Киллер

Дисциплина в организации, на которую он работал, была похлеще, чем на его прежней службе. Все действия исполнителей строго регламентировались неписаным уставом «Профсоюза», главный принцип которого сводился, в общем-то, к уголовной формуле: «Вход – рубль, выход – два». Иными словами, добровольно выйти из «Профсоюза» можно было только ногами вперед.

Правда, в качестве альтернативного варианта рассматривались отступные, но размер взноса за выход из клуба наемных убийц был настолько высок, что позволить себе откупиться от своих соратников мог далеко не каждый. Это при том, что никто из членов организации не бедствовал.

Члены «Профсоюза» не стремились покидать его ряды еще и по другой причине. Устав, только что упомянутый, провозглашал неприкосновенность любого бывшего члена клуба в случае полного расчета с «Профсоюзом». Но никто и никогда не давал гарантию, что с недоумком, пожелавшим начать новую жизнь, впоследствии не приключится что-нибудь фатальное и летальное.

Например, какой-либо несчастный случай. Уж кого-кого, а специалистов по инсценировке случайных смертей в «Профсоюзе» хватало. Поэтому процент персонажей, уплативших выкуп за расторжение контракта с клубом, был ничтожно мал. Никто не хотел рисковать.

Вскоре булка закончилась, и Виктор развел в стороны руки, будто извиняясь перед птицами, копошащимися возле его ног. Он потянулся, мельком посмотрел в сторону итальянского ресторана. Его глаза сузились, когда он заметил, как рядом с входом в заведение остановился черный «Мерседес».

Коновалов отряхнул ладони. Цепкий взгляд снайпера сразу выхватил клиента среди троицы, вышедшей из автомобиля.

Вот он. В узких кругах это существо известно как Ирландец. Его усилиями были ввезены в страну и распространены среди молодежи тонны белой смерти.

Виктор взглянул на часы и понял, что у него еще есть несколько минут. Он расслабленно вытянул ноги, краем уха слушая маленькую девчушку, которая с упоением рассказывала бабушке, что у них было сегодня на уроке.

Ирландец недовольно покосился в сторону официантов, снующих туда-сюда.

– Ты заметил, какие у них рубашки, Валера? – обратился к нему расплывшийся от жира дядечка лет сорока семи. – Зеленые, как поганки.

– Мне плевать, какие у них рубашки, – буркнул Ирландец и резко сцепил руки перед собой. – Я с утра ничего не жрал.

Коротко стриженный мужчина атлетического сложения, расположившийся напротив наркоторговца, с интересом смотрел на непрекращавшийся тремор его пальцев. Ногти Ирландца были изгрызены чуть ли не до мяса.

– А мне кажется, что тебе кое-чего другого не хватает, – заявил он.

Ирландец поднял на него тусклый взгляд.

– Серый, я в порядке. И вообще тебя это не касается.

– Касается, – жестко сказал тот. – Мы специально заранее договорились об этой встрече. У нас есть правила, и ты под ними подписался. Мы работаем в связке только при их соблюдении. Если ты решил пойти по стопам своих клиентов, то скатертью дорога.

– Я не понимаю, как это мешает нашему делу. – Взгляд Ирландца стал беспокойным.

Его визави ухмыльнулся и проговорил:

– Мы тут не в танчики играем, Валера, а решаем серьезные вопросы. Мне анархия не нужна.

Никто из них за разговором не обратил внимания на неприметного мужчину, который вошел в ресторан и проскользнул в туалет. Через две минуты он вышел оттуда. На нем была бледно-зеленая рубашка, точно такая же, как у обслуживающего персонала ресторана. Через руку мужчины была перекинута куртка, поверх нее – белое полотенце.

– Ты зря со мной так разговариваешь. – Ирландец покачал головой. – Я не испытываю недостатка в поставщиках и покупателях, Серый. Если ты видишь в чем-то проблему, то я просто уйду, и все. Хочешь сотрудничать – давай приступим к делу. У меня не так много свободного времени, чтобы тратить его на тупые разговоры ни о чем.

Губы Серого тронула нехорошая улыбка.

– Я не привык иметь дело с наркошами, – чеканя каждое слово, произнес он. – А ты постепенно, но верно становишься таковым, Валера. Просто так ты отсюда не уйдешь. Это тебе не тусовка в студенческой общаге.

– Парни, остыньте! – нервно проговорил толстяк, вытер потную лысину салфеткой и воскликнул, чтобы хоть как-то разрядить накалившуюся обстановку: – И правда, чего это они так долго с заказом тянут?!

Мужчина в зеленой рубашке тут же совершенно бесшумно, как тень, появился у их столика.

Ирландец с раздражением посмотрел на него и рявкнул:

– Сколько еще ждать?

– Ваш заказ готов. – Виктор широко улыбнулся, мягко приподнял край полотенца, наброшенного на правую руку.

В лицо опешившему Ирландцу уставился ствол.

– Приятного аппетита, – прозвучал голос фальшивого официанта.

Хлоп, хлоп.

Толстяк скрипнул стулом, в ужасе глядя, как Ирландец обливался кровью и сползал на пол. Его ноги конвульсивно дернулись, и через миг он уже затих.

Серый начал было поворачиваться, при этом его рука нырнула во внутренний карман бежевого пиджака, но третий выстрел Виктора разбил ему глаз. Голова мужчины резко откинулась назад, из смертельной раны заструилась кровь.

– Не надо, – жалобно провыл толстяк.

Он не мог поверить в происходящее. Этот незнакомец расправился с его партнерами меньше чем за пять секунд. Теперь он наверняка убьет его.

В зале воцарилась тишина.

– До свидания, – вежливо попрощался официант, прикрыл полотенцем пистолет, развернулся и стремительно зашагал в сторону кухни.

Он оттолкнул настоящего официанта, оказавшегося на его пути, и скрылся за дверью.

Откуда-то справа донесся женский крик. Кто-то начал звонить в полицию, кто-то с опаской приблизился к столику и смотрел на неподвижные тела.

Толстяк дышал, словно сом, выброшенный на берег. Перед его глазами все плыло, как в тумане. В паху неожиданно стало тепло, но только спустя какое-то время до него дошло, что он обмочился.

– Вызовите «Скорую»! – наконец-то выкрикнул толстяк.

Стратегия защиты

Вероника позвонила Павлову на следующий день.

– Артемий Андреевич, добрый день! Я вас не отвлекаю?

– Здравствуйте, Вероника. Ни в кой мере.

– Я была у Дмитрия сегодня утром. Он… – Женщина вдруг замялась, не решаясь продолжать. – В общем…

– …он согласился на замену адвоката, правильно? – мягко закончил вместо нее Павлов.

– Откуда вы знаете? – В голосе Осокиной слышалось неприкрытое изумление.

– Назовите это предчувствием, – ответил Павлов.

– Вы сейчас очень заняты?