Колхоз. Назад в СССР

Значения слова «скаженные» я не знал, но подумал, что вряд ли оно имеет положительный смысл.

А потом ребром встал ещё один вопрос. Я вернулся в дом, побродил, заглядывая в углы, опять пошел на улицу, где дядька с Андреем носили шпалы со двора куда-то за сарай.

– Слушайте… А где туалет? – Проблема встала остро и это не стиралка. Найти уборную надо прямо сейчас.

– Ды там. За хлевом. – Виктор махнул рукой в сторону калитки, которая вела к строению, откуда доносилось тихое похрюкивание и в момент дуновения ветерка, не очень приятный запах.

Не понял. Дом в одной стороне, а туалет в другой? Он отдельным зданием, как кухня? А говорят, плохо жили. Да куда уж. На одну семью под каждую комнату по дому. Я пожал плечами, типа, ну, ладно, и пошел туда, куда послали. Искать туалет. Дурь, конечно. Делать под толчок самостоятельное строение. Даже у нас в семье, в моей прошлой жизни, такого не было. А мы, как бы, могли позволить гораздо больше себе.

Открыл калитку, миновал хлев, напротив которого ещё имелся курятник, упёрся во вторую калитку. Ладно. Уже понял, что простых путей мы не ищем. Все очень сложно. За второй калиткой оказался сад. Яблони, груши, вишни, сливы и какой то деревянный кильдим были, а туалета точно не было. Походил из угла в угол, облазил кусты крыжовника и смородины. Организм намекал, что надо ускориться. Ну, хорошо. Прикол наверное какой-то. Пошел обратно.

– Я оценил шутку. Скажите теперь серьезно. Где туалет?

– Андрюх, проводи. – Распорядился Виктор, не отрываясь от своего важного процесса.

Братец зыркнул на меня с выражением лица, которое однозначно говорило, нянчиться со всякими городскими ослами он не нанимался, но спорить с отцом не стал. Бросил шпалу, которую пер на плече, будто это лёгкая доска, и пошел к калитке. Я, естественно, за ним. В саду он ткнул мне рукой на тот самый кильдим.

– Ну, вот же. Ослеп что ли?

Я не ослеп. Нет. Я охренел от неожиданности. Посмотрел на братца, ожидая увидеть улыбку и выражение лица, подтверждающее, что пацан глумиться.

– Что это? – Переспросил, потому что переросток был совершенно серьёзен.

– Ты тупой? Туалет это! – Андрей подошёл и резко распахнул дверь.

Честно, в первый момент возник рвотный позыв. Во второй – огромное желание убежать подальше. Миазмы, которыми пахнуло со стороны этого строения, однозначно и неоспоримо говорили, да, туалет и есть. Но… мляха муха… Это же как вообще туда ходить?

– Слушай… другого нет? Ну, может это у вас летний туалет, а есть ещё зимний? Как кухня. – С надеждой посмотрел на недовольного Андрюху.

– Аааа… Ну, да. Извини. Есть зимний.

– Да? Слава богу. А то я, прикинь, чуть не обоссался от стресса.

– Ага. Понимаю. Ну, вот – зимний туалет. – Андрей указал рукой на ржавое старое ведро, которое стояло рядом с кибиткой. – Он же ночной, если чё. Чтоб по двору не бегать, скотину не пугать. Имей ввиду, все серьезные дела решаешь с вечера. На ночь – только по-маленькому, чтоб осталось.

Братец развернулся демонстративно и пошел обратно ко двору, успев буркнуть себе под нос про шизанутых городских и их закидоны.

– Орангутанги, блин. Отвечаю. – Не остался в долгу и я. Правда, сказал это громко, целенаправленно.

Сдается мне, Андрюха мой комментарий услышал, чего собственно говоря, и хотелось, а потом взял, да крепко обиделся на данное высказывание. Опять же, это я понял гораздо позже.

В тот момент меня волновало лишь одно, как жить с тем, что я увидел. Сделал круг почета вокруг строения, попрыгал, посмотрел на деревянный забор, за которым очень хорошо было видно соседский сад. Черт. Сто процентов по закону подлости понесет какого-нибудь деревенского мудака., Пришлось импровизировать. Зажав нос одной рукой, второй с горем пополам стянул штаны и очень быстро выполнив все необходимое, пулей вылетел из этого толчка. Потому как «туалетом» назвать его точно нельзя. Хорошо, хоть не «серьезные дела», как назвал это братец. Дольше двух минут я бы не выдержал.

Когда вернулся во двор, там уже начались сборы в баню. Я немного напрягся. Хрен его знает. Может, баня, это тоже очень относительное у них понятие.

Но к счастью, оказалось все не так страшно. Нам надо было пройти через сад дальше того места, где находился мой новый предмет кошмарных снов. За ещё одной калиткой, сука, форд Баяр какой-то, начинался огород, крайняя граница которого была прям вообще не близко. А потом он, огород, резко обрывался. Только оказавшись у последней грядки картошки, я увидел, что далее шел резкий спуск вниз, и в самом низу раскинулся огромный пруд.

Тропинка упиралась в мостик, метров на пять уходивший в воду. А рядом с ним, на берегу, возле огромного, раскидистого дуба, стоял небольшой бревенчатый дом из трубы которого валил дым. Данное строение и оказалось баней. В принципе, даже выглядело круто. Особенно весь этот атмосферный пейзаж.

– Блин… Как в кино. – Вырвалось у меня непроизвольно.

– Нет, брат, кино не сравнится. Смотри, какая красота. – Усмехнулся дядька и повел рукой, указывая на окрестности.

Ну, да… Ладно. Тут не поспорю. Убедил. Несмотря на то, что баня была для меня более, чем скромной, все равно выглядело все вокруг реально прикольно. И пруд, в котором отражалось вечернее солнце, и густые деревья на противоположном берегу, и камыш, который справа тянулся вдоль берега, и эта скромная банька, прямо на берегу водоема.

Услышав наши голоса, из бревенчатого строения вышла женщина, судя по рыжим волосам, убранным под косынку, и тому радостному, нежному взгляду, которым она одарила Виктора, это была его жена Анастасия.

– Так вот ты какой. – Она, улыбнувшись, сразу шагнула ко мне и обняла крепко, будто встретила родного человека.

Да что ж они все так реагируют странно. Ну, встретились и встретились. Зачем обниматься постоянно? Это немного нервирует. Не особо привык к тому, что в мое личное пространство без конца лезут левые люди.

– Вить, все готово. Помыла, почистила, затопила. Пусть только Андрей ещё берёзовых чурок принесет. Веники я замочила. Сейчас приготовлю чистые вещи, полотенца. Георгий… Так ведь? Тебе есть во что переодеться?

– Кстати по поводу переодеться… Вышла такая история…

Я в двух словах объяснил свою проблему.

– Ааааа, так ерунда. Постираем утром. Есть, конечно машинка. Не совсем уж мы отсталые. Сейчас уже поздно. – Улыбнулась тетка. Она же мне тетка, получается? Раз жена дядьки.

Вообще, от нее ощущалось какое-то тепло. Никогда такого не видел. Человек улыбается, а тебе по кайфу.

– Так, ну что, мужики… – Виктор потёр руки. – Сгоняйте за поленьями, я пойду проверю, что там в парной.

Андрей сначала очередному распоряжению отца вообще не обрадовался и раздражённо покосился на меня. Несомненно, мы вряд ли станем друзьями. Его бесит моя городская натура. А я бы, честно говоря, с удовольствием избавился от его колхозного духа, который прёт со всех щелей.

Но вдруг очень неожиданно, братец посветлел лицом и согласился без малейших пререканий. Вот сразу мне это показалось странным. Не мог он по дороге от двора до огорода внезапно разглядеть во мне что-то прекрасное. Например, тонкую душевную организацию. Но травма, нанесённая посещением чудо-уборной была слишком сильна и я сразу не сообразил, что надо ждать подвоха. Отказала мне чуйка.

– Конечно, бать. Щас быстро организуем. Идём, Георгий?

Я и пошел. Не представляя, как весело закончится этот вечер и даже не догадываясь, на что способны обиженные деревенские лохи.

Глава 7

Все, что происходило дальше, имело две стороны. Одна – та, которую я видел собственными глазами, а вторая – та, которая стала известна чуть позже. Но рассказать надо подробно. История, достойная сценария кино.

Побродив по двору с умным видом, Андрей заявил, мол нету берёзовых дров, хотя стопка каких-то лежала, но он заверил, что это дубовые и они нам никак не годятся. А вот берёзовые, просто мандец, как нужны. Потому что для бани береза подходит лучше всего. И жар в самый раз, и пар будет полезнее для здоровья. Я, как бы, не спорил, потому что вообще не понимал, на кой черт нам дрова. Тем более столько много. Тетка однозначно сказала, все готово. Правда, про берёзовые чурки, вроде, тоже говорила.

Соответственно, мысли не возникло, будто переросток может элементарно меня разводить. Он вообще казался мне изначально туповатым и на всякие приколы от рождения неспособным. Чувством юмора, как и способностью хорошо поглумиться, обладают только люди, имеющие мозг. Я считал, у братца его нет.

– Слушай… ну, что же делать. Батя сказал, принести, значит, надо принести. У нас знаешь, как заведено? Не выполнить указание старшего, это его обидеть. Неуважение, вроде как выходит. Кровь из носа надо сделать, что отец сказал.

Андрей почесал затылок, повздыхал, демонстрируя переживания, ещё раз оглядел двор, нахмурившись, а потом вдруг откуда-то из-за колодца притащил топор.

– Держи. Пойдем рубить.

Я, недоумевая, все же взял протянутый мне инструмент и пошел вслед за Андреем, который почему-то решил выйти со двора. С другой стороны, во дворе березы и не росли. Это очевидно. Мучило одно лишь робкое сомнение. Теоретически, если даже мы срубим сейчас дерево или ветки, они же будут, типа, сырые. Я, конечно, не профи в банных делах, но, например, в мангал засыпают угли сухие. Никак не смочив их предварительно. Может, конечно, процесс топки бани иной. О своих сомнениях наивно сказал братцу. Тот меня заверил, будто лучше нет для хорошего жару сырых берёзовых бревен. Мол, отсюда и пар.

Сомнения остались, но очень уж был мой новый родственник убедителен.