Возвращение на Седьмой холм. Лунный свет

Спасение капитана было случайным избавлением, он должен был погибнуть, но волшебная сила пробудила верного друга, и тот не смог его оставить на растерзание. Взамен чудесного спасения гиппокампусу, нарушившему все правила и отступив от своего предназначения, и спасенному воину было назначено нести службу. Они должны были три тысячи ночей подряд тянуть небесное светило по океанскому дну с одного края неба на другой, чтобы утром оно встало с положенной стороны и даровало благополучное возвращение из царства Морфея всем живущим на земле.

Была ли эта служба явью или сном, капитан не мог ответить с уверенностью. Мореплаватель очнулся на жесткой кровати. Сквозь веки просвечивал мягкий, оранжевый свет, легкое дуновение жаркого ветерка веяло, окутывая незнакомым запахом, и только птичий гомон нарушал тишину. Капитан понемногу, щурясь, открыл глаза. Он лежал на узкой деревянной кровати в небольшой комнате. Стены из теплого песочника, большое распахнутое окно, деревянные внешние ставни немного скрывали пейзаж. В голове у него было совершенно пусто, а аскетичность комнаты не добавляла воспоминаний. Тело его не слушалось и было очень тяжелым, ему казалось, что его придавило к кровати. Он приподнялся и попытался сесть, но голова закружилась, и он снова прилег.

«Наверное, я долго болел», – подумал моряк. Но ощупав себя, он не обнаружил ни ран, ни боли, кроме того, его тело не было ослаблено болезнью, мышцы были крепкими и силы быстро возвращались к нему.

Вскоре память начала возвращать в его сознание отдельные воспоминания – детство, отец, мать, родной край. Были и другие воспоминания – упругая спина синего морского коня, которым он управлял силой мысли, рассекая голубую бездну. В этом воспоминании были восторг и легкость, он начал подозревать, что это не совсем сон, наверное, он долго провел под водой, и сейчас сила притяжения действовала на его тело как магнит, притягивая к земле. Огромная, сплетенная из лунных лучей сеть, привязанная к крупу гиппокампуса. Чем дольше он бодрствовал, тем больше приходили воспоминания о земной жизни и растворялись воспоминания о морской службе.

Проснулся он в монастыре. Обитель стояла на высоком берегу океана, а жили в ней монахи, которые дали обет молчания, как аскезу, до конца своих дней. Задавая множество вопросов, он не получил ответ ни на один из них. Монахи только смотрели на него с любовью и сочувствием.

Капитан постепенно приходил в себя, ему казался непривычным вкус еды и пресной воды. В один из дней старый монах принес ему пиалу с непрозрачной жидкостью. Мистер Эдвард с недоверием принял из его рук горячую чашку. Затворник показал жестом пить и удалился. Капитан сделал первый маленький глоток и почувствовал вкус чая, ароматного чая с особыми специями и тростниковым сахаром. Воспоминания хлынули бурным потоком. Он делал еще и еще глоток, не видя ничего вокруг себя. Слезы капали в пиалу, а он продолжал пить, жадно, как будто от этого зависит – вспомнит он все до конца или нет. Он поставил пиалу на столик рядом с кроватью и заметил на нижней полочке шелковый мешочек, истертый временем. Он медленно взял его в руки. Услышав знакомый звон и еще не раскрыв, понял, что это – те самые две погремушки из Ниваса, из удивительной лавки старого хитреца Вивека, которые спасли ему жизнь.

Через несколько дней после его пробуждения в монастырь из соседнего города пришел гонец – молодой паренек по имени Анкер. Это был единственный человек, с которым ему довелось разговаривать. Он сообщил, что в порту его ждет корабль с командой. Его корабль! Они ждут своего капитана и готовы отправиться в обратный путь, в графство Семи холмов. О, сколько вопросов были готовы сорваться с губ капитана!

– Скажи, Анкер, в каком месте я нахожусь? – задал первый вопрос мистер Эдвард.

Анкер удивленно воззрился на мужчину:

– В Махабхарате, вблизи города Орисса, это монастырь Маун.

– А какой сейчас год?

После ответа Анкера капитан надолго замолчал, его память вернула земную жизнь десятилетней давности, что же произошло за остальные десять лет? Как ни старался он, не смог припомнить больше ничего, а воспоминания о морской жизни таяли, как туман в предрассветном небе, остались только маленькие разорванные обрывки, которые растворялись, и уловить их было невозможно.

– Кто же тебя отправил сюда? И когда здесь появился корабль? – не унимался моряк.

Паренек уже не скрывал беспокойства:

– Ваш шкипер и отправил. Корабль появился ночью в гавани три дня назад.

– И как же выглядит мой корабль?

– Что же, сэр, вы не знаете как выглядит ваш корабль? Это трехмачтовый флейт.

– С морским конем на носу и белой надписью «Азур» по борту? – продолжил капитан.

– Так и есть, – облегченно выдохнул Анкер. Он-то уж было подумал, что не того человека нашел.

Капитан поблагодарил монахов за спасение и отправился вместе с Анкером в порт, чтобы удостовериться, что это не ошибка, и его действительно ждут.

Анкер проводил его до причала, и мистер Эдвард с нескрываемым удивлением узнал свой «Азур». Это был совершенно новый корабль, он сверкал просмоленными и свежеокрашенными боками, как будто только что сошел с верфи. Галеонной фигурой был гиппокампус. Мистер Эдвард замер в удивлении. Корабль был точной копией его «Азура», как будто кто-то повернул время вспять, и он снова, как и много лет назад, в порту Эмеральда впервые увидел свой новенький корабль. Капитан положил руку на просмоленный бок и вдруг почувствовал удар, как тогда в море, перед гибелью «Азура», как удар сердца. Будто последний раз после того, как ожил гиппокампус, а теперь он снова замер, гордо вскинув голову, и приготовился служить. Команда высыпала на палубу. Моряки были так же обескуражены, как и сам капитан. Все они искали работу в родном графстве и вот, в один миг, очутились на корабле. Вечером легли спать в свои кровати, а утром проснулись в гамаках в кубрике и на койках в каютах. У всех в карманах было по кошельку с уже выплаченным жалованьем и подписанным контрактом. В кошельках вместо монет лежало по нескольку десятков отборных, крупных жемчужин самого высшего качества. На кожаном боку кошелька красовалась выдавленная золоченая печать в виде морского конька.

В контракте было указано звание, и что они наняты судовладельцем Эдвардом Олдриджем. Шкипер Дэкстер, кроме кошелька и контракта, обнаружил на столике рядом с кроватью письмо, в котором было сказано, что капитан и судовладелец Эдвард Олдридж в данный момент отлучился с корабля для посещения старинного монастыря Маун и ждет известия о готовности к отплытию в графство Семи холмов. Ничего не понимая, Дэкстер поблагодарил небо за чудо, иначе назвать это было нельзя. Вместе с боцманом Норрисом они выстроили всю команду на палубе. Моряки убедились, что корабль полностью укомплектован – на борту были рулевые, плотники, парусные и канатные мастера, кок и даже капеллан. Опросив команду, Норрис и Дэкстер еще раз удостоверились, что все до единого моряка ничего не помнят о своем путешествии сюда. В жизни они видывали всякое и не привыкли долго рассуждать и философствовать. Видно что-то произошло по дороге сюда, мало ли на свете чудес бывает. Может водоросли какие опутали корабль или попали они в чертов треугольник, а то может кок накормил их какой морской живностью, что позабыли они несколько недель. Главное, что они знают, где сейчас находятся, порт-то был знаком, и четко представляют себе, как им попасть обратно в графство. Кошельки туго набиты, и их семьям до конца жизни теперь хватит на кусок хлеба. Норрис подтвердил, что трюмы полностью загружены грузом чая и риса, а вода и провизия в полном достатке для обратного путешествия.

Капитан явился ближе к вечеру и выглядел довольно странно. Он был одет в длинную, яркую монашескую одежду, его волосы и борода сильно отросли. Мужчина стоял на причале, рассматривая корабль, как будто он его видел впервые.

– Тоже, наверное, память отшибло, как и нам, – усмехнулся Норрис.

Капитан поднялся на борт и представился команде. Он отправился в свою каюту и через час вышел из нее другим человеком. Закрывая за собой дверь каюты, мистер Эдвард вдохнул знакомый запах. Это была смесь из табака, его одеколона и кожи любимого кресла, с запахом промасленного дерева и морской свежести. Взглянув в зеркало, висящее над умывальником, он отшатнулся. В отражении был бородатый мужчина с длинными волосами.

– Тааак, нужно привести себя в порядок.

Капитан нашел ножницы, мыло и бритву на полке и остриг волосы и бороду. Когда он поднял волосы над висками, то с удивлением обнаружил изображение морского конька на коже, в волосах нах ухом. С другой стороны, было то же самое изображение. Это стало для него еще одним подтверждением, что сон все-таки был явью.

«Нужно обязательно записать все, что я еще помню», – подумал моряк.

В сундуке рядом с кроватью нашлась одежда, а под койкой стояли начищенные сапоги. Главное теперь, что бы явь его не разочаровала. Он поскорее хотел расправить крылья-паруса на «Азуре», чтобы снасти упруго зазвенели от свежего морского ветра, и корабль, ворвавшись в лазурную даль, понес бы его к родным берегам. Он надеялся, что его семья все еще в графстве.

Вскоре капитан оказался на знакомых морских просторах, корабль заходил в гавань порта Эмеральд. Он уже было хотел ветром лететь в родной дом, как Норрис его спросил про груз. Мистер Эдвард от радости совсем забыл, что трюмы-то полны риса и чая. Быстро решив дела со складами и разгрузкой, он направился к знакомой таверне.

«Хитрый омар» стоял на своем привычном месте, а за стойкой Томас. Он постарел и чуть раздался в боках, но это был Омар. Полотенце, которым он натирал бокалы, остановилось, а трубка повисла, прилипнув к нижней губе и роняя горячий пепел на пузо Томаса. Он встрепенулся, пыхнув дымом и стряхнув уголек, который прожег маленькую дырку в фартуке. Не веря своим глазам, Том начал подходить к остановившемуся в дверях мужчине.

– Морского ежа мне за пазуху! Я не сплю, Эдвард? Это точно ты?

– Да, дружище, Томас, это точно я.

И приятели крепко обнялись.

– Как же, как же это возможно? Ведь только девять человек тогда вернулись. И только трое из них были с «Азура».

– Кто же вернулся?

– Барнс, Смитти и Том.

– Ах уж этот Барнс, он то переживал, что грехов у него много, – засмеялся мистер Эдвард, а видишь, жив остался.

– Где же вы были столько лет, кэп?

– Вот уж эта история сродни сказкам, которые мне матушка в детстве читала. Я расскажу ее тебе как-нибудь, Том. Но сейчас сообщи мне, пожалуйста, хорошую весть, что моя хохотушка Энни жива и здорова.

– Жива, кэп, жива и здорова, будь уверен. Она вместе с Питером и Мэри живет на маяке. А дом в Лайлак Хилл они продали, вскоре после твоего исчезновения. Боюсь только, хохотушкой она быть перестала десять лет назад. Ох уж они убивались! Все пороги «Вудса» обили. Это же они, пройдохи, вас сгубили. Да ты, кэп, похоже не все знаешь, – сочувственно покачал головой Омар, заметив ошарашенный взгляд друга. – Они ведь вам вместо риса камушков драгоценных загрузили, а на охрану тратиться не хотели. Дорого, видишь ли. Вот вас и порубили за эти камушки.

Капитан потер лицо шершавой ладонью, чтобы отогнать печаль и сильно сжал в руке кепку, тряхнул головой и похлопал Омара по широкой груди.

– Кто старое помянет… Жаль только ребят.

– Да ты, кэп, не поверишь, но большинство из них вернулись недавно. Вот чудеса- то у нас творятся. Пираты их продали в рабство, на далекий остров в море Наджи. Они работали там на шахтах, добывая драгоценные камни. Как будто мало они из-за них пострадали. Так ведь твои внучки – София и Вивьен – спасли весь остров от правившей там королевы-драконши и выпустили ребят из каменоломен проклятых.

– Так у меня их двое?

– Точно, кэп. Двойняшки ведь родились у Питера с Мэри. Удивительные девицы, скажу я тебе. Да ты и сам скоро все увидишь.

– Одолжи мне коня, дружище.

– Конечно, кэп, бери любого.

Глава 8

Бельки