Его игрушка

– Подвезти? – холодно поинтересовался Джейсон, когда двери лифта разъехались на первом этаже. Я гордо вышла, не удостоив его ответом. Пусть сам едет.

– Миссис Сторн, поймать вам такси? – бросился ко мне швейцар.

– Буду благодарна, – мягко улыбнулась.

Я блуждала взглядом по верхушкам деревьев, возвышавшихся над центральным парком, рассматривала магазины на той стороне, ожидая машину, и заметила, как с подземной парковки выехал огромный внедорожник. Джейсон опустил стекло и смерил меня надменным взглядом. Я коротко оглянулась – никто на меня не смотрел – и показала ему средний палец. Он улыбнулся. Я точно видела это. Затем сорвался с места, вливаясь в оживленный поток.

– Прошу, – швейцар распахнул передо мной желтую дверь такси. И уже в дороге мне пришло сообщение.

Ночью сходишь на мой хер и не один раз

Не стала реагировать. У меня были другие планы, но ему об этом знать не обязательно. Я удрученно покачала головой. А ведь не собиралась спать с «мужем». Ха, расскажи богу о своих планах, и он громко над ними посмеется. Я дважды нарушила свою же установку. И Джейсон дал ясно понять, что собирается реализовывать право мужа на все сто за следующие пять месяцев. Черт, придется все же пить таблетки. Я даже в поездке успела записаться в частную клинику к гинекологу – пусть подберет что-нибудь более-менее.

Десять утра, а в «Плазе» уже было оживленно. Я старалась не слишком глазеть по сторонам – еще две недели назад могла увидеть этот отель только в кино!

– Мисс? – поинтересовалась женщина на входе в ресторан гостиницы.

– Миссис Сторн, – назвалась я. Она сверилась со списком и, улыбнувшись, провела меня в зал. Столы сервированы и накрыты к светскому завтраку. Фуршет тоже оформлен. Декор в тему гендера – розовые и голубые ленты. Так, у нас сбор средств для детей с Африканского континента, или вопросы зачатия и планирования семьи обсуждать будем? Ага, а вон столик с пуншем и открытками – мое место.

– Дэдэ, – услышала холодное приветствие. Неспешно повернулась, натягивая самую благожелательную улыбку, а меня ведь практически застрелили голосом. Мишель. Сестра Джейсона. Активистка и феминистка. Член правления фонда. У Дэйдры с ней отношения натянутые, даже враждебные. И вся эта неприкрытая неприязнь направлена на меня.

– Мишель, здравствуй. Рада видеть тебя, – я сделала шаг навстречу, но она осталась стоять. Окей, никакого «щечка к щечке».

– Удивлена, что ты здесь и даже собираешься помочь.

Да-да, она прекрасно понимала, что Дэйдре нахрен не сдались черномазые дети. Это не мои мысли – это я цитирую. Моя сестра оказалась абсолютно не толерантной. Я не знала точно, в каком микроклимате ее воспитывалали, но выросла она, увы, испорченной эгоисткой. Я не судила, это констатация факта.

– Никогда не поздно стать человеком, – ответила я. Мишель нахмурилась. Ее взгляд говорил: я все про тебя знаю и не верю ни единому слову.

– Ты не задуришь мозги мне и тем более Джейсону, даже не надейся, – шепнула она и, наигранно улыбнувшись, поманила меня за собой. – Наливай пунш, будь очаровательной и предлагай заполнить открытку, – начала инструктаж Мишель. – Там в конце нужно прописать сумму пожертвования, чтобы не увиливали.

– Умно, – коротко ответила я и, положив сумочку на тумбу, принялась ожидать гостей.

Через полчаса у меня от улыбки ныла челюсть, но я старалась – и мужчины, прибывшие со своими спутницами, не прочь были пожертвовать крупную сумму за несколько кокетливых улыбок. Какие там дети! Им бы в мое декольте заглянуть, да невзначай коснуться бедра.

– Дэдэ, дорогая! – воскликнула какая-то женщина. – Сто лет тебя не видела!

Я тоже раскинула объятия, поцеловав воздух возле ее щеки. Кто такая – не помню хоть убейте!

– Ты стала активно участвовать в социальной жизни города! Так неожиданно!

– Да, во мне проснулась тяга к доброму и вечному, – я даже руку к груди приложила. Женщина так неестественно рассмеялась. Я всунула ей открытку с пожертвованием – не нахаляву же есть бутерброды с креветками и авокадо!

– Дорогая, я слышала ты уезжала лечиться от алкогольной зависимости, – шепнула она сочувственно. Я улыбнулась – ну и террариум здесь! Почище чем у нас в учительской!

– Нет, что ты! – отмахнулась я. – Курсы медитации: хотела познать дзен и научиться не убивать на месте беспардонных нахалок.

Женщина рассмеялась высоким натянутым голосом. А как она хотела? Я могу и руку откусить!

– Ванда – такая сука, – услышала рядом, когда женщина отошла. А это кто? Невысокая шатенка, симпатичная, ухоженная. Кейт. Близкая подруга Дэйдры. Дружат скорее против кого-то, чем искренне друг с другом.

– Точно, – отреагировала я. Мы обнялись, и Кейт засыпала меня вопросами.

– Когда ты вернулась? Почему не позвонила? Нужно пообедать сегодня.

Она осталась рядом со мной, сплетничая о последних новостях, потрясших элиту Манхэттена. Было любопытно.

Через два часа пришла пора закругляться. Мишель с красивой высокой блондинкой подошли ко мне и объявили, что я могу выбираться из-за импровизированной стойки и даже перекусить.

– Мы принесли вам пирожных, – объявила блондинка и открыто, искренне улыбнулась. Я не могла объяснить почему, но мне она сразу понравилась. Бывает, видишь человека и понимаешь: это человек! Прямо с большой буквы.

– Дэдэ, познакомься – Эмили Хоук. Председатель правления фонда. Она работает в Генеральной Ассамблее ООН и курирует вопрос детской иммиграции, – проговорила Мишель и повернулась к ней: – Эмили, это Дэйдра Морган-Сторн, моя невестка.

– Очень приятно, миссис Сторн.

– Мне тоже.

Мы пожали друг другу руки и принялись обсуждать итоги мероприятия. Даже если Мишель и дала мне нелестную характеристику, Эмили никак это не показывала, наоборот, была очень дружелюбной.

– Да, людей не хватает, – говорила она. – Найти куратора, который смог бы общаться, прочувствовать слабослышащих детей очень сложно.

Я заинтересовалась. В подростковом возрасте я активно изучала жестовый язык. Мне всегда хотелось работать с детьми, быть педагогом, а дети бывают разными.

– Простите, Эмили, а что это за проект?

Мишель бросила на меня ироничный короткий взгляд. Да-да, я лезу не в свое дело и лучше бы меня тут не было, но я есть и спрашиваю.

– Есть небольшой вспомогательный центр по передержке, куда определяют детей в статусе «беженец» с проблемами органов чувств. Мишель, – она погладила ее по плечу, – как раз разрабатывает для них программу опеки. Тема сложная, требования к парам жесткие. Нам не хватает организаторов. Волонтеров хоть отбавляй, но людей ответственных и с навыками коммуникации как с детьми, так и с возможными родителями и благотворителями очень мало. Нам нужны представители от фонда.

– Я могла бы попробовать, – предложила и сама удивилась. Мишель тоже саркастично фыркнула.

– Правда?! – воскликнула Эмили. – Это будет очень здорово! Мишель введет тебя в курс дела. Спасибо, Дэдэ.

– Конечно, – кисло ответила сестра Джейсона. На том и порешили.

Часом позже мы с Кейт обедали в милом итальянском ресторанчике в Маленькой Италии[2 - Небольшой район на Манхэттене, Нью-Йорк].

– С чего это ты решила помочь Мишель? Вы же в контрах, – поинтересовалась Кейт, энергично работая над десертом.

– Скучаю, – ответила то, что от меня ожидали услышать.

– Хочешь на мужа произвести впечатление? – иронично бросила она. – Вы вроде съехались?

– Нет, не хочу. И да, съехались. Женаты все-таки.

Я не знала, насколько Кейт осведомлена о наших с Джейсоном отношениях, но вдаваться в подробности не стала. Это наше личное, и знать всем вокруг не обязательно, что происходит за закрытыми дверями его роскошной квартиры.

– Но это ведь ничего не меняет? Ты завтра будешь на скачках со мной? – всполошилась Кейт. – Ты обещала! Я не выдержу Ванду и ее придурошного мужа одна!