Преступление Галилея, или Оболганный Аристотель

Преступление Галилея, или Оболганный Аристотель
Павел Айдаров

В книге представлена научная биография Галилея с параллельным изложением становления гелиоцентрических воззрений и их логико-гносеологическим анализом. В работе дан анализ аргументации Галилея, показывающий, что критика им аристотелевской физики основана на грубейшем искажении воззрений Аристотеля. Данная работа показывает, что, вопреки традиционному представлению, путь Галилея к отречению – это вовсе не путь борца за истину, пострадавшего во имя науки.

Преступление Галилея, или Оболганный Аристотель

Павел Айдаров

© Павел Айдаров, 2021

ISBN 978-5-0055-3934-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Вступительный диалог

Участники диалога: представитель естественных наук (Е) и философ (Ф).

Е. Прочёл заново «Диалог» Галилея, первый раз я его читал лет двадцать назад. Ох, молодец Галилей, – как он этого Аристотеля разнёс. Эти философы… Только и могут, что плести паутины из умозаключений. Как такая чушь, которую нёс Аристотель, могла править умами людей на протяжении двадцати столетий?! Опыт – вот на что нужно было опираться! Галилей и показал, как нужно строить настоящую науку. А то всё рассуждали, да рассуждали, не видя то, что перед самым носом и утверждая всякий бред… Посмеялся я вдоволь над Аристотелем…

Ф. А Вы сами читали естественнонаучные работы Аристотеля?

Е. Читал, но не все, да и давно это было… А что его читать? Он такую ерунду несёт…

Ф. Какую, например?

Е. Если Вы читали галилеевский «Диалог», то таких вопросов не должно возникать.

Ф. Я не просто читал, а сопоставлял каждое обвинение Галилея с текстами сочинений самого Аристотеля, и могу сказать, что Галилей очень сильно искажает его мысли, а в некоторых местах он просто занимается откровенной подтасовкой. Когда я впервые взял в руки «Диалог» Галилея, то относился к этой книге с трепетом: это тот самый «Диалог», величайшая книга, перевернувшая всю науку. Но потом я стал замечать одну за другой ошибки, причём очень грубые. Я себе говорил: великий учёный тоже мог ошибаться. Но дальше, когда я натолкнулся просто на откровенные подтасовки, меня всё больше посещала мысль, что это просто лжец, мошенник от науки. То, что он натворил, можно назвать преступлением – преступлением против науки.

Е. Преступлением?

Ф. Долгое время я не мог подобрать нужное слово, но когда встретился с книгой Роберта Ньютона «Преступление Клавдия Птолемея», то понял, что слово «преступление» больше всего подходит к тому, что совершил Галилей.

Е. Читал я эту книгу. Птолемей столько подтасовал…

Ф. Есть те, кто с этим не согласен… Но я веду разговор не о Птолемее, а о Галилее. Он сознательно всё подтасовывает так, чтобы представить Аристотеля недоумком.

Е. Но, согласитесь, ведь есть основания так считать. Как можно было написать, что муха имеет восемь ног – достаточно поймать муху и посчитать.

Ф. Аристотель не писал ни о каких восьминогих мухах. Это просто байка, выдуманная подражателями Галилея, – подражателями в плане высмеивания Аристотеля.

Е. Он и вправду не писал это?

Ф. У него муха относится к разряду шестиногих.

Е. А про то, что у мужчин больше зубов, чем у женщин? Скажете, тоже не писал? Я сам это у Аристотеля читал. Как много я смеялся над этой глупостью.

Ф. И многие продолжают смеяться. А вот один человек[1 - Речь идёт о Б. А. Старостине, под редакцией которого в 1996 году вышла «История животных» Аристотеля. В комментариях к данному месту (кн. 2, гл. 3, п. 30) он говорит об ошибочности традиционного перевода этой фразы.] взял, да и проверил точность перевода, и оказалось, что под «больше» имеется в виду больше по размеру, а не по числу. Аристотель утверждал, что у самцов, в том числе мужчин, зубы крупнее, а не то, что их число больше. Один переводчик неправильно перевёл это место, а другие начинали за ним эту ошибку повторять…

Е. Если Вас послушать, то выходит, Аристотель ни в чём не ошибался, а во всём виноват Галилей, который его оболгал, переводчики, которые неправильно перевели…

Ф. Не надо утрировать. У Аристотеля немало ошибок, но не нужно приписывать ему те, которые он не совершал, да ещё с целью выставить его на посмешище.

Е. Аристотель сам виноват. Нужно писать понятно, тогда и не будет никто ничего лишнего приписывать.

Ф. Но Аристотель и не стремился быть понятым всеми, его естественнонаучные сочинения написаны исключительно для учеников его школы.

Е. Значит, нельзя и Галилея обвинять, что он не смог понять Аристотеля.

Ф. Но он и не стремился его понять, он стремился лишь его поймать – поймать на ошибке, которую можно высмеять. О каком стремлении Галилея понять Аристотеля можно говорить, если он даже критикует тех, кто в сочинениях Аристотеля что-то выискивает, сопоставляет их.

Е. Он говорит, что нужно самому заниматься исследованиями, а не копаться в том, что сказал кто-то другой.

Ф. Но ведь изучение авторов прошлого делается для того, чтобы самому не изобретать заново велосипед – не тратить на это время. Сам Галилей не хочет тратить время на внимательное изучение Аристотеля, и в результате этого пытается заново открыть то, что у Аристотеля уже давно открыто. Но если бы дело было только в этом… В очень многих случаях он спорит с тем, что сам про него выдумал, к тому же во многих местах он хитро подтасовывает утверждения Аристотеля, а некоторые даже присваивает себе.

Е. Какие?

Ф. Самое громкое – это то, что при отсутствии сопротивления среды тела будут падать с одинаковой скоростью.

Е. Это открытие Галилея. Аристотель же утверждал обратное.

Ф. Для наполненной среды – да, а для пустоты он утверждал равность скоростей.

Е. Не верю… Но ведь Галилей столько внёс нового в науку. По сути, именно он дал старт научной революции Нового времени.

Ф. А быть может, всё дело в том, что появилось книгопечатание, которое дало возможность распространять научные идеи и обсуждать их? Кроме того, огромное значение имело появление телескопа, микроскопа, других приборов. Они расширили сферу опыта, дали множество новых фактов. То, что Галилей, усовершенствовав подзорную трубу, сконструировал телескоп – это, конечно, является его заслугой. Имея же в руках телескоп, он смог первым увидеть то, что не видели другие. Он в данном случае проявил себя как изобретатель, а открытия свои смог совершить лишь потому, что у других такого прибора не было. И все его открытия, по сути, сводятся лишь к тому, что он в эту трубу увидел.

Е. Галилей внёс вклад не только в астрономию. С него начинается естественнонаучный эксперимент.

Ф. Эксперимент был известен и до Галилея. И Леонардо да Винчи эксперименты проводил, и Гален…

Е. Но ведь Аристотель не проводил никаких экспериментов.

Ф. Откуда мы знаем, что он проводил, а что нет. Он ничего не говорит о методе, которым получены его результаты, он лишь эти результаты озвучивает. Аристотель опирался на опыт не меньше…

Е. Аристотель опирался на одни рассуждения, а Галилей противопоставил им опыт!

Ф. Даже в самом «Диалоге» написано, что для Аристотеля главным был чувственный опыт… У Галилея же рассуждений не меньше, чем опыта.

Е.: Вы считаете, что в плане методологии Галилей ничего нового не внёс?

Ф. Единственное, что он внёс бесспорно – это идеализацию. Он всё время в воображении рисует идеализированный мир. Его вполне можно назвать неоплатоником. Идеализированный мир Галилея и мир идей Платона весьма близки. Да и вообще, мне показалось, что галилеевский Сальвиати очень похож на платоновского Сократа – Галилей здесь просто подражает Платону.

Е. Так что, постгалилеевская наука на самом деле – это идеализм?

Ф. Интересная тема для размышлений… Если Аристотель старался объединить все факты и теоретические положения в единую теорию, то у Галилея этого совсем нет. Его сочинения – это либо просто изложение данных наблюдения, либо полемика с оппонентами. В последних же двух главных работах эта полемика приобретает образный характер и происходит уже между воображаемыми персонажами. Галилей не строит теорию. Позже некоторые представители науки возвели это в норму, однако такая установка приводит лишь к тому, что плодится огромное количество противоречащих друг другу фактов и положений. Между тем вся эволюция физики, как показал это в одном из своих сочинений Эйнштейн, идёт по пути разрешения противоречий между теориями – в поиске как бы единой, объединяющей теории. Обычная теория снимает противоречия между разрозненными фактами, а единая теория – между разными теориями. Путь Галилея – прямо противоположный. Но тем путём, по которому шла эволюция физики, можно сказать, шёл именно Аристотель, а не Галилей.

Е. Всё то, что вы говорите, противоречит общепринятому. Вы можете это доказать? Так чтобы были предоставлены цитаты: вот говорит Аристотель, а вот говорит Галилей, искажая его мысли.