Возвращение на Седьмой Холм. Остров

– Прекрасен, как утренний пудинг!

Все засмеялись, а конь как будто немного оскорбился, его вполне устраивало Горацио. Но с тех пор его иначе как Пудингом никто не называл.

Муж подготовил сюрприз для Мэри. Она как-то сказала Питеру, что мечтает о фортепиано, и он нашел почти новенький инструмент в Эмеральде, в музыкальной лавке мистера Клауса. Тот был рад избавиться от него. Уже полгода жена проедала ему плешь, что приходится каждый день протирать с него пыль и оно заняло все свободное пространство в лавке. Мистер Клаус даже согласился бесплатно доставить фортепиано на маяк, как только найдет подходящую повозку и грузчиков. Питер уже и место освободил для него в гостиной, а Мэри все не понимала, почему нельзя поставить туда этажерку с фиалками. Все оказались очень довольны. Мэри кружила Питера по двору в шутливых танцевальных па забыв про фиалки. Муж был очень рад, что так угодил жене. Плешь мистера Клауса начала обрастать волосами. И только портовые грузчики, которым пришлось затаскивать инструмент в дом, кряхтели и чертыхались на чем свет стоит, нелегкая это была работа.

Так оказались молодожены в домике на маяке, чему были очень рады. Окошки и терраса, с легкой руки Мэри, расцвели пестрыми петуниями и геранью, а за сараем появился маленький огородик. Вечерами перед закатом они сидели у камина, и Питер рассказывал о своих приключениях и дальних странах, в которых Мэри никогда не была. А она читала вслух свои любимые книги и играла на фортепиано. Ночью муж дежурил на маяке. Иногда девушка тоже была там вместе с ним. Они наблюдали за звездами и наперебой угадывали их, потому что оба хорошо знали карту звездного неба. Мэри изучала ее в пансионе, а Питер учился астрономической навигации в морских походах. Днем, когда Питер высыпался после ночного дежурства, они гуляли по берегу моря, а каждое воскресенье запрягали Пудинга в повозку и отправлялись на службу пастора Филиппа и навещали родителей. Все устроилось как нельзя лучше.

Глава 3

Бабушка

Отец Питера продолжал работать капитаном на небольшую торговую компанию «Вудс». За полгода до рождения девочек он отправился в очередное плавание. Корабль должен был отплыть в многомесячное путешествие в страну прекрасных закатов Махабхарат. Мистер Эдвард собирался вернуться к рождению малыша с удивительными подарками. Они загрузили свой корабль атласом, зеркалами и гобеленами, а обратно должны были забрать ящики с отборным рисом и мешки с чаем.

Мистер Эдвард не первый раз водил судно этим курсом, погода была отличной, и попутный ветер быстро доставил их к берегам удивительной жаркой страны. Пока загружались в обратный путь товаром и продовольствием, мистер Эдвард подбирал подарки для всей семьи в лабиринтах рынка огромного, как муравейник, портового города. Каждый раз, когда он оказывался на этих торговых улочках, они не переставали его удивлять. Чего здесь только не было: парча и драгоценности, ковры ручной работы и слоновая кость, ароматные специи и множество сортов чая. Он выбрал жене шаль из нежнейшей и теплой пашмины, с шелковыми кистями, ее любимого бордового цвета, а к шали подобрал серьги с рубинами. Невестке – отрез прекрасной парчи и жемчужное ожерелье. Для сына нашел латунный компас тончайшей работы. А для малыша – семью слоников, искусно вырезанных из сандалового дерева, и удивительных кукол для театра марионеток. Выбирая погремушку из серебра со звонким колокольчиком внутри, мистер Эдвард не смог остановиться на одной, так они были удивительны, и взял две.

Через несколько дней ящики с рисом и чай были загружены на корабль, запасы воды и провианта пополнены, и капитан Эдвард взял обратный курс, уже предвкушая встречу с семьей.

Но компания «Вудс» решила привезти из Махабхарата не только рис. Один из ящиков, промаркированный так же, как и все остальные, был наполнен драгоценными камнями. Чтобы не нанимать дополнительную флотилию для охраны ценного груза, «Вудс» никому не сообщила, что находится на борту. Но трудно держать в секрете такие вещи, когда на кону огромные суммы. Весть о драгоценном ящике дошла до пиратов. На торговое судно напали в Луиданском проливе и захватили вместе с командой и капитаном. Всего один вооруженный корабль охранял его, и этого было недостаточно. Капитана пиратской флотилии звали Джитинджи, и он славился своей кровожадностью. Корабль-охранник расстреляли из пушек, а на торговом изничтожили почти всю команду и скинули за борт. Несколько выживших моряков, с корабля-охранника, спаслись на маленькой шлюпке и подобрав троих раненых из воды, добрались до суши. Только через два месяца скитаний они вернулись в родной порт. К тому времени «Вудс» уже смирились с потерей ценного груза и поняли свою ошибку. Но родным, которые на берегу ждали возвращения своих мужчин домой, смириться с этим было невозможно. Миссис Энн и Питер много недель обивали пороги конторы «Вудс» в Эмеральде. Была организована поисковая команда, которая вскоре ни с чем возвратилась обратно.

Миссис Энн была раздавлена горем, они прожили с мужем тридцать семь долгих, счастливых лет. Было ужасно сознавать, что нет даже могилы мистера Эдварда.

Мама Питера теперь часто гостила у сына и невестки, чему те были очень рады. Супруги очень переживали, что миссис Энн осталась одна. После рождения девочек Мэри нужна была помощь, и, посовещавшись все вместе, они решили продать дом матери в Лайлак Хилле и перевезти ее на маяк насовсем. Питер помог собрать добро. Миссис Энн очень долго не могла решить, раздавать ей вещи, оставшиеся от мужа, или нет. И все-таки у нее не хватило духа расстаться с ними, поэтому на маяк перевезли коллекцию ножей и курительных трубок, несколько просоленных кепок и одежду мистера Эдварда.

Дом очень быстро купил врач, мистер Ричард, и перевез в него жену и двоих детей, а Питер с мамой, забрав козочку Роуз, которую миссис Энн оставляла у соседей на то время, когда гостила у сына, вернулись на маяк.

Миссис Энн к тому времени уже не представляла, как она может провести хотя бы день вдали от малышек, они стали ее смыслом жизни. Как и мечтали молодые супруги, одна из спален в доме превратилась в детскую, а третью заняла миссис Энн. Дом наполнился смехом малышей и радостью.

Глава 4

Удивительные малышки

Девочек назвали Вивьен и София. Это были два маленьких очарования. Темные кудряшки, голубые мамины глаза и вздернутые носики. Похожие друг на друга как две капли воды. Девочки не расставались ни на минуту, везде находились вместе. Очень похожие внешне, они были абсолютно разными по характеру. София – спокойная и задумчивая, а Вивьен – стремительная и озорная, как сорванец. Родители и бабушка души не чаяли в девочках. Миссис Энн, как и все бабушки на свете, баловала их и покрывала все маленькие шалости. А их они придумывали великое множество.

Однажды утром, после грибного дождя, за домом поднялась огромная разноцветная радуга. Казалось, она начинается прямо на поле за маяком, где мирно щипала травку ничего не подозревающая коза.

– А что, если Роуз съест радугу. Ее молоко, наверное, станет разноцветным, – сделала предположение Вивьен.

– Хорошо бы, тогда и бабушкина каша станет утром разноцветной, – ответила София, и они попытались сдвинуть козочку с места, поближе к радуге.

– Радуга каждый день не бывает, а молоко Роуз дает каждый день, – кряхтела Вивьен, пытаясь подтолкнуть животное сзади.

Оказалось, не так-то просто сдвинуть упертую Роуз с места.

– У нас на террасе расцвела петуния, а еще на окошках есть герань. Там синие, сиреневые, розовые и красные цветы. Давай попробуем дать их ей, может, это будет не хуже радуги и завтра каша станет сиреневой или розовой, – придумала София, которой надоело тянуть Роуз за маленькие рожки. Она опасалась, что коза, того гляди, больно наподдаст ей этими рогами.

Вивьен тоже порядком устала, и сестры решили, что легче нарвать цветов и принести козе, чем двигать ее к радуге. Они мигом оказались на террасе, и через десять минут там уже не было ни одного цветка.

Роуз оценила букет и с удовольствием съела предложенные петунию и герань, а девочки помчались к бабушке узнавать, не пора ли уже подоить козочку.

– Вы хотите свежего молока? – удивилась миссис Энн.

– Нееет, – хором ответили близнецы. – Мы хотим посмотреть, оно будет розовое или сиреневое.

– Глупенькие, оно, как обычно, будет белым, – сказала бабушка, и тут взгляд ее упал на пустые горшки за окном, в которых еще перед завтраком были цветы. – Вы что, скормили всю мамину герань Роуз? – догадалась она.

– И сиреневую петунию тоже, – гордо ответили девочки.

– Ну, выдумщицы, вот мама узнает, будут у вас красные уши, – хохотала бабушка.

Тут Вивьен и Софии стало не до смеха, уши жалко, да и мама, наверное, расстроится. Но бабушка их не выдала. Маме сказали, что Роуз отвязалась от колышка на поле и сама забрела на террасу и съела цветы. Девочки же с нетерпением ждали, когда бабушка будет доить козочку. Но молоко в ведре под выменем оказалось обычного белого цвета.

– Пойдемте, выдумщицы, – взяв ведро с молоком, сказала миссис Энн, я сделаю вам розовое молоко. Что, у тебя есть в баночке радуга или еще осталась розовая герань? – скакали за ней вприпрыжку Вивьен и София.

– Ну, радугу я еще не собрала, и мамина герань теперь вырастет недели через две, а мисочка клубники у меня найдется, – загадочно улыбнулась бабушка. Но уже после обеда застала близнецов около шкафчика со специями. Они решали, какая из баночек больше подойдет для того, чтобы молоко стало зеленым. а мисочка клубники у меня найдется, – загадочно улыбнулась бабушка. Но уже после обеда застала близнецов около шкафчика со специями. Они решали, какая из баночек больше подойдет для того, чтобы молоко стало зеленым.

Уши у них все-таки в этот день немного горели, а Мэри еще неделю грозила пальцем Роуз и припоминала съеденную герань.

Заветной мечтой девочек были две собаки. Вивьен хотелось терьера, а Софии нравились маленькие рыжие спаниели. Они упрашивали родителей купить хотя бы одну собаку, и когда папа за сараем начал мастерить деревянное ограждение, девочки подумали, что мечта скоро станет реальностью.

Собаку им пообещали только на следующий день рождения. Но, может быть, родители решили купить ее раньше? Они вновь и вновь пересматривали книгу с рисунками собак и спорили, какой же все-таки породы будет их щенок.

Но через неделю в деревянный загончик выпустили белого в черное пятнышко поросенка. Сестры были в недоумении, мечта разбилась, а книжку с собаками они поставили обратно на полку в библиотеке.

Питер и Мэри решили к Рождеству откормить поросенка, чтобы на праздничном столе было жаркое и пирог с мясом. Играть с ним сестрам запретили и называли просто – поросенок. Но если что-то запрещают, именно это больше всего и хочется сделать. И первое, что сделали близнецы, это дали ему имя.

Из-за этого вышел спор. София предлагала назвать его Пинки, а Вивьен – Хрюнки.

Устав спорить, Вивьен предложила:

– Я пойду и просто спрошу, какое имя ему больше нравится.

– Как это, спросишь? – удивилась София, и девочки направились к сараю.

Сестры остановились у загончика. Вивьен прихрюкнула, и поросенок подбежал к ним.

Девочка прихрюкнула еще раз и сказала:

– Он отвечает, что имя у него уже есть, его зовут Пиппи.

– Как ты узнала? – спросила София.

– Ну он же ответил, разве ты не слышала? – как ни в чем не бывало сказала сестра.

София покачала головой, она хотела узнать, как Пиппи ответил, но Вивьен уже тянулась к дверце загончика. Поросенку тут же завязали голубой бант, и он оказался на воле.

Команды сидеть и лежать Пиппи выполнять отказывался и постоянно норовил забраться в самую середину большой грязной лужи на дороге за сараем. Бант на его шее стал коричневым, как и подолы платьев близнецов.

Девочек отмыли, поросенок был выловлен из лужи и водворен обратно в загон, и им еще раз строго-настрого запретили подходить к нему.