– У этой барышни упрямство течет по венам.
Лор одаривает его милой улыбкой, а я ворчу:
– Надо было оставить Сиб, а тебя отправить обратно.
Феб изображает разбитое сердце: прижимает обе ладони к груди и стонет, как кошка по весне.
– Пойду разузнаю, не сможет ли ваш очаровательный садовник достать нам еще немного вкусных ягод.
Он отчаливает к Эйрин, которая улыбается, затем вновь перевоплощается и взлетает к потолку.
Лоркан сцепляет руки за спиной, от чего широкая грудь выступает вперед.
– Ну, как твое путешествие?
– Сомневаюсь, что ты пришел поинтересоваться моим мнением о своем доме, поэтому давай сразу к делу.
– Ты права. – Один глаз у него немного прищуривается. – На самом деле я пришел навестить маму.
Пожалуй, это известие потрясло меня даже больше того, что Лор может превращаться в человека.
– У тебя есть мама?
– А ты думала, меня нашли в капусте?
– Нет, я… – Уголки его губ вздрагивают в намеке на улыбку, и я бурчу: – Я знаю, откуда берутся дети, Лор! Их не в овощах находят.
– Как же твоей будущей паре повезло.
Румянец заливает щеки.
– Там, откуда я родом, мы называем их мужьями. И да, полагаю, он будет весьма доволен, когда я раздвину перед ним ноги вместо того, чтобы вручить лопату и пакетик с семенами.
Лоркан давится воздухом или, возможно, одной из пчел, кружащих по волшебной теплице. Затем он запрокидывается голову, а с губ срывается смех, расходясь глубокими тягучими волнами, и я понимаю, что ничем он не поперхнулся.
Мне самой досадно от того, как сильно мне нравится этот звук.
Я напоминаю себе, что приятный смех не признак приятного человека, прежде чем успеваю забыть, что стоящий передо мной мужчина лишил меня одного из моих основных прав – свободы.
Лор берет себя в руки, но в глазах продолжают плясать огоньки.
– Что же мне с тобой делать, птичка?
Вопрос явно риторический, тем не менее отвечаю:
– Для начала можешь меня отпустить, Морргот.
Предложение тушит искорки в его глазах и делает золото матовым. Мы прожигаем друг друга взглядами, и хотя напряжение между нами нарастает, неловкости нет. В конце концов, разве можно чувствовать неловкость перед мужчиной, который видел тебя обнаженной? Которому ты жаловалась на боль в сосках и рассказывала о детской влюбленности в принца фейри?
Я считала Короля воронов своим другом. Тем, кто заслуживает доверие и уважение. Тем, на кого я могу положиться. Но потом он взял и все испортил своей ненасытностью и эгоизмом.
Должно быть, он услышал мои мысли, поскольку его губы сжимаются, а матовые радужки глаз тускнеют, как окислившийся металл. Он расцепляет руки и проходит мимо меня к Эйрин и Фебу, которые пытаются завязать беседу.
Мягкие шаги Лоркана затихают, когда он останавливается рядом с Эйрин. Пожилая женщина задирает голову, заглядывая ему в лицо. Затем медленно обхватывает ладонями его подбородок, притягивает к себе и прижимается щекой к щеке. Во время своего похода по скалистому королевству я повидала много воронов, и видела, как матери так ласкают детей.
Получается…
Получается, женщина, которую Феб назвал садовником, вовсе не простой садовник.
Глава 10
Должно быть, у меня отвисла челюсть, поскольку подошедший Феб ее захлопывает.
– Ты знал? – шиплю я, наблюдая за матерью с сыном.
– Думаешь, я назвал бы ее садовником? – Он кусает нижнюю губу. – Слава Котлу, она не понимает по-лючински.
Эйрин проводит пальцем по впадинке под скулой Лора, поправляя край черной полосы.
У него есть мать.
У Лоркана есть мать, о которой он никогда не упоминал – ни разу – во время нашего путешествия по Люче.
У него есть мать.
У Лоркана Рибио есть мать!
Мать?!
– Стоит ли мне переживать?
– О чем? – Я наконец отрываю взгляд от Эйрин и Лора.
Феб склонил голову набок, прищурился.
– О том, что эти ягоды расплавят мне мозг и лишат рассудка, как, очевидно, сделали с тобой?
– У этого мужчины есть мать, Фебс.
– У многих мужчин есть матери. Вообще-то у всех. Ты же знаешь, откуда берутся…
– Вот только ты не начинай, – бурчу я.
– Почему тебя это так расстраивает?
– Потому что я провела с ним несколько дней. Мы были совсем одни. И он ни разу не упомянул, что его мать жива.
– И почему именно должен был?