Рубаи

28

Мы больше в этот мир вовек не попадем,

Вовек не встретимся с друзьями за столом.

Лови же каждое летящее мгновенье, —

Его не подстеречь уж никогда потом.

29

Блажен, кто на ковре сверкающего луга,

Пред кознями небес не ведая испуга,

Потягивает сок благословенных лоз

И гладит бережно душистый локон друга.

30

Призыв из кабака поднял меня от сна:

«Сюда, беспутные поклонники вина!

Пурпурной влагою скорей наполним чаши,

Покуда мера дней, как чаша, не полна».

31

Когда под утренней росой дрожит тюльпан

И низко, до земли, фиалка клонит стан,

Любуюсь розой я: как тихо подбирает

Бутон свою полу, дремотой сладкой пьян!

32

Разумно ль смерти мне страшиться? Только раз

Я ей взгляну в лицо, когда придет мой час.

И стоит ли жалеть, что я – кровавой слизи,

Костей и жил мешок – исчезну вдруг из глаз?

33

Ax, сколько, сколько раз, вставая ото сна,

Я обещал, что впредь не буду пить вина.

Но нынче, Господи, я не даю зарока:

Могу ли я не пить, когда пришла весна?

34

Смотри: беременна душою плоть бокала,

Как если б лилия чревата розой стала.

Нет, это пригоршня текучего огня

В утробе ясного, как горный ключ, кристалла.

35

Влюбленный на ногах пусть держится едва,

Пусть у него гудит от хмеля голова.

Лишь трезвый человек заботами снедаем,

А пьяному ведь все на свете трын-трава.

36

Мне часто говорят: «Поменьше пей вина!

В том, что ты пьянствуешь, скажи нам, чья вина?»

Лицо возлюбленной моей повинно в этом:

Я не могу не пить, когда со мной она.

37

Как полон я любви, как чуден милой лик,

Как много я б сказал и как мой нем язык!

Не странно ль, Господи? От жажды изнываю,

А тут же предо мной течет живой родник.