал адвокат. И Ликас тогда был уверен, что из этой истории можно вырулить.

* * *

– Что случилось с Женей?

– Она заявила, что убила мальчика.

– Но ведь это не так? – в тоне Юргиса не было сомнений.

– Не так, – Ликас откинулся на спинку стула.

– Зачем?

– Дурочка она… Адвокат сказал, что это все чушь. Откажется от своих слов, и ее оправдают, потому что никаких доказательств нет.

– Женщины эти… безумные. Что Таня, что Женя.

– Юргис, я хотел бы встретиться с Таней. Можешь дать ее номер?

– Думаешь, ее папа-дипломат сольет тебе Кальтербладского?

– Да.