Размытые линии

Виктор пытался не думать о том, как и какими средствами предстоит ремонтировать челнок, решив сосредоточиться на выживании экипажа. Но маячившая на периферии сознания мысль лишь ухудшала его и без того безрадостный настрой.

Ситуация осложнялась тем, что челнок несколько раз перевернулся при жёсткой посадке, а теперь лежал неровно, из-за чего им приходилось двигаться под углом. Это было похоже на аттракцион с «перевёрнутой комнатой», когда прикрученная к потолку мебель запутывает зрителя. Поэтому в некоторых местах приходилось не идти, а карабкаться. Слабая гравитация луны помогала, но не сильно. Из-за этого тело Виктора разрывало молниями боли, но он старался не жаловаться, а лишь ругался про себя, охал и шипел, когда перехватывало дыхание.

Тем временем стук усиливался.

Подойдя к шлюзовому отсеку, Забира не выдержала и закричала:

– Бао! Мы здесь! И идём! Держись!

В ответ они услышали крик, в котором смешались боль и страх. Дикое животное, попавшее в капкан.

Шлюзовая имела двойную защиту, предохраняя остальную часть челнока от декомпрессии. Поэтому, пока механика не выравнила давление, двери не открывались.

Нетерпеливая Забира первой ворвалась в отсек, когда отворился люк, но сразу же остановилась. Второй вошла Шарлотта, но также замерла у входа.

Виктор протиснулся сквозь них и увидел Бао.

К этому моменту безопасник уже не кричал, а лишь стонал. Видимо все силы ушли на вопль, которым он надеялся привлечь других выживших.

Пол шлюзовой был липким от крови, которая натекла из-под лежавшего в углу человека в скафандре.

Вероятно, он не успел зафиксироваться, и когда началось вращение, его бросало то на одну, то на другую стену. Но это было не самым страшным.

Корпус челнока при крушении в некоторых местах деформировался сильнее, чем сперва решили Виктор и остальные. Он не раз перевернулся, из-за чего из боковой панели вырвало несколько труб. Сейчас на несколько из них был нанизан Бао.

Мужчина чуть стонал, смотря на остальных полуприкрытыми глазами. Стекло гермошлема бликовало в скупом свете аварийно мигавших ламп, но было отчётливо видно, как на его лице слёзы смешались с разводами от масла и кровью от саднивших ран на лице. Вероятно, шлем он надел после, найдя силы даже при страшном ранении. Даже в негерметичном костюме лучше, чем без него – от дыма никуда не деться, хоть его тут значительно меньше.

Рядом с ним лежал кусок тонкой трубы, на которой запеклись кожа и кровь. Виктор понял, что Бао схватил раскалённую трубу, расшатал и отломил её, а после стучал, несмотря на ожоги, пока они не добрались до него.

Стучал он по тем трубам, что торчали из его живота.

Шарлотта первой пришла в себя, подошла к Бао и присела рядом. Она достала из сумки прибор – тот самый, которым всего десять минут назад проверяла Виктора, – и начала осмотр.

Закончив, она взяла Бао за руку и сказала:

– У него разрыв кишечника, множественные переломы и ожоги. Даже если бы вы срезали трубы, а я кое-как зашила бы ему кишки обратно – как порвавшийся мешок – сам идти он не смог бы, так как ноги перебиты. Но если всё-таки вытащим, то его сразу нужно оперировать, потому что он скоро истечёт кровью.

Бао, молча слушавший Шарлотту, перевёл взгляд на Виктора. Потом на него посмотрела Шарлотта. Затем к нему повернулась Забира.

«Теперь ты главный».

Виктор облокотился на какую-то панель и пытался скрыться от взглядов товарищей, не смотреть им в глаза. Они вопрошали, нет, они требовали от него решения.

Они могут оставить Бао тут, чтобы попробовать быстрее добраться до станции в старой шахте, откуда, возможно, приведут помощь.

Или они могут попытаться спасти Бао, рискнув вытащить из смертельной ловушки.

Бао не сводил взгляда с Виктора до тех пор, пока Шарлотта не начала вытирать безопаснику лицо.

– Решай скорее, – сказала она.

2

ПРИОРИТЕТ: Обычное сообщение.

КОМУ: Старшему офицеру – заместителю руководителя 37-й следственной экспедиции «Вольги» Укладову В.А.

КОРАБЛЬ ПРИПИСКИ: Научно-исследовательское судно «Вольга».

ТИП СООБЩЕНИЯ: Личное.

Привет, Витя.

Я не знаю, когда тебя нагонит моё сообщение. Но мне кажется, что нам нужно обсудить то, что между нами происходит как можно скорее. Я знаю, что ты полетел в эту экспедицию, только чтобы разозлить меня.

Радуйся, у тебя всё получилось.

Но мне кажется, что мы ещё можем спасти то, что у нас есть. Ну или по крайней мере то, что у нас было. В конце концов, ты же не из тех парней, что могут выкинуть на ветер годы совместной жизни? Не из тех, кто может просрать свой шанс на счастливую жизнь после того, как уйдёшь со службы? Ты же уйдёшь со службы рано или поздно?

Я прекрасно понимаю, что все те проблемы, из-за которых мы разбежались, никуда не делись. Но в последнее время я много думаю о нас с тобой, о том, как нам было хорошо вместе, о том чудесном будущем, которое ты сам воображал и помещал меня туда. Я понимаю, что нам нужно работать над собой. Если мы захотим снова попробовать что-то сделать вместе, уже после того, как ты вернёшься, нам нужно будет постараться.

Я не готова отказаться от всего этого так просто. А ты?

Жду ответа.

Целую, твоя Д.

– Если что-то делать, то делать это нужно уже сейчас, – сказала Шарлотта, делая укол раненному безопаснику.

Врач казалась внешне спокойной, но Виктор знал ещё не первый год. Просто так она бы не стала его торопить. Состояние Бао хуже некуда, и что-то решать нужно прямо сейчас.

– Будем спасать. – Виктор сам удивился взявшейся откуда-то твёрдости в своём голосе. Критические ситуации – не его конёк, но видимо это, решил Виктор, пограничная ситуация, мобилизующая внутренние ресурсы. – Но мы не знаем, куда и как идти. Необходимо выйти на поверхность и оценить ситуацию. До этого Бао нужно освободить от труб и вынести из шлюзового отсека.

Виктор дотронулся до локтя Забиры, привлекая внимание, и присел рядом с Шарлоттой и насаженного на трубы безопасника. Виктор вспомнил флотскую подготовку: при таком ранении нельзя самостоятельно возвращать выпавшие органы в брюшную полость. Но с ними была Шарлотта, уже приготовившая зажимы и трубки.

Крякнув от боли в груди, Виктор и Забира осторожно сняли Бао с труб. В это время Шарлотта колдовала над брюшной полостью и спиной безопасника. Втроём они отнесли мужчину (повезло, что из-за слабого притяжения безопасник весит значительно меньше, чем при нормальном) в один из отсеков с неповреждённой дверью и переборками, мимо которого ранее пробирались, когда шли на звук ударов Бао по трубам.

В помещении было темно, поэтому Шарлотта включила на четверть мощности один из налобных фонарей, которыми оборудуются все гермошлемы скафандров «Сыч».

– Только не задерживайтесь, – предупредила она остальных, – у него не так много времени.

Молчавший до сих пор Бао пробормотал что-то и потерял сознание от одного из лекарств, что вколола ему Шарлотта.

Виктор с Забирой вернулись в шлюзовую. Так как проводка отсека была повреждена при крушении, им пришлось проводить шлюзование с помощью древней, но надёжной механики.

– Хорошо, что снаружи есть какое-никакое давление. А то бы вечность тут проторчали, – сказала Забира, нервно посмеиваясь – так она, кажется, пыталась разрядить обстановку после сцены с Бао.

Челнок оборудован иллюминаторами, однако при активации сигнала тревоги, как было при крушении, они закрываются противоударными шторками. Поэтому Виктор и его коллеги практически ничего не знали о ситуации и месте, в которое угодил челнок.