Грехи наших отцов

Рагнхильд не закричала, не рухнула в обморок. Вынула пальцы изо рта и стала ждать приступ тошноты, который так и не случился. Успела ли она дотронуться до этой руки, прежде чем сунула в рот пальцы? Рагнхильд сплюнула на пол, потом еще и еще…

Набрала 112. Объяснила ситуацию. Что находится в доме на острове посреди Турнеэльвен с двумя трупами в одной комнате. Да, они всё поняли верно. Один мертвец на диване, другой в морозильной камере.

Рагнхильд и самой казалось подозрительным, как спокойно она об этом говорила. Должно быть, это прозвучало совершенно безумно, раз ей не поверили. Поэтому под конец, чтобы доказать, что она в своем уме, Рагнхильд выпалила следующее:

– Если будете звонить в полицию Кируны, попросите позвать Ребекку Мартинссон. Потому что тот, который лежит на диване, Хенри Пеккари, – ее дядя по матери. А я – ее тетя.

Сказала и тут же пожалела.

– Простите, – ответил диспетчер службы спасения, – я не расслышал, кого нужно позвать?

– Нет, никого… – спешно поправилась Рагнхильд. – Забудьте об этом.

Девочку Вирпи, конечно, придется известить. Но Рагнхильд действительно не желает иметь ничего общего с Ребеккой Мартинссон.

* * *

Окружной прокурор Ребекка Мартинссон стояла за своим письменным столом с регулируемой высотой, когда инспектор Томми Рантакюрё заглянул к ней в кабинет.

– Боже, какой тяжкий вздох, – улыбнулся он.

Ребекка улыбнулась в ответ. Она и не заметила, как вздохнула.

– Это возраст. Я становлюсь как моя бабушка. Она все время вздыхала – «когда, наконец, явится Господь и освободит меня из этого мира?»

Томми Рантакюрё рассмеялся и поставил на стол бумажный пакет.

– Послеобеденный кофе, – провозгласил он. – Сырные шарики, булочки с лакрицей и корицей. Лучшее лекарство от вздохов.

– В самом деле? Тогда Господу лучше не торопиться с моим освобождением.

– Не раньше чем через час, во всяком случае.

Ребекка сунула нос в пакет и с наслаждением втянула вкусный запах – специально для Томми. Два месяца назад от Томми съехала его девушка, и вся его забота оказалась направленной на коллег. Томми вообще был добрый, и Ребекка старалась платить ему тем же.

В группе его по-прежнему держали за младшего. Было что-то грустное в том, что Томми никак не может повзрослеть. Но с тех пор как девушка съехала, а Свен-Эрик вышел на пенсию, Томми стал бывать в прокуратуре чаще и задерживаться дольше. Не раз Ребекке приходилось выпроваживать его под благовидным предлогом вроде срочной работы.

– Ну как баланс?

Томми кивнул на кипу бумаг на столе.

Ребекка издала еще один вздох и воздела руки, взывая к высшим силам. Томми вздохнул еще громче, и оба рассмеялись шутке, которую сами только что придумали.

Начальник Ребекки Альф Бьёрнфут взял заблаговременно сэкономленный отпуск, добавил два месяца за свой счет и уехал на Аляску с дочерью. Ловить лосося и выслеживать в лесу медведей – отпуск мечты. Теперь обязанности начальника временно исполнял коллега Ребекки Карл фон Пост. В последний день работы Бьёрнфут зашел к Ребекке в кабинет и прилепил желтую бумажку на стенку с объявлениями – «Не ругаться!» Если это была шутка, то она имела под собой самые серьезные основания.

– Живите с Калле дружно, – напутствовал Ребекку Бьёрнфут. – Знаю, что ты его недолюбливаешь, но у Калле больше опыта, поэтому я вынужден оставить заместителем его, а не тебя. И я не хочу, чтобы мне звонили на Аляску и портили отпуск жалобами.

– Мне никогда не придет в голову звонить тебе и жаловаться, – возразила Ребекка. – А эту бумажку ты бы лучше повесил у него в кабинете.

– Знаю, – ответил Бьёрнфут. – Но Калле бумажками не убедишь, скорее раздразнишь. Поэтому я и прошу: если он придет ругаться с тобой, не поддавайся на провокации. Иначе он тут же кинется искать меня, а я буду в лесах, на Диком Западе. Так что давайте не доводить до этого, ладно?

С этими словами Бьёрнфут сжал одну руку в другой в знак того, что нужно держаться, и покинул здание.

Не успела входная дверь захлопнуться за его спиной, как фон Пост как исполняющий обязанности главного прокурора тут же завалил Ребекку работой. А именно – выложил на ее стол кипу всех завершенных предварительных расследований. Больше ста пятидесяти дел, большинство которых связаны с мошенничеством, кражами в магазинах и вождением в нетрезвом состоянии. Ребекке предоставлялось решать, кого из этих людей стоит преследовать в судебном порядке. «Подвести баланс» – так это называлось. Убийственно тоскливая и однообразная работа.

– Ну так что там с балансом? – Томми кивнул на кипу.

Ребекка сжала губы. Вот уже три недели как она прикована к этому столу, не готовая к такому одиночеству. Фон Пост не только возложил на нее баланс готовых полицейских расследований, но и забрал текущие дела. Якобы чтобы дать Ребекке возможность «сосредоточиться на балансе». И она не протестовала. Желтая бумажка Бьёрнфута, как божья заповедь, освещала ей путь.

И поскольку собственных расследований у Ребекки теперь не было, никто из полицейских не стучался к ней в кабинет обсудить дальнейшие шаги в рамках текущих следственных действий. И у нее тоже не было повода беспокоить полицейских своими прокурорскими директивами. Телефон молчал.

«Я должна быть благодарна Томми, – подумала Ребекка. – Ему одному есть до меня хоть какое-то дело. Почему мы всегда недооцениваем тех, кто действительно о нас заботится?»

– Скоро я буду плакать, – ответила она на вопрос Томми. – Начну с понедельника. Можете считать это мелким хулиганством.

– Хорошо для статистики. – Томми Рантакюрё кивнул.

«Для статистики фон Поста», – мысленно поправила она.

И не успела подумать о новом начальнике, как услышала его шаги по коридору. В следующую секунду в дверях возникла фигура фон Поста. Взъерошенная мальчишеская шевелюра, тщательно выглаженная рубашка и ни намека на живот.

– Привет, Томми. – Фон Пост по-приятельски похлопал инспектора по спине. – Как дела, Мартинссон?

Ребекка застыла на месте. В этом заключалось различие между ней и фон Постом, или людьми так называемого «высшего света». Он был как ведущий эстрадной программы, – одинаково приветлив со всеми, без различения врагов и союзников. Ей же с трудом давалось скрывать свои истинные чувства. Вот и сейчас мышцы шеи затвердели от напряжения, губы сжались. Ребекка не могла смотреть в глаза тем, кого недолюбливала, и ненавидела себя за это. Похоже, она неудачница от природы.

Карл фон Пост одарил ее самой великосветской из своих улыбок. Знал, что Ребекка терпеть его не может, и ничего не имел против этого. Его как будто даже позабавило, что она проигнорировала его вопрос.

– Что там с замороженными продуктами? – обратился он к Рантакюрё.

– Это ты про труп в морозильнике? Мы вызвали вертолет, который наконец смог приземлиться. Забрали и заморозку, и мертвого старика, который был в доме.

– Что? – насторожился фон Пост. – Так их двое? Убийство?

– Пока неизвестно. Оба в прозекторской. Думаю, Похьянен позвонит, как только ему будет что сообщить.

– Отлично, отлично… Все, что будет нового на этом фронте, мы берем на себя. Мартинссон занята…

– Да, я знаю, – раздраженно перебил его Томми Рантакюрё. – Я принес сладостей, чтобы хоть как-то ее взбодрить. При одном взгляде на эту кучу…

Улыбка фон Поста стала еще шире.

– Ммм… Думаю, эта работа пойдет ей на пользу. Она шла к прокурорской должности не совсем обычным путем. Вот я, к примеру, девять месяцев проработал стажером и два года помощником прокурора. А Мартинссон явно не хватает основ…

Ребекка стиснула зубы и уставилась на фон Поста. Уже одно то, что он в ее присутствии говорил о ней в третьем лице, было неслыханно. Но фон Пост выставлял ее менее квалифицированным специалистом, чем он сам. На самом же деле все обстояло с точностью до наоборот, и он это знал. Это она оставила работу его мечты – должность адвоката в компании «Мейер и Дитцингер» – ради прокурорского места в Кируне. И это, насколько понимала Ребекка, до сих пор не давало фон Посту спать ночами.

«И он думает, – мысленно добавила она, – что они всё еще готовы принять меня обратно с распростертыми объятиями. В чем я лично очень сомневаюсь».

– Ну всё, не буду мешать, – сказал фон Пост и со значением посмотрел на Рантакюрё.