Госпожа Эйджвотер-холла, или Тайны дома у воды

***

Габриэлла вышла из своей спальни, решив немного побродить по поместью. После конной прогулки она чувствовала острую необходимость пройтись по твердой земле. Ее до сих пор трясло от легкой рыси, которую продемонстрировала тонконогая Молли со своим милейшим хозяином.

Пока день еще не начал клониться к закату, она хотела осмотреть особняк снаружи и сделать несколько снимков. С мистером Денвером они, слава богу, пришли к согласию, и Габриэлла уже успела набросать вопросы для сегодняшней беседы и общий список тем, которые хотела бы осветить в своей книге.

Длинный коридор вел ее к парадной лестнице нескончаемой чередой похожих, как две капли воды, дверей. В декоративных нишах, оформленных под Средневековье, украшенных искусно расписанными вазами, благоухали зимние розы и орхидеи из оранжереи миссис Крэмвелл. Очередной поворот, и Габриэлла оказалась возле тяжелой резной двери, выбивавшийся из общего ансамбля и цветовой гаммы. Дверь в библиотеку было ни с чем не спутать: темный дуб, массивные медные ручки с плетеным орнаментом и вазы в человеческий рост с закрученными в спираль стеблями бамбука. Когда Элизабет показывала библиотеку, Габриэлла заметила внутри на ажурном столике малахитовый телефон, очень похожий на тот, что был в магазине Самюэля Митчелла. Она не смогла сделать ни одной фотографии в его антикварной лавке и проиллюстрировать часть книги, посвященную его рассказу, было нечем, но сейчас представилась возможность исправить это. Захарии Денверу эти несколько фотографий ничего не будут стоить, зато Габриэлла сможет вложить некую память, хоть какой-то наглядный пример увлечения Самюэля длиною в жизнь.

Дверь была приоткрыта, и Габриэлла тихонько скользнула внутрь. Сейчас библиотека была ярко освещена, а приглушенные голоса, доносившиеся с противоположного конца комнаты, яснее ясного говорили, что лучше зайти в другой раз. Габриэлла разочарованно поджала губы – свет для фотографии был идеальным – и сделала шаг к двери, но собственное имя, произнесенное ленивым голосом Сэнди, заставило замереть и прислушаться.

Когда она наконец оказалась на улице и глубоко вдохнула влажный морской воздух, то с улыбкой вспомнила подслушанный разговор, который помог ей сделать несколько весьма интересных выводов: во-первых, Эмма оказалась не такой уж апатично равнодушной. Во-вторых, она проявляла необыкновенный интерес к сексуальным предпочтениям своего кузена. В-третьих, конечно же, то, что джентльмены все-таки предпочитают блондинок! В шутку посетовав на мать, наградившую ее по-настоящему черными, густыми волосами, Габриэлла пошла в сторону пышных фигур кустарников, ко входу в лабиринт.

Восточное крыло практически полностью скрывалось под обильными зарослями плюща. Только на третьем этаже кое-где проглядывали пожелтевшие оконные рамы и мутные пыльные стекла. Габриэлла взяла камеру и сделала пару снимков. С этого ракурса дом больше напоминал заброшенный готический замок, нежели процветающий и обжитой особняк. Опасный, напряженный и странно притягательный – именно такие слова пришли на ум при созерцании его мрачного великолепия. Габриэлла чуть отступила назад и уперлась в колючую стену. Лабиринт. Волнообразный, густой, огромный.

Ее детская мечта – побродить в зеленых зарослях – наконец исполнится! Габриэлла неплохо изучила его с высоты своего балкона и, без опаски заплутать, вошла внутрь. В самом его сердце находилась кованная железная лавочка и античная скульптура, которые могли послужить ориентиром. К тому же, оттуда можно было сделать хорошие снимки.

Живая изгородь из деревьев и кустарников была хитросплетенной цепочкой из тупиков, путаных дорожек и ложных ходов. И чем дальше Габриэлла заходила, тем яснее понимала: никаких ориентиров здесь быть не может! Плотно высаженные растения достигали в высоту около шести футов, и единственное, что она могла видеть – заросли шиповника и серое небо над головой. А проход к центру, сверху казавшийся таким простым и незамысловатым, на деле оказался сложным и запутанным. Габриэлла остановилась, решив повернуть назад. В одиночку она вряд ли сможет найти проход к центру, а плутать здесь до вечера перспектива не из приятных. Сделав несколько шагов, Габриэлла отчетливо поняла, что не знает куда идти: в какой стороне выход, а в какой центр огромного лабиринта?

Она ведь никогда не страдала приступами панических атак, но сейчас ощутила в горле неприятный склизкий комок, и распространяющуюся по телу душащую ломоту. Не хватало пространства. Ей остро не хватало свободы. Куда бы Габриэлла не сворачивала – всюду тупик. Зеленые стены наседали, давили, путали. Сердце бешено стучало, грозя вырваться из груди, а короткое частое дыхание предвещало скорую гипервентиляцию легких. Стоп! Габриэлла присела в очередном проходе и сжала виски. Ей нужно успокоиться и адекватно оценить ситуацию. Если полностью поддаться панике – станет еще хуже. Габриэлла закрыла глаза, задержала дыхание, а потом несколько раз медленно и глубоко вдохнула. После встала и осторожно побрела по дорожке. Направление определить было сложно, единственное, за что она зацепилась – ветер, который дул с моря. Если он не переменился, значит, она движется в сторону дома.

Серое небо начало стремительно темнеть и пошел дождь. Мелкий, назойливый, холодный. Такой не промочит до нитки, но изрядно потреплет нервы. Габриэлла спрятала камеру под куртку, стряхнула осевшие в волосах капли и накинула капюшон. Приблизилась ли она к цели, оставалось загадкой. Картина вокруг абсолютно не менялась. Паника скользким червячком снова начала пробираться в голову, заставляя ускорить шаг. Габриэлла повернула в очередной тупик и уже была готова взвыть от бессилия, как буквально уткнулась носом в темно-синий пиджак.

– Оливер! – подняв голову, с облегчением воскликнула она.

– Вы заблудились, мисс Хилл?

«Да, черт возьми, я заблудилась!» – но вслух беспечно заявила:

– Да так, немного заплутала

– Следуйте за мной, я выведу вас. – Оливер развернулся и спокойно пошел в противоположную ее направлению сторону.

– Оливер, вы хорошо здесь ориентируетесь, – заметила Габриэлла. Он ловко обходил все тупики и выбирал самые короткие дорожки.

– Я много лет служу у семьи Денвер и давно изучил этот лабиринт.

– А как вы узнали, что мне нужна помощь?

– Миссис Грин, наша экономка, вместе с горничной меняли шторы в длинной галерее и увидели вас. Оттуда прекрасно просматривается все поместье, и ей показалось, что вы не можете найти выход. Прошу! – Он остановился и отступил, пропуская Габриэллу вперед. Она увидела арку, венчавшую вход в лабиринт, и сам особняк.

– Спасибо, Оливер, и поблагодарите от меня миссис Грин, – расслабившись и успокоившись, попросила Габриэлла.

Он слегка склонил голову, принимая благодарность, и спросил:

– Вас проводить в дом?

– Не нужно, дальше я сама справлюсь, – не желая окончательно расписываться в очевидном топографическом кретинизме, беззаботно ответила Габриэлла.

Оставшись одна, еще раз посмотрела на лабиринт и прошлась взглядом по всей доступной глазу территории поместья. Сейчас она увидела оборотную сторону окружавшей ее красоты. Коварную, жестокую и даже опасную. Габриэлла взглянула на дом, ставший безмолвным свидетелем ее страха, и ей показалось, что он уродливо скривился в хищном оскале, насмехаясь над ее переживаниями, готовый растоптать в минуту слабости и растерянности. Передернув плечами от несвойственных ей мрачных мыслей, достала камеру, намереваясь сделать несколько снимков на фоне дождя. Молчаливо, угрюмо и неприветливо – Эйджвотер-Холл сейчас был именно таким.

Снимок, другой – Габриэлла уже готова была уйти, как увидела силуэт в опутанном плющом мутном окне обгоревшего крыла. Она присмотрелась. За грязными стеклами, покрытыми каплями дождя разглядеть что-то было сложно, но там определенно был человек.

– Оливер! – Габриэлла окликнула задержавшегося на крыльце дворецкого и побежала к нему. – Оливер, а восточное крыло обитаемо?

– Нет, мэм. Оно закрыто.

– Странно, мне показалось я видела там человека. – В приведения она не верила, галлюцинациями не страдала и уж точно ей не показалось!

– Мистер Денвер использует одну из комнат под мастерскую, возможно, вы видели его.

– Возможно, – нехотя согласилась Габриэлла. – А вы говорите, крыло закрыто.

– Оно закрыто для всех, мисс Хилл, кроме хозяина этого дома, – ответил Оливер и открыл парадную дверь.

После ужина Габриэлла поднялась к себе и, собрав все необходимое для записи беседы, отправилась в кабинет Захарии. Она негромко постучала, извещая о своем приходе, и толкнула дверь. Рассеянный свет настольной лампы скупо освещал пустой кабинет. Габриэлла переступила порог и осмотрелась. Все здесь было по-настоящему мужским. Обстановка, атмосфера и запах. Дорогая кожа, сигары и едва уловимый аромат парфюма, пряный, стойкий. Габриэлла прошла вглубь комнаты, погладила спинку кожаного кресла и остановилась у большого письменного стола. На нем аккуратными стопками лежали папки, отдельные документы находились в легком беспорядке, будто их только бросили, не успев до конца изучить, а в пепельнице тлела недокуренная сигара. Габриэлла бросила короткий взгляд на дверь и взяла в руки фотографию в обтянутой ребристой кожей рамке.

Красивый мужчина сидел на газоне и обнимал светловолосого мальчика. Захария был похож на отца: те же яркие голубые глаза, светлые волосы и упрямо выступавший подбородок. Эдвард Денвер на снимке был примерно того же возраста, что сейчас Захария. Но если взгляд отца был открытым, а выражение лица безмятежным, то черты его сына за годы приобрели печать строгости и решительности, а во взгляде преобладала властность и чувство превосходства. Но ребенком он был очаровательным, про себя подумала Габриэлла и погладила фотографию кончиками пальцев.

– А где же мама? – вслух, негромко произнесла она.

– Она умерла, когда я был ребенком. – Габриэлла вздрогнула от ответа, нарушившего тишину кабинета, и резко обернулась.

Захария стоял позади нее, рядом, но не близко.

– Осваиваетесь, мисс Хилл?

– Вас не было, и я решила, что стоять под дверью будет как-то несерьезно. Вы не против?

– Не против. – Он обошел стол и начал собирать разбросанные бумаги.

Габриэлла тем временем повернулась к тянувшемуся во всю стену книжному шкафу. Он не был плотно заставлен, как библиотека Эйджвотер-Холла. В основном по две-три книги на узкой полке, но были и такие, которые в полном одиночестве косо подпирали деревянную стенку или лежали открытыми. Она подошла ближе. В основном специализированная литература: книги по ювелирному делу и работе с камнем, по живописи, архитектуре и скульптуре. Здесь встречались как новые, с хрустящими страницами, так и старинные, с пожелтевшими краями и обтрепанными корешками.

Габриэлла взяла в руки небольшой томик, название которого было выбито золоченым тиснением, и, вскинув тонкую бровь, окинула взглядом соседствующие с ним книги.

– «Падение дома Ашеров», «Замок Отранто», – вслух перечислила она. – Вы любите готический роман? «Джейн Эйр»?! – не дождавшись его ответа, удивленно воскликнула Габриэлла.

– Как вы правильно заметили, мисс Хилл, я увлекаюсь готикой, как в литературе, так и в других видах искусства. – Захария удобно устроился в кресле и жестом пригласил ее сделать то же самое. Габриэлла присела и, потянувшись к кнопке диктофона, посмотрела на него. Дождавшись утвердительного кивка, включила запись и взяла в руки блокнот для заметок.

– Мистер Денвер, ваше поместье помимо того, что является одним из удачнейших примеров смешения стилей: вычурного барокко и сдержанного классицизма, имеет богатую историю, а также обросло слухами, легендами и загадками. Расскажите об этом поподробнее.

– Я слышал, вы заезжали в Фоуи по дороге, познакомились со стариком Уильямсом? – Она кивнула, а Захария лишь покачал головой. – Это сказки.

– Так расскажите правду. Об Эйджвотер-Холле информации также прискорбно мало, как и о вас самом.

– Мой предок выкупил землю у Короны в 1815 году и построил здесь Эйджвотер-Холл. Полперро тогда был мелкой рыбацкой деревушкой, но природа и климат одни из лучших в Англии, идеально для загородного поместья. А легенды о короле Артуре, кельтах, эльфах, феях по сей день добавляют Корнуоллу некий мистический шарм. Самый загадочный уголок Британии, – мечтательно произнес Захария. – Я очень рад, что выбор Колина Гленервана пал именно на это графство.

– Гленерван? – уточнила Габриэлла. – А по какой линии проходило ваше родство?

– Моя семья не является прямыми потомками Колина Гленервана – первого хозяина поместья.