Брат Смотрящего

– А можно, я зайду подругу посмотреть? Я на минуту, честно!

– Знаю я ваше «честно», хрен потом выгонишь! Либо оплачивай, либо проваливай!

Я попытался что-то возразить, но женщина крикнула в сторону:

– Володя! Убери дурного!

В тамбур вошел зрелый мужик, который молча вытащил меня за шиворот на крыльцо и толкнул в сторону.

Вокруг раздался смех зевак, а я стоял, потупив взор, с дурацким медведем в руках. И чего делать в таких случаях, хрен его знает. Тогда мне в голову пришла светлая мысль искать братьев Армани, таким образом исключив главную угрозу.

Моя тактика была верной: городок небольшой, армян не так много, и этих ребят в центре точно знали. Спросив пару человек, я получаю ответ, что они точно на дискотеке. Что ж, тогда придется подождать.

Очень быстро я околел от холода. Перчаток с собой не было – видимо, позабыл в раздевалке. Стою, рук не чувствую, понимаю, что время уже много, и в приюте наверняка меня объявили сбежавшим. Проблем я себе, конечно, заработал, будь здоров.

Уже хотел уходить, как вдруг из здания стали выходить люди. Я подбежал к крыльцу и стал высматривать, и вот вижу Надю! Она, веселая, шагала с подругами, на ходу застегивая куртку.

– Надя! – кричу ей вслед.

– Ой, Сашка! А ты чего тут делаешь, как же дискотека в школе?

– Я думал, увижу тебя там, ты же обещала…

– Да мало ли чего я обещала! Передумала – и все, что в этом такого?

От ее слов у меня пропал дар речи. И тут из здания выходит один братьев Армани, подходит сзади и обнимает ее за плечи.

– Надя, иди в машину, холодно здесь.

У меня аж искры из глаз посыпались.

– Арман, отстань от нее!

– Я вообще-то Армэн! И я тебе говорил – это не твоя девушка, не нужно к ней подходить, тебе чего тут непонятно?

Я молча смотрел в глаза Нади, ожидая ее ответа. Мне было плевать, чего там Арман/Армэн говорит, у меня кровь просто кипела в жилах.

– Ну, а чего ты ожидал? – внезапно заговорила Надя. – Ты же сирота! У тебя ни кола, ни двора, ты нищий!

– Чего? – переспросил я, не веря своим ушам.

– Ну, кому ты такой вообще нужен? Вот что ты можешь мне дать? Что ты можешь вообще кому-то дать?

Каждое ее слово буквально разрывало мне сердце. Я не мог поверить, что она говорит такие слова. Я не был виноват в том, что осиротел – так сложилась судьба, никто от этого не застрахован, но кому до этого есть дело?

К нам подъехал автомобиль, за рулем сидел второй брат Армани.

– Садитесь, чего стоите! – пробубнил он. И они молча стали усаживаться в салон. Надя обернулась и напоследок сказала:

– Мы разного уровня люди, Саша, тебе следует искать любовь в приюте, среди таких же, как ты.

– Возьми медведя, он ведь ни в чем не виноват, – сказал я, осознавая, какую чушь я сейчас ляпнул.

– Другой бабе подаришь… Не люблю я тебя!

Она хлопнула дверью, и красная тонированная девятка уехала прочь. Братья Армани и вправду были крутые – в их 17 лет отец давал им свой автомобиль, а у меня в руках был никому не нужный плюшевый медведь.

Той ночью в приюте разразился страшный скандал. За свой побег я получил строгий выговор. Это означало, что следующий мой залет будет для меня последним, и я отправлюсь в спецшколу к Насте.

Но мне было плевать. Я много думал над словами Нади, и мне было больно осознавать, что в её словах была чистая правда.

В новогоднюю ночь под бой курантов я загадал самое заветное желание, о котором я мог только мечтать – обрести свою семью…

Глава 7 «ОЗЛОБЛЕННОСТЬ»

г. Железно-Уральск, 2004 год

На новогодние каникулы в приют приехал Кузя и, наверное, это было единственное радостное событие в тот период. И первое, на что я обратил внимание – это серые невзрачные наколки на его руках. Сюжет рисунков был незамысловат: кинжал какой-то, череп, пару кривых надписей, что-то из серии «ЛОЖЬ» или «БОЛЬ». Отличительной чертой этих наколок было их откровенное кустарное производство. Сейчас над такими рисунками вы бы посмеялись, но тогда, в том возрасте, это казалось дико крутым и выглядело по-взрослому.

– Это ты где такие портаки себе наколол?

Кузя важно закатал рукава и стал показывать наколки, объясняя их скрытый смысл. Сейчас я уже не помню, чего они означали, но апогей настал, когда он снял с себя кофту и показал наколку в виде головы волка на левой груди.

– Волк – символ независимости, означающий смелость и твердость твоего характера, – вот так объяснил эту наколку Кузя. В целом, этим рисунком он подчеркнул свою натуру, но важное было другое. С его слов выяснилось, что в общежитии строительного техникума он сдружился с очень серьезными ребятами, которые успели отмотать срок в колонии для несовершеннолетних. Они быстро сблизились с Кузей, признав в нем своего по духу человека. Собственно, вот там он и нахватался это блатной романтики и набил себе эти наколки.

– В этом мире никто ничего тебе не принесет на блюдечке, Саша, все необходимо брать самому! Все, как в дикой природе – выживает сильнейший.

Кузя делился своей философией и отношением к миру, рассказывая, как они с дружками промышляют рэкетом в общежитии, а порой и грабежами пьяных прохожих на улице.

– Там, в общежитии, кругом сопляки домашние. Они, как овцы, все изнеженные, от титьки мамкиной вчера оторвались, ходят, сопли жуют. Сам бог велел их прессовать! Там, Саня, теперь наша власть! Быстрее заканчивай свою школу и давай к нам, в строительный техникум. Познакомлю тебя со своими ребятами, будем нормально жить, совместно развиваться.

Его слова звучали одновременно жутко и в то же время любопытно. Кузя очень сильно изменился, как мне тогда казалось, в сильную сторону – он же реально в наших глазах еще круче стал.

– Вот ты бывал в сауне?

– Не-а…

– А мы с парнями каждый месяц там гуляем, девочек заказываем, они тебе сами все делают, ничего просить не нужно. Это тебе не блаженную Ольгу в туалете трахать! – сказал Кузя, переводя взгляд на Мишку-мародера. – В общем, Саня, мотай на ус, что в Серове для тебя подготовлен плацдарм. Я тебя там жду, и вместе мы точно не пропадем!

С этими наставлениями Кузя отправился по гостям, а я погрузился в тяжелые раздумья. После того, как я бы отвергнут некогда любимой девушкой, мир для меня вновь окрасился в серый цвет. У меня пропал интерес к учебе, меня больше не интересовали занятия по брейк-дансу, в жизни осталось мало вещей, которые могли меня хоть как-то порадовать.

После обидных слов Нади я поймал себя на мысли, что стал предвзято относиться к «домашним» ребятам. Они внезапно стали для меня чужими, и во мне впервые зародилась ненависть к тому, что у них все есть, а у меня ничего нет.

На этом фоне зловещее предложение Кузи перебраться в Серов и держать совместно общежитие стало выглядеть вполне заманчиво. И уже тогда я наметил свои дальнейшие перспективы. Впервые за долгое время на горизонте замаячила хоть какая-то цель.

А тем временем в приюте закрутился очень непростой сюжет: своего плюшевого медведя, которого я хотел подарить Наде, я отдал на этаж к девочкам, в игровой зал. Там этого медведя внезапно облюбовала блаженная Ольга. На вопрос, чей это медведь, ей отвечали – это Саша подарил!

Фраза «подарил» в ее голове засела совсем под неправильным углом, и она внушила себе мысль, что этот подарок был сделан ей от меня, как бы тайно. Понимаете, чем это пахнет?