Последний отсчёт

В назначенное время на площадке перед палаццо Карнарро пришли участники дуэли, слуга графа, под его личиной скрывался князь из бессмертных, объединенных в ордене Линия крови, и капитан одной из шхун Доцци. Граф отказался от прощального поцелуя с врагом, использования веревки и тем более не захотел привязывать к ней свою левую руку, Габриэле пришлось согласиться с этими условиями, но перед схваткой он выкрикнул: “Граф, приготовься умереть!” Доцци поправил на себе симарру свободного кроя с отделкой на груди и плечах мехом, а широкие вырезы для рук позволят ему легко двигаться во время схватки. Свой широкий без полей берет с медалью своего рода он передал капитану. Лицо Доцци, обрамленное бородой и бакенбардами сияло решительностью.

Дуэлянты подошли друг к другу на расстояние для удара ножом в вытянутой руке, они отбивали атаки, отталкивая противника свободной рукой. Лезвия ножей посылали яркие отблески, их звон раздавался по всей открытой территории палаццо. Доцци полоснул своим ножом по левой руке графа и ткань рукава пропиталась кровью, он выполнил обманчивое движение тела в сторону, схватил и выкрутил раненную руку Витторио, воткнул нож в живот, вспарывая одежду и плоть, резко выдернул лезвие. Габриэле ошибочно отошел назад, считая, что наказание наглеца и обманщика свершилось, он с победной улыбкой, полной торжества поглядывал на противника, понимая от такого ранения граф не оправится.

Карнарро угловатыми движениями, морщась от боли, сорвал с себя бархатную испорченную куртку с длинными полами и отбросил в сторону. Витторио остался в разрезанной на животе рубашке из тонкого полотна, заправленной в штаны, но и ее решил сбросить на землю. Карнарро перехватил нож в левую руку, а правую прижал к большой ранее на животе. Из-под руки вытекала кровь, мгновенно свертывалась, приобретая синеватый оттенок. Как противник, Витторио отступил на несколько шагов назад и повернулся к своему слуге, отнял руку с раны, а слуга окатил живот графа пресной водой.

На мгновение у Витторио подогнулись ноги, вскоре его самообладание вернулось, но почему-то граф спиной попятился назад, приближаясь к противнику на все еще слабых ногах. Габриэле предположил, что это первые признаки агонии и ухмыльнулся. Карнарро неожиданно развернулся и оказался в паре шагов от своего противника, когда граф убрал руку с живота, то раны не оказалось, только странные пятна засохшей крови отдавали синевой. Габриэле заворожено бросал взгляд, то на голый торс Витторио, то в его глаза, наконец он решился спросить: “Кто ты?” Карнарро молчаливо постоял напротив противника, прыгнул вплотную и всадил нож левой рукой в шею Доцци. В широко раскрытых глазах Габриэле застыло удивление, его тело медленно осело на землю. Граф пальцами руки поманил к себе капитана, тот испугано подошел, к оставшемуся в живых, дуэлянту. Из-за спины Витторио выскочил слуга приложил указательный палец левой руки к губам, а правой протянул кошелек с монетами…

***

Роскошный Rolls-Royce Phantom подъехал к ангару в дальней части аэропорта, створки моментально распахнулись, лимузин развернулся и замер в десяти метрах от самолета. Бессмертный очнулся от воспоминаний прошлого, устало помассировал глаза, дождался, когда ему откроют дверь, и покинул мягкий салон автомобиля. Многоликий сожалел, что бессмертные так и не смогли постичь технологии телепортации арийской цивилизации планеты. Великому магистру мизантропов, в сопровождении верховных эрархов и нескольких рядовых членов, предстоял полет до тайного острова, где бессмертные устроили свою обитель. Не раздумывая, бессмертные вошли в самолет, в салоне было достаточно тихо, несмотря на рев двигателей. Лайнер выкатился из ангара, медленно пополз по рулежным дорожкам, замер на краю взлетной полосы и после короткого разбега взмыл в небо…

***

История с дуэлью или правильнее с убийством Габриэле Доцци на этом могла бы и закончится, если бы Карнарро не обратил внимание на прелестную молодую женщину, прогуливающуюся на площади Святого Марка. В теплые дни Витторио любил совершать прогулки по Гранд каналу или отправиться на ближайшие острова. Для пеших прогулок Многоликий чаще выбирал остров Сан-Джорджо-Маджоре, где бродил в тишине кипарисовых аллей. Среди других мест, что посещала местная знать, и куда часто прибывал граф, был собор Святого Марко. В другие дни местом отдыха, после встреч возле собора Карнарро выбирал Giardini Reali – королевские сады. Задумчиво пересекая площадь Сан Марко, граф обратил внимание на прелестную особу и уже решил к ней подойти и познакомиться, но его пыл остановил радостный возглас мальчика, кормившего голубей и вернувшегося к синьоре. Детское лицо никого не напомнило графу, раздосадованный нежелательной помехой он вернулся к своей гондоле и спросил своего слугу, не знает ли он кто такая миловидная синьора с сыном.

Ответ слуги, вызвал у Витторио сардонический приступ смеха, он злорадно произнес: “Альбертина Доцци и Флавио будем знакомы! Игра продолжается.” Чтобы продолжить свои безумные эксперименты над остатком семьи Доцци, он решил приблизить ее и мальчика к себе, вскоре поселил их в своем палаццо. Мальчик был пуглив и на удивление чрезмерно любопытен, порой последнее качество Флавио, совать свой нос куда не следует, вызывало приступ гнева у графа. Кто-то из слуг за шаловливые поступки юного Доцци прозвал его Lupetto, Витторио и сам не заметил, как стал называть мальчика не по имени, а по кличке волчонок. Молодая женщина в течении полугода жила в богатстве и достатке. Альбертина не знала, что живет у убийцы ее мужа, но прозрев от тайной вести, приготовила кинжал. Спрятав острое оружие в складках одежды, синьора с благодатной улыбкой приняла приглашение Карнарро на прогулку. Альбертина не подозревала, что ее сознание являлось для графа открытой книгой. Синьора пробежала несколько шагов по саду, словно ее заинтересовала цветущая бугенвиллия.

Женщина обернулась, в ее руке кинжал, сверкавший на солнце холодным блеском, казался чем-то неестественным. Выкрикнув слова мести, Альбертина бросилась на убийцу своего мужа, но Карнарро одним ловким движением выбил кинжал из ее руки. На следующий день мать исчезла из жизни Флавио, старая нянька, опекавшая его с рождения, сквозь всхлипы объяснила волчонку, Альбертина попыталась убить венца добродетели, графа Витторио, и за этот свой поступок отправлена в тюрьму, что равнозначно скорой смерти. Прошли годы и мальчик, с раннего возраста, привыкший жить в роскоши палаццо Карнарро, забыл свою мать. Слуги с добродушной улыбкой продолжали называть его Lupetto, а постаревшая нянька, с трудом переставляющая ноги, приучила Флавио обращаться к графу Карнарро ваша светлость и целовать его руку с перстнями.

Подросшему Флавио, граф Витторио не поскупился дать хорошее образование и перед глазами молодого человека, как в калейдоскопе мелькали города с готическими соборами, тесными улицами и широкими бульварами Европы окончания девятнадцатого века. Пока Флавио постигал науки, во сне он вспоминал палаццо Карнарро, дворец, ставший ему родным домом, с резных башен, он любовался, открывающимся видом на Гранд канал. В одном из тревожных сновидений, к Lupetto явился высокий нестареющий Карнарро и произнес единственное слово: “Возвращайся!”. Это стало приказом, направленным гипнотическим импульсом и спустя несколько недель Флавио уже проплывал на черной гондоле по знакомым с детства каналам, он пытался расспросить о последних событиях, но гондольер молча стоял на корме и ловко греб одним веслом.

Флавио даже не взглянул на помпезный фасад палаццо, стремительно поднялся по мраморной лестнице, пересек холл со статуями, расставленными в строгом порядке, и вошел в помещение, что называлось слугами, столовой. В дальнем торце стола в кресле, похожем на трон, под фамильным гербом восседал граф. Карнарро лишь доброй улыбкой приветствовал возвращение своего воспитанника, а Флавио так хотелось отеческих объятий. После торжественного ужина, граф Карнарро повел его в свои покои, слуги без напоминания прикрыли за господами двери.

– Lupetto, тебя не удивил мой зов? – Витторио уставился на воспитанника холодными надменными глазами, – пришло время открыть тебе сокровенную тайну, что я поклялся держать в себе.

– Ваша светлость, требование возвращаться пришло ко мне во сне, – неужели вы можете повелевать сновидениями людей? – голос растерянного Флавио дрогнул.

– Это всего лишь небольшое дополнение к возможностям таких как я, – прошептал граф. – Доверься мне, – в словах Витторио чувствовался холод.

В руках Карнарро оказалась широкая черная шелковая лента, он встал позади воспитанника и принялся завязывать его глаза, но Флавио затрепетал, как лист на ледяном ветру. Повязка не пропускала и малую частицу света, но доверчивый Lupetto решил смиренно вынести, задуманное графом. Многоликий хлопнул в ладоши и темные портьеры разошлись в стороны, открывая доступ к столу, вокруг которого стояли верные князья ордена бессмертных. С оголенным торсом бессмертные молчаливо опустили руки в большую серебряную чашу, размещенную посередине круглого стола. В мгновение вода забурлила от исходящей энергии князей.

Безжалостная рука Многоликого сжимала ритуальный клинок, он подошел к воспитаннику и воткнул кинжал в грудь, пронизывая соединительные ткани между ребрами. Флавио воскликнул от боли что-то нечленораздельное и повалился на пол. Двое князей подняли чашу с водой за ручки и вылили чуть более половины на грудь жертвы. Многоликий отстраненно стоял в нескольких шагах от воспитанника, в его глазах мелькнула торжественная улыбка, а губы прошептал: “Свершилось!”. Один из князей ордена Линии крови опустился на колени, расправил тело Флавио, из поднесенной другими участниками ритуала чаши, взял пропитанные водой лоскуты ткани и принялся смывать выступающую из груди кровь. В тишине прошло не более десяти минут, кровь перестала выступать, а вместо раны образовалась тонкая пленка синеватой кожи, она с каждой минутой становилась все бледнее и бледнее. Существо, кто ранее было человеком по имени Флавио, глубоко вздохнуло и распахнуло глаза.

Многоликий, на протяжении всего этого времени не отрываясь смотрел за происходящими изменениями в теле человека. Когда князья помогли лежащему подняться, Многоликий подошел и прошептал: “Поздравляю, ты теперь один из нас – братьев ордена Линия крови! Все необходимое после завершения трансформации ты узнаешь от моих князей.”

***

От воспоминаний прошлых этапов своего существования, казавшихся с высот прошедших веков несущественными, Многоликий вернулся в настоящее, его самолёт начал снижение. Из иллюминатора открывался захватывающий вид на залив и песчаный берег острова, выгнувшийся дугой. Казалось бы, это райское Средиземноморье могло привлечь многочисленных туристов, бессмертного даже передёрнуло от этой мысли. Снижаясь, самолёт пересёк остров, сквозь рассеивающуюся облачность проявились различные постройки, а на самом краю противоположной части острова притаилось грандиозное сооружение странной формы. Когда-то островом владели греки, римляне, затем христиане, но под напором зарождающейся мусульманской силы, остров покинули мирные жители и остатки крестоносцев. Бессмертные владели неисчислимым богатством, вместо силового воздействия они под видом генуэзских купцов выкупили остров, ставший тайной обителью ордена Линия крови.

Природа создала остров, объединив две непохожих части. Равнинная часть острова оказалась пригодной для земледелия, туризма, получившего развитие в двадцатом веке, окаймленная пляжами с золотистым песком, словно призывала, как к труду, так и праздному времяпрепровождению. Вторая половина острова оказалась гористой и неприступной. На огромной отвесной скале, продуваемой ветрами и омываемой всегда штормящим морем, воинственные христианские монахи воздвигли неприступную цитадель.

После размещения зарядов и активации последнего отсчёта, Великий Магистр приказал запустить процедуру зов крови. Этот древний ритуал позволяет собрать бессмертных со всего мира. Многоликий со своей башни злорадно ухмылялся, наблюдая, как прибывали на остров бессмертные не только из его фракции ненавистников людей, но зов крови не могли сдержать представители консерваторов.

Помимо цитадели бессмертных, перестроенной из древнего монастыря, многоярусное сооружение с уходящими под землю просторными помещениями, для размещения большого количества членов ордена, имелось огромное многоэтажное здание в виде звёзды из длинных пересекающихся корпусов. На нижних этажах корпусов располагались кельи простых членов, верхние – для князей. Пересечение лучей образовывало многоступенчатую башню с комнатами для эрархов, Верховный магистр занимал апартаменты на самом верху башни с круговым обзором.

Для взаимодействия с бессмертными из разных фракций, обладающих собственными представлениями о добре и зле, Многоликому потребуется много энергии, чтобы противостоять бесконтактному воздействию. Великий магистр покинул свои покои и направился в цитадель в сопровождении двух князей ордена. Верхние ярусы бывшего монастыря утратили христианское величие божественной веры, несколько веков назад все окружение было изменено и подчинилось культу вечной жизни. Сейчас Бессмертного не волновали знаки на стенах, он прошел по мрачному, темному помещению и вошёл в лифт с гладкими стенками из темного металла без органов управления. Бессмертный сконцентрировался, представил нижний интересующий его ярус и послал беззвучный приказ, лифт с тихим шелестом полетел в бездонную глубину цитадели.

Как только створки раздвинулись, Многоликий вышел из оцепенения и покинул кабину лифта. Тусклый бело-голубой свет залил подземелье. В углублении сотен каменных постаментов, похожих на нижние части саркофагов, лежали огромные тела в бело-серых одеяниях. Бессмертный ощутил бесконечную силу, исходящую от этих существ, кто тысячелетия провели в бездвижном гипнотическом сне. Проходя мимо гранитных постаментов, Многоликий распростер руки в стороны и напитывался силой неведомой мощи.

– Кто тебе позволил задумать немыслимое? – Многоликий гипнотически услышал внутри себя голоса.

– Человечество на протяжении последних пятидесяти лет предпринимает попытки взломать коды бессмертия, – Великий Магистр торопливо оправдывался перед безмолвными телами.

– Ты, кому мы даровали божественные возможности, не в праве разрушать этот мир, – от гипнотического крика, взорвавшегося в его мозгу сотнями голосов, Многоликий впервые почувствовал невыносимую боль.

Великий магистр согнулся от разливающегося жара, ещё немного и его тело разорвется на мельчайшие частицы и зальёт святилище своей кровью. Бессмертный обхватил двумя руками голову, корчился от боли, но с трудом вышагивал между саркофагами, пытаясь поскорее покинуть святилище, чтобы добраться до лифта и вернуться в свои апартаменты. Многоликому показалось, что его боги приподняли головы, на их нечеловеческих вытянутых лицах с узкими щелевидными глазницами, большим каплевидные носом и безгубым ртом, застыла бесконечная злость. Наконец-то бессмертному удалось ворваться в лифт, ему показалось, что время остановилось, но, когда двери лифта распахнулись, Многоликий вывалился из узкой кабины на первый уровень цитадели.

Двое князей ордена, что-то обсуждали возле огромного светящегося экрана, где выводилась карта, расположенных зарядов и бегущими цифрами последнего отсчёта, заметили Великого Магистра и бросились ему на помощь. Разъяренный Многоликий попытался подняться, упираясь коленями и руками на черный мраморный пол, он вскинул голову и выбросил вперёд правую руку, раскрывая ладонь, словно пытался остановить спешивших к нему бессмертных. Это движение выбросило каплю энергии, полученной от божеств подземелья, но ее хватило, чтобы откинуть его верных князей метров на двадцать. Их тела, отброшенные назад, заскользили по гладкому черному мраморному полу и замерли возле дальней стены.

Многоликий подошел к бессмертным, он, довольный возрождением в себе могучей силы, возвышался над князьями, по его телу разливалась сила, способствующая объединению бессмертных. Пока Великий Магистр размышлял о том, как он с другими бессмертными сокрушит человечество и его хрупкий мир, князья пришли в себя от полученного воздействия силы, а их вера и преданность к Многоликому только окрепла. В дальнем крыле второго надземного яруса цитадели ордена располагалась лаборатория, доступ куда имели кроме Великого Магистра только избранные эрархи и князья. Лаборатория примыкала к огромному помещению вивария, где в аквариумах, клетках, лотках содержались различные животные и насекомые. Оставив сопровождающих князей за пределами лаборатории, Многоликий вошёл в полупустое помещение лаборатории. Исследования, начатые группой бессмертных несколько десятилетий назад, завершилось активацией последнего отсчета.

Возле белого металлического лабораторного стола, замер эрарх, когда-то этот бессмертный был человеком, но сколько он себя помнил, ненавидел весь людской род. Его ненависть к людям зародилась от зависти. Все, что делали друзья этого человека, получалось лучше и быстрее. Зависть к более удачливым в жизни друзьям, со временем трансформировалась в жгучую нетерпимую ненависть. В отличие от бессмертных, бывших когда-то людьми, и образовавших фракцию неоконсерваторов, это существо с радостью и гордыней восприняло трансформацию в бессмертного. Его идеи, применять разнообразие живых организмов против человека, энергично поддерживались Великим Магистром и всеми, кто вошёл в образовавшуюся фракцию мизантропов.

Эрарх почувствовал позади себя движение и обернулся, заметив Многоликого, он вздрогнул, снова вернулся к своим наблюдениям и на несколько секунд замер, но мгновенно понял свою ошибку. От Великого Магистра исходила мощная энергия, почувствовав необходимость подчинения, эрарх низко опустил голову и попытался избежать взгляда Многоликого.

– Исследования окончены, заряды размещены по планете в точках истечения и накопления энергии, – констатировал Многоликий, – что сейчас ты, эрарх, здесь делаешь?

– Прости Великий, – негромко пробормотал эрарх, – мои сенсоры регистрируют равномерную передачу телепатических нейронных импульсов между живыми частями наших зарядов. – Эрарх торопливо принялся разъяснять научную суть своего открытия.

– Надеюсь, ничего не нарушит синхронизацию одновременного подрыва установленных зарядов? – Великий Магистр поморщился от научных терминов, посыпавшихся из эрарха. – Лаборатория – единственное место, не соответствующее концепции размещения зарядов.

Учёный шагал по лаборатории среди столов, заставленных разнообразным оборудованием, энергично рассказывал про биологическую хронометрию. На дальнем краю эрарх указывал на ёмкости с живыми организмами и дозаторами с кормом. Эрарх указал на заряд и блок чувствительных сенсоров, работающих на биологическом принципе. Подойдя к бомбе, ученый открутил пластиковую крышку блока управления, где размещались основной и дублирующий чувствительные сенсоры, регистрирующие отсчёт времени живых организмов. Учёный замолк, устанавливая крышку обратно на блок, затем встрепенулся, сообразив, что не ответил Многоликому на его вопрос про синхронизацию и попытался объяснить суть телепатической передачи мысли, нейроимпульсов между главным процессором с частицей мозга высшего существа, фактически представляющего нейронный компьютер.

Бессмертный потратил более пяти лет для создания процессора с интегрированным живым мозгом, но затраченное время на эту разработку показалось ему мгновением по сравнению со сверхзадачей, что ставил перед ним Великий Магистр. Пока человечество застряло на этапе бесконечного совершенствования беспроводных технологий с электромагнитным излучением, группа учёных ордена Линия крови, возглавляемая эрархом, когда-то давно бывшего человеком, обучала нейронный процессор гипнотическому управлению живыми организмами, размещенными в ёмкостях в разных точках планеты. Эрарх подтвердил выбранную концепцию уничтожения мира, что для глобальной катастрофы достаточно зарядов, разбросанных по планете, а бомба в лаборатории лишь уничтожит цитадель ордена. Учёный указал на полупрозрачный цилиндр из прочного материала, а внутри на зеркальный шар с зарядом, лазерный импульс разорвет сферу с освобождением фотонной энергии, способной разрушить земную породу и превратить все в ослепительный белый свет.

– Сколько времени осталось до конца времён? – Потребовал ответа Многоликий.

– Великий, ты хочешь знать, когда взорвутся заряды? – Попробовал получить точный ответ эрарх, почувствовав ледяной взгляд Великого Магистра, поторопился сообщить, – до твоего соизволения я внёс данные для взрыва через полгода.

– Какие полгода, – ярость Многоликого начала нарастать.

– Великий, – установка точного времени очень ответственна и важна, – затараторил учёный, – я предположил, что ты сам захочешь запрограммировать заряды.

Эрарх пригласил Великого Магистра подойти к клавиатуре с монитором, быстрыми движениями рук набрал какую-то команду. До этого на мониторе отображалась карта мира с мигающими красными точками, а вверху на широкой белой строке убегало время последнего отсчёта. Когда на черном экране появились поля для ввода года, месяца и времени, Многоликий решительно подошел к клавиатуре и ввел необходимые ему значения, нажав на клавишу ввод, увидел запрос на контрольное слово. Великий Магистр обернулся к ученому, но тот отошёл на несколько шагов и не собирался подсматривать, он набрал, пришедшее ему в голову слово и запустил отсчёт.

– Тебе больше нечего здесь делать, – приказал Многоликий.

Двое бессмертных покинули лабораторное помещение, князья с неприязнью взглянули на ученого и принялись исполнять поручение Многоликого по блокировке доступа в лабораторию. На остров прибыла большая часть членов ордена Линия крови, Многоликому предстоит, в присутствии всех бессмертных, донести весть о скором конце света…

***

Второй и третий ярус подземной части цитадели ордена представляли собой объединенное пространство, устроенное по принципу амфитеатра с небольшой ареной, где размещался подиум для выступлений. За последнее тысячелетие всем членам ордена Линия крови предстояло собраться в этом мрачном месте впервые. Большинство членов ордена не понимали с чем связан ритуал зова крови, находясь в безвестности, бессмертные распускали слухи, а некоторые впадали в транс, чтобы постичь тайну Великого Магистра и его приближенных из особо доверенных эрархов и князей.

Многоликий стоял наверху второго подземного яруса в просторном личном каведиуме перед массивной дверью, украшенной искусной резьбой, ведущей в храм бессмертия. Большинство мест подземного амфитеатра, куда он должен войти, заполнены прибывшими на остров бессмертными. Перед началом исполнения многотысячелетнего культа сохранения тайны вечной жизни, проводимой верховными эрархами, Великий Магистр сообщит о приходе конца времен. Накануне тысячелетнего сбора членов ордена вездесущие князья доложили Многоликому, что отсутствует несколько сотен неоконсерваторов, а определить места их текущего пребывания не удалось. Великий Магистр успокоил свою ярость и удивился способности сторонников Lupetto отыскать способ побороть зов крови, так как этот ритуал не смог бы остановить даже его. Через дверь, отделяющую Многоликого от собравшихся бессмертных он слышал еле различимый шум шёпота тысяч голосов, он погасил тусклое освещение и толкнул створки двери.

В огромном помещении стояла непроглядная темень, ни одного луча света не попадало в храм бессмертия. Когда шепот тысяч голосов стих и шорох одежд прекратился, Великий Магистр шагнул на первую ступень лестницы, ведущей вниз к подиуму, размещенному в центре небольшой арены. Каждый его шаг сопровождался направленным лучом голубого света, в отблесках которого он различал членов ордена, облаченных в тёмно-синие шелковые балахоны с длинными рукавами и капюшоном со шнурком. Многоликий не различал лиц присутствующих, их капюшоны были затянуты шнурком, а кисти рук скрыты в просторных рукавах балахонов.

– К чему призывает человек, когда исчерпывает возможность договориться с врагом? – Раздался голос Великого Магистра, когда он пустился по ступеням до широкой площадки.