Люди кода. Собрание сочинений в 30 книгах. Книга 7

– Пустите меня, – сказала она, высвобождаясь, – и вы, и Илья сошли с ума.

– Не будем спорить, – согласился И. Д. К. – Прочтите, пожалуйста, текст, который я вам дам, это пробудит еще один канал генетической информации, и мне не придется…

– Не стану я больше ничего читать.

Дина села перед телевизором. Когда Илья Давидович поднялся на кафедру в кнессете, И.Д.К. накрыл своей ладонью тонкую и холодную руку Дины, лежавшую у нее на коленях, и она не пошевелилась.

* * *

Людей, считавших себя ответственными за нацию и потому принимавших вполне безответственные решения, в тот день было немало: начиная с премьер-министра Ицхака Левингера, не поверившего в избранность Ильи Кремера, и кончая поселенцами с территорий, которые вышли на улицы Иерусалима с факелами и лозунгами «Мессия – за неделимый Израиль».

Агнон Карив, историк с Израиля-3, утверждает, что Мессии удалось так быстро убедить в своей богоизбранности и религиозное, и даже светское общество Израиля по двум причинам, к религии отношения не имевшим: во-первых, все понимали, что стране, раздираемой постоянными противоречиями (правые-левые, религиозные-светские, старожилы-новые репатрианты, богатые-бедные) и перманентной войной с палестинцами, был совершенно необходим харизматический лидер. И во-вторых, стране, где сионизм, все еще провозглашаемый на словах и попираемый на деле, перестал быть необходим для выживания, нужна была новая идея. Мессия просто обязан был явиться именно сейчас, когда момент назрел. Он и явился.

Историк объясняет события с точки зрения исторической необходимости, и он, конечно, прав. Психологи тоже поломали немало копий, разгадывая личность Мессии и объясняя оглушающий эффект его бездарного, если честно разобраться, выступления в кнессете, психологическим шоком от событий, которые не могли происходить в природе.

Я же литератор, и хочу сказать, что все не правы. Убежден, что никто на самом деле Мессии не поверил – во всяком случае, в первые дни. Ни правые, ни левые, ни светские, ни даже религиозные. По одной простой причине, которой никто из историков и психологов не касался: Илья Кремер был новым репатриантом из России (для среднего израильтянина разница между Украиной и Россией была не больше, чем разница между Габоном и Замбией). Общество относилось к «русским» братьям не очень, мягко говоря, терпимо.

Так в чем же дело? Сейчас, десятилетия спустя, судить очень трудно, и вполне можно понять историков, философов и даже географов, создающих гипотезы за гипотезами на основе доступной им информации. Все, о чем я уже рассказал, наталкивает меня (надеюсь, и вас) на мысль о том, что И. Д. К. и сам поначалу не очень разбирался – какие именно силы пробудились в организме Ильи Кремера. Генетическая память включала резервные возможности организма, но откуда И. Д. К. мог точно знать – какие именно? Он полагался на свой, сугубо теоретический, анализ. Он мог ошибаться, и тогда Илья Давидович оказался бы бит теми же мудрецами Торы, которые не признавали Мессией даже Любавичского ребе, несмотря на его очевидную святость.

Илья Давидович Кремер был признан. Это исторический факт, все остальное – интерпретации. И не говорите мне, что пробным стал именно Камень – с надписью, призывавшей верить.

* * *

Наум Исакович, отец Дины, естественно, смотрел телевизор, и, когда на экране появился его не очень-то любимый зять, он позвонил дочери.

– Не обращай внимания, папа, – безапелляционным тоном потребовала Дина, – это все их ешиботные штучки. Я забегу за Хаимом попозже.

И.Д.К. наблюдал за Ильей Давидовичем, витийствовавшим на экране, но думал о том, что необходимо раздобыть доступ к большому компьютеру, просчитать модель, внести исправления. Тора читает скрытый наследственный код, но этот процесс нуждается в контроле. И.Д.К. вспомнились многочисленные фантастические произведения на тему о людях будущего, о мутантах и монстрах, в которых превращались люди. Страшно не было, появилась растерянность.

– Скажите Илье, чтобы кончал трепаться, – обратилась к нему Дина. – Чем меньше он открывает рот, тем больше ему будут верить.

– Сами скажите, – усмехнулся И. Д. К. – Дина, вы уже знаете, как телепортироваться?

– Что?

– Вы вообще понимаете, что уже можете, а что – еще нет?

Дина посмотрела на И. Д. К. изумленным взглядом человека, неожиданно увидевшего в непрошеном госте не безумного взломщика, а волшебника, явившегося из сказочной страны. Она действительно чувствовала… что? Дина не могла ответить, просто чувствовала, будто не ходит по квартире, а летает, не думает, а мыслит, она не могла объяснить разницу между этими словами, но знала, что разница есть, как есть разница между желаниями ее и мужа, который сейчас действительно выглядел безумным взломщиком, проникшим на чужое, не принадлежавшее ему от рождения, поле, и теперь старавшимся унести как можно больше и для этого уговаривавшим хозяев сойти с ума по его примеру.

– Вы выходили на кухню, – сказал И. Д. К., – и не видели, как ваш Илья прочитал старцам и депутатам кнессета второй Код из Торы, и они прочитали следом за ним, не понимая, для чего. Будто клятву о посвящении. И теперь все они посвящены, только еще не понимают этого. И вы…

– Я?

– Конечно, – И.Д.К. откровенно любовался ее непониманием. – Вы сказали, чтобы он возвращался домой, Илья это воспринял и перешел к действиям. Я пытался ему это внушить задолго до вас, но не получилось, он был эмоционально взвинчен, и мои мысли не воспринимал, а вы ему ближе, вы – жена, и…

– Что вы сказали о телепортации?

– А… Попробуйте. Скажем, остановите движение на углу улиц Яффо и Кинг Джордж. Думайте об этом.

– Не хочу! Я…

– Дина, вы об этом уже подумали. Хотите посмотреть результат? Дайте руку.

Он протянул Дине руку, и она, отпрянув на мгновение, все же коснулась его холодных пальцев, и по телу пробежал ток, будто от прикосновения к чему-то чужому, ненужному, опасному и притягивавшему, как взгляд удава.

– Представьте себе это место, – властно сказал И. Д. К. – Вперед!

Зазвонил телефон, но трубку никто не поднял. Квартира была пуста.

* * *

Историки не любят сослагательного наклонения. Я не профессиональный историк, и мне нравится исследовать миры несостоявшиеся, но возможные. Тем более, что вся нынешняя совокупность Израилей на множестве разных планет во множестве разных измерений разве не являет собой именно пример реализованных вероятностей?

Я хочу спросить коллег-историков: кто-нибудь мысленно представлял себе сценарий, в котором бы Коды, выведенные И. Д. К., оказались далеко не такими эффективными? Включение программы могло происходить иначе, не таким элементарным способом. К обсуждению этой проблемы – она, в сущности, перекликается с основным вопросом современной философии, – мы еще вернемся. Читая, попытайтесь одновременно еще и думать, а не только представлять картины и участвовать в них эмоционально.

Вопрос первый: что было бы, если бы мудрецы отказались в ту ночь читать отрывки из Торы, указанные Ильей Кремером, посчитав это кощунством?

Второй вопрос: что стало бы с избранностью еврейского народа, если бы CNN или Sky News вели прямую трансляцию из кнессета в то время, когда там происходила церемония приобщения?

И третий вопрос, из области скорее нравственной: почему первыми людьми Кода должны были непременно стать Хранители веры и Хранители закона?

* * *

Именно об этом спросила Дина, когда, поборов страх, сама, без помощи И. Д. К., вернулась домой. И.Д.К. вернулся мгновением позже, но успел подхватить Дину, которая не смогла удержать равновесия, ударившись об угол стола.

– Илья должен был иметь аудиторию, – ответил И. Д. К. – Мессия, видите ли, является в мир не для того, чтобы стать идолом для группы людей, пусть даже влиятельных. Все должны узнать смысл послания. Самый простой способ – приобщить начальство, светское и религиозное. Религиозное, кстати, вовсе не обязательно должно было быть первым.

– Перестройка начинается сверху? – спросила Дина.

– Перестройка всегда начинается сверху, – сказал И. Д. К., – иначе это революция и кровь. Задача Ильи сейчас – выступить в кнессете так, чтобы и телезрители прочитали текст Кода.

– Тогда все станут телепатами, смогут перемещаться силой мысли, и сразу всем станет хорошо – и ворам, и грабителям, а арабы, которые воспримут Код, тоже станут такими же могучими, и что тогда? Вот сейчас вылезет из стены палестинец с ножом…

И.Д.К. покачал головой.

– Поймите, Дина, смысл Кода вовсе не в том, чтобы дать нам какие-то сверхвозможности…

– Вы уже знаете смысл? Люди изучают Тору тысячи лет, чего только о ней не передумали, мне Илья рассказывал, как они в ешиве над каждым словом… И сколько в каждом слове скрытого смысла… Смысла и мыслей о жизни, а не указаний, как проходить сквозь стену… И вдруг приходит некто, который о Талмуде имеет такое же представление, как о жизни Шивы, считает что-то на компьютере, и вот вам, пожалуйста…

– Все не так! На Тору всегда смотрели как на Книгу, пусть с тайным, неясным смыслом, как хотите. Но – Книгу, написанную Творцом для того, чтобы человек думал над ней, чувствовал, размышлял. Книгу, предназначенную для ума и чувств. На деле же Книга обращена вовсе не к уму и не к чувствам, а к биологической основе человека. В Торе всегда искали смысл…

– Не чувствую я никакого смысла, – тихо сказала Дина, – а чувствую, что все катится к чертям. И уже не будет у меня мужа, и в Израиле не будет мира, и все из-за вас.

Она встала, прошла мимо И. Д. К., и он физически ощутил исходивший от нее терпкий запах неприязни, будто жена патриция прошла мимо последнего плебея. Дина подошла к окну и исчезла, мысленным приказом послав себя туда, где, как ей казалось, сейчас ей надлежало быть. И.Д.К. прикинул: либо к Илье, либо к родителям за сыном, второе вернее.

Он удобнее устроился на диване.

* * *