Серафим

– На земле. Не в Париже.

– Они вместе?

– Нет.

– Ты их разлучил? – Я не верила в родственные души, но Лей верила и считала Джареда своей.

Внимание Ашера переключилось с мерцающего города на меня.

– У меня не было выбора.

Не было выбора? Или он все еще пытался заполучить Лей для себя? Я отложила этот вопрос на потом.

– Насколько мне известно, души не летают по земле. Я так понимаю, ты поместил их в человеческие утробы?

– Нет.

Мои брови взлетели вверх.

– Тогда… куда?

– Если бы я поместил их в утробы, они стали бы чьими-то детьми. Я хотел, чтобы они росли в гильдиях, дабы у них появились кости крыльев. Чтобы был второй шанс. – Он скосил взгляд на мои заплетенные лентой волосы. – Как много ты знаешь о реинкарнации?

– Только то, чему учат в гильдиях. Что малахим должен вложить душу в утробу матери где-то в первом триместре жизни. И что, если этого не сделать, сформируется новая душа, обеспечивая миру необходимый баланс нового и старого.

Ледяной ветер отнес наши тела в сторону. Мои пальцы сжали шею Ашера, отпечатывая на коже форму всех шестнадцати колец.

Уголок рта архангела приподнялся.

– Расслабься, Селеста. Я тебя не уроню.

– Тебе легко говорить. У тебя есть крылья. – Прядь волос упала мне на лоб. Желание убрать ее назад уступило желанию прижаться к Ашеру.

Он перехватил меня, и я хрипло охнула. Его большой палец зацепил прядь и заправил ее.

– Просто помни, что я могу лететь быстрее, чем ты падать.

– Как… утешительно.

Его улыбка стала немного шире и разгладила десятки тревожных морщинок.

– Вообще-то, откуда тебе это знать, если ты никогда никого не ронял?

Его глаза заискрились тем, что я могла бы принять за озорство, будь он ребенком, но Ашер не малыш. И не был им уже столетие – даже больше столетия.

– Я никогда не ронял никого, кто не просил об этом.

– Кто в здравом уме будет просить, чтобы его уронили? Знаешь что, не бери в голову. Вернемся к Лей. Куда ты ее поместил?

Вздох вытеснил остатки света с его лица.

– Ты знаешь, что некоторые новые души не всегда… выживают?

– Ты говоришь про мертворожденных? Ты… реанимировал мертворожденного?

– Двух.

– Наделив их душами?

– Да.

– Ты можешь так делать?

– Архангелы способны творить некоторые чудеса.

– Тогда почему ты не реанимировал Лей и Джареда?

Его веки закрылись.

– Их сердца перестали биться задолго до того, как я до них добрался.

Я не думала, что смерть огорчает архангелов, но я также не считала серафимов способными играть в прятки.

Моя кожа внезапно покрылась мурашками, которые не имели ничего общего с температурой окружающей среды. Лей умерла четыре с половиной года назад, а Найя…

– Найя… – наполовину выдохнула, наполовину прошептала я.

Ашер поднял веки, и его глаза, которые не были похожи на глаза Найи, нашли мои.

– Она… – Жар пробежал по моему лицу, затем по груди. – Вот почему… – Мое горло сжалось, и мерцание звезд слилось воедино, пока Ашера не окружил ореол света. – Вот почему она знала мое имя.

Прошло несколько мучительных мгновений.

– Я боялся этого.

– Боялся, что она узнает мое имя?

– Что ее душа узнает твою.

Биение моего сердца споткнулось на середине удара.

– Разве ты не очистил ее, прежде чем поместить в новое тело?

– Да, но ваши души имели глубокую связь, такое нельзя стереть. По крайней мере, без нанесения непоправимого ущерба. – Он сказал это так обыденно, что к моему удивленному взгляду добавился широко раскрытый рот. – Вы двое были родственными душами.

– Что? Я думала… Джаред…

– Он не был ее родственной душой.