Время 8:18

Время 8:18
Павел Горбачев

Группа друзей отправляется за город на шашлыки, чтобы на выходных отвлечься от городской суеты. На природе они становятся свидетелями странных погодных аномалий, в результате которых все вокруг изменяется, а бушующая стихия переносит их в прошлое. В результате событий неясного происхождения они становятся свидетелями военных действий, после чего переносятся в тот момент, когда на Земле начинается незапланированное воскрешение мертвых.

Время 8:18

Павел Горбачев

Консультант по историческим костюмам и оружию Василий Меднов

© Павел Горбачев, 2021

ISBN 978-5-0053-6823-2

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

После нажатия на клавишу поиска частоты в магнитоле шуршание радиоэфира на секунду пропало, затем приемник нашел какую-то волну, и из динамика, закрепленного под ногами у передних пассажиров, глухой мужской голос протяжно пропел со старой записи:

В лесах врагам спасенья нет:

Летят советские гранаты,

И командир кричит им вслед:

«Громи, громи захватчиков, ребята!»

Затем последовал незамысловатый музыкальный проигрыш, но Генка снова нажал на кнопку поиска, и вскоре поймал какую-то новостную радиостанцию. Хорошо поставленный женский голос рассказывал о чем-то обыденном, что снова напоминало о цивилизации. А ведь общей идеей у сидящих в машине было одно желание – скрыться от рутины и позабыть о городской тоске…

Марат привычно рулил своей «Газелью», не отвлекаясь на музыку и даже на перемещения людей в салоне автомобиля. Он давно мечтал вот так вот встать на колею, набрать скорость 90 километров в час и спокойно тащиться по трассе от Москвы, чтобы мимо в темноте медленно проплывали дорожные знаки, вдали были видны огоньки поселков и городов, из приоткрытого окна потягивало ночной свежестью и запахом сгорающих дров из топящихся печей. Словом, он поймал свою собственную волну и медитировал в позе водителя грузопассажирского фургона. Генка передвинулся со среднего сидения к правой двери, закурил и немного опустил стекло. Самое время подумать. Дела в крупной торговой компании, где он работал менеджером, шли своим чередом. Закупки, импорт, растаможка, договоры и оформление – все это представляло собой в течение года один большой нескончаемый документооборот. Достаточно было попасть в него с краю, и почти сразу ты оказывался в таком лихом движении, что вырваться из череды е-мейлов, звонков и встреч было практически нереально. Даже находясь на больничном, Генка думал о том, как там коллеги без него, справляются ли, переживал… А они ему звонили, писали и много чего уточняли, лишь дежурно спрашивая о самочувствии, и машинально желали скорейшего выздоровления. Ну конечно, чем быстрее придешь в норму, тем проще будет всем тащить лямку!

– Хорошо, что я поехал с вами, а то так бы и просидел дома, – произнес вслух он, не обращаясь ни к кому конкретно, а лишь продолжая свой внутренний монолог. Стряхнув пепел в полоску свежего воздуха, пробивающегося через щель между рамкой двери и стеклом, он оглянулся назад.

На заднем ряду в салоне спали, завалившись на кресла, еще двое участников редкой по нынешним временам вылазки старых друзей – Никита и Егорыч. Генка знал их, как и Марата, уже почти 15 лет. Их общая на всех юность прошла незаметно, и худосочные когда-то институтские друзья-приколисты превратились теперь в упитанных и раздобревших серьезных мужчин в самом расцвете сил. Отдельно от них, будто нахохлившийся воробей, сидела у самого окна Люба, закутанная в плед. Из нагромождения тканей торчали только ее голова с аккуратной прической и рука со смартфоном. Ноги она протянула к дополнительной печке салона, почти с самого начала поездки выбив себе эту привилегию – пребывать у источника тепла.

Люба не обратила внимания на Генку, а он докурил сигарету и выбросил окурок в окно.

Медленно, но очень верно светлел горизонт, почти неумолимо прямо на лобовое стекло надвигалось серое утро. Дорожная разметка скакала из темноты прямо в пучок фар и пряталась под капот, которого с переднего ряда сидения и видно-то не было. Мерно шелестел мотор, Марат держал одну и ту же монотонную скорость, и лишь изредка их машину обгоняли большие аккуратные фуры с гирляндами лампочек по кругу и юркие легковушки с белорусскими номерами. Вот справа уже побелел край неба, и совсем незаметно для глаза темные облака превратились в полупрозрачные белые паровые клубы, на которых кое-где заиграли лучи солнца.

– Полпятого утра, самое время поспать, – Марат впервые за долгое время пошевелился, немного сменил позу и взглянул на пассажиров. Генка незаметно для себя выключился и уже спал, согреваемый потоками теплого воздуха из радиатора передней печки. На заднем ряду все трое застыли в разных позах, перемежаемые пакетами с едой, своими рюкзаками и бутылками с водой. Марат перевел взгляд на панель приборов и подумал, что неплохо было бы как раз сейчас заправиться. Да и сходить в туалет не мешало бы. Он еще немного проехал по трассе и на первом же съезде к заправке сбавил скорость, вкатился под навес к колонкам, остановился и заглушил двигатель. Стало непривычно тихо и мирно.

Марат аккуратно открыл дверь, выпрыгнул из «Газели» на щербатый асфальт и прикрыл дверь не хлопая. Тишина вокруг была потрясающая. Очень далеко жужжали проезжающие по трассе грузовики, явно приближаясь. Медленно повернувшись, чтобы рассмотреть все вокруг заправки, Марат потянулся, разминая затекшие мышцы рук и ног, затем откинул лючок, скрывающий заливную горловину бензобака, и выкрутил пробку. Все сотрудники заправки сейчас спали, поэтому Марат пошел сам к ближайшей колонке, вытащил пистолет из держателя и вставил его в заливную горловину бензобака своего старого фургона.

Кассира не было на месте, но Марат не спешил стучать по толстому бронированному стеклу или еще как-то привлекать внимание к себе. Он решил никуда теперь не торопиться, потому что это было совершенно излишним: «Спешки нет, у нас впереди времени вагон, а человек может отойти в такое время в туалет. Так что же, я должен поторапливать человека для того, чтобы он мне поскорее продал топлива?»

Но ждать ему долго не пришлось, вскоре подошла кассир и Марат, отдав деньги, пошел заправляться.

Старая и местами очень ржавая грузопассажирская «Газель» смотрелась на заурядной подмосковной заправке очень фактурно. Фоном была трасса, придорожные кусты и пролетающие мимо фуры. А совсем далеко уже была видна яркая линия рассвета под облаками. Это освещение, не дающее резких теней, очень мягко обрисовывало запыленные контуры старого коричневого фургона, и ранее утро ласково ложилось на старые брутальные колесные диски и покрытую трещинами дорожную резину. Как в зеркале от большого тонированного окна салона отражались деревья и край неба за ними. В общем, лучшего кадра для рекламы автомобиля было невозможно придумать. Марат мельком отметил про себя то, что ради вот таких мимолетных картин он и собрал всех друзей на эти выходные, и очень жаль, что все сейчас спят, и не видят то, что увидел он.

– А может и хорошо, – добавил он вслух, обращаясь к себе самому, закрывая заливную горловину и убирая пистолет в ложемент колонки.

Туалет на заправке был самый заурядный, пластиковая санитарная кабина стояла поодаль от колонок рядом с пожарным щитом. Десяток метров туда и обратно – и вот сонливость водителя как рукой сняло.

Взобравшись в машину, Марат неспешно завел двигатель, пристегнулся ремнем и поехал к выезду на трассу. Пассажиры спали крепко, настоящее утро было еще только впереди.

После Можайска стало уже совсем светло, солнце отсвечивало от лобовых стекол встречных машин. Все пассажиры фургона уже проснулись и выглядели весьма помято. Со всклокоченными волосами, с сонными лицами и скованными движениями пассажиров междугороднего рейса автобуса, Никита и Егорыч открывали бутылки с минералкой и соком, жадно пили и всматривались в окружающий мир через тонированные окна заднего ряда сидений, пытаясь понять, куда же их успели увезти.

– Люба, у нас там сигареты остались? – Никита обратился к своей подруге, которая выглядела не по-утреннему сурово.

– Пошел в жопу, козел! Ты лучше у своей бывшей попроси! Вот ты к ней на страницу заходил вчера, теперь с ней и общайся, – резко ответила она, глядя в сторону.

– Да ты что, я же ей и не писал… А ты что, у меня в телефоне лазила, что ли?

– А что, я не могу посмотреть? Я же к своему бывшему на страницы не захожу, что мне там делать! А ты, значит, заходишь! И отца ее поздравлял с днем рождения, и колесами с ним менялся… Да пошел ты!

– Какого… вообще ты в чужом телефоне..?

– Ну, вот ты и сам сказал, что я тебе чужая!

– Разве это нормально, когда люди друг другу не доверяют и постоянно проверяют?

– А тебе уже никакого доверия нет!

– Да я не писал ей…

– Зачем тогда на страницу заходил?

– Ну, просто так.. Любопытно…

– Любопытно что? Ты ко мне на страницу уже давно не заходил!..

– Ай, ну вот опять завелась!

– Да иди ты, вот с ней теперь общайся!

– Интернет не только соединяет, но и разъединяет, – Егорыч попытался вставить несколько слов в этот напряженный диалог, но остановить взаимную ненависть не получилось. Ему никто ничего не ответил, Люба зло смотрела в окно, а Никита растерянно переводил взгляд то на водителя, то на друзей, то на Любу.

– Скоро граница Московской и Смоленской областей, там дальше уже телефон будет хуже ловить, – Марат решил немного разрядить обстановку и сбавил скорость.

– Вот давай дальше и не поедем, поворачивай в Некрасово, – Генка выглядел самым бодрым из всех пассажиров, – шесть утра, какая красота!

Машина пристроилась в крайнюю левую полосу, и перед поворотом на Некрасово пришлось постоять с минуту, пропуская плотный поток фур. Затем, легонько булькая мотором, «Газель» неторопливо съехала с Минского шоссе и совсем медленно покатилась по второстепенной дороге вдоль высокого елового леса с густым кустарником по обочинам.

Пять километров до деревни по старой асфальтовой дороге с ухабами и неровностями – это отличное средство для пробуждения сонных москвичей. Когда «Газель» оставила справа деревню и выехала на насыпную грейдерную дорогу к СНТ, все пассажиры уже были в бодром и приподнятом настроении, потому что подскакивание рессорной подвески на неровностях даже из подготовленного спортсмена вытрясло бы душу. Когда машина уперлась в конец дороги, то Марат дернул на себя ручник и, не заглушая мотор, выскочил из машины. Обойдя вокруг фургона, он торопливо запрыгнул обратно, словно боясь что-то упустить или забыть, или как будто его подгонял поток машин, поспешно сдал немного назад и резко вывернул руль влево. Машина попятилась и уютно втиснулась между кустами и молодыми березками, замяв задним бампером высокую траву и образовав парковочное место.

Спустя минуту после того, как он вытащил ключ из замка зажигания, образовалась полнейшая тишина. Все оцепенело сидели и молчали, боясь издать случайный звук. Вслушивались…

– Приехали, вылезайте, – зевнул Генка, и, осторожно дернув на себя ручку двери, выбрался из машины.

Дорога упиралась прямо в край леса. Через редкий подлесок был виден лес на пригорке, к нему от поляны вела тропинка, грибниками. Как ни странно, мусора на полянке не было, не было заметно и никакой фольги от сигаретных пачек, ни пластиковых бутылок, ни продуктовых пакетов.