Время 8:18

– Это кино? – спросил Егорыч, наклоняясь к ближайшему убитому.

– Кровь настоящая, – отозвался Никита, который подошел к Любе и освободил ее от трупа в серо-зеленом мундире.

– Кто это? За что ты их убил?! – заверещала Люба, – ты убийца! Вы убийцы! Можно было же все решить миром! Нас теперь всех посадят! Нет, посадят только вас, или даже только тебя одного, и еще тебя тоже! – кричала она, глядя на Марата и на Генку.

– Успокойся, – Марат двинулся к ней.

– Не подходи ко мне, убери оружие, не подходи, – завыла она, – не убивай!

И Люба заплакала, в бессилии опустившись на землю.

Егорыч поднял с земли винтовку и принялся осматривать.

– Мы для них люди другого времени, я так это все понял, – Генка тоже взял в руки винтовку и на себя затвор, – оружие боевое!

Марат обрадовано засмеялся, потому что, казалось, уже знал ответ на те загадки, которые они все вместе пытались отгадать еще пять минут назад.

– Всегда мечтал померить немецкую каску, – Егорыч повесил винтовку за ремень на плечо и наклонился, чтобы снять стальной шлем с запрокинутой головы немца.

– Как это все понимать? – Люба подняла красные, полные слез глаза, и взглянула на мертвых. Слезы снова полились.

– Мы в другом времени. Оказались во время войны, – отвечал Марат ей.

– Если быть точным, то не позднее осени 1941-го года, – отозвался Егорыч, который уже расстегивал китель у лежащего на земле, – именно тогда тут шли бои.

– Это какая-то мистика? Или плохой анекдот? Хотя я уже ничему не удивляюсь, – Никита прислонился к дереву и впал в задумчивость.

– Я пока оденусь, и вам тоже рекомендую, – бросил Генка, и, выбрав среди убитых человека примерно своей комплекции, принялся его раздевать.

Через несколько минут Генка и Егорыч чинно стояли, разодетые в немецкую форму. Генка нашел в кителе у одного из немцев папиросы с зажигалкой и закурил, осторожно затягиваясь.

Марат немного медлил, все еще не решаясь: надеть ли на себя одежду с убитого или так и продолжать ходить нагишом? Но сначала он решил, что сапоги в любом случае надо надеть, а, примерив их, он их тут же принялся стаскивать с немца и штаны. Надев их, он понял, что они подойдут, но без подтяжек будут спадать. Выругавшись, он принялся раздевать убитого, и, в конце концов, махнул рукой, и надел так же и китель.

– Да уж, путешествие во времени, – ухмыльнулся он, спрятал в карман штанов свой пистолет и поднял с земли немецкую винтовку.

Ну, как же без патронов? Нужны и они!

Патроны находились в двух подсумках на поясном ремне. Марат надел и его, и теперь он был одет в немецкую униформу, достаточно сильно забрызганную кровью.

– А вы чего стоите? – кивнул Генка остальным, – раздевайте этих, а то они скоро застынут, и тогда никому ничего не достанется.

Никита, глядя на одетых ребят, понял, что ничего страшного в том, чтобы надеть штаны с только что убитого человека, совершенно нет. Да и ходить голышом при одетых людях – это совершенно другое дело, нежели когда вокруг все голые. Он с явной брезгливостью ворочал тело убитого маленького немца, раздевая его, и когда надел на себя его униформу, то она оказалась ему мала. А сапоги так и вообще он не смог надеть никак.

– Люба, а может тебе сапоги подойдут? – повернулся он к ней с обувью, но она так пнула его, что он выронил сапоги.

– Уйдите от меня, вся эта мертвечина…, вы – мародеры!

Генка не выдержал и пошел разбираться.

– Слушай ты, придурошная! Ты хоть понимаешь, где ты находишься и в какой мы ситуации оказались?

Она посмотрела на него внимательно, вытирая слезы.

– Каким-то образом, я еще не знаю каким именно, но мы оказались в другом времени! Это не шутка, – Генка выдохнул едким папиросным дымом Любе в лицо.

– Подожди, – вмешался Марат, – ты пойми, что это все на самом деле. Вот это оружие, эта одежда, эти патроны – это все настоящее, из другого времени! И они настоящие, и мы – тоже настоящие. Ген, и самолет этот не сельскохозяйственный, а военный. И немцы сюда пришли на звуки выстрелов.

– Генка, ты дурак, зачем ты стрелял? – Люба снова начала истерить, – они бы тогда не пришли-и-и!

Генка махнул рукой и отошел, докуривая папиросу.

– Значит, благодаря именно пистолету мы попали в прошлое? – не унимался Никита, – получается, что если бы его у тебя с собой не было, мы бы все не попали в прошлое?! Так получается?

– Я не знаю, – потупился Марат, но тут же Генка встал на его защиту.

– Если бы дело было только в пистолете, то попал бы в прошлое только он сам, это же его ТТ, – засверкал он глазами, победно глядя на Никиту.

– Да, но ведь мы вчера все его трогали, держали в руках, – не сдавался тот, – значит, пистолет как бы нам всем принадлежит…

– Ы-ы-ы-ы! – заныла Люба, и все машинально посмотрели на нее, – как же мы теперь вернемся домой?…

– Понятия не имею, – упрямо твердил Марат, – но я уверен, что пистолет тут ни при чем. Если бы причина была в копаном оружии, то почему я раньше не перенесся в эту войну? Я же столько всего находил, и не только оружие Великой Отечественной. У меня дома столько монет разных эпох, что если бы дело было в находках, то я бы давно уже путешествовал во времени! Предмет эпохи – это не ключ, который может открыть дверь в прошлое. Между прочим, когда-то я об этом даже мечтал… Кстати, у меня остался только один патрон.

Ему уже самому показалось, что линия защиты была выстроена безупречно, и уж его-то совершенно не в чем обвинять.

Все молчали, каждый обдумывал все выше сказанное, а также примерял к себе то положение, в котором они оказались.

Первым молчание прервал Никита.

– Может все дело в том, что ты оказался с артефактом эпохи на том месте, где происходили события этой эпохи?

– События эпохи происходили везде, – Генка отмел эту гипотезу как несостоятельную, – тут дело, и правда, не в пистолете, или не только в пистолете. Вон у нее кольцо с камнем тоже осталось!

Люба удивленно посмотрела на свою левую руку и тут же спрятала ее под мышку.

– Это кольцо у нее фамильное, – парировал Никита, – передалось по наследству от прабабки.

– Тогда почему мы не попали в более древние времена, раз уж артефакты ранних эпох не пропали так, как современные? Ведь мобильные телефоны, вся одежда, все палатки и вся еда – это все растаяло!

– Боюсь, что у нас еще все впереди, – тихо вставил в перепалку свое заключение Егорыч, – и понять всю эту логику происходящих событий было бы очень интересно.

– Ох, да-а, – вздохнул Марат, – если мы в 1941 году, то давайте вместе вспоминать, что тогда было. Если нас никто не видит, то мы получаем уникальный шанс посмотреть на прошлое и прогуляться в нем.

– Мы не просто попали в прошлое. Мы в него вмешались, и теперь мы сами стали его частью, – резко ответил ему Никита после некоторого раздумья, – и я не уверен, что мы теперь сможем отсюда безболезненно выбраться. Кто знает, как незапланированная смерть этих людей скажется на будущем времени, даже на исходе войны, не говоря уже о наших временах?

– А папиросы у них тут полное дерьмо, – сказал Генка, – я не хочу такие курить до конца жизни, так что давайте выбираться!

– У меня там, в телефоне, было абсолютно все! – причитала Люба, – там были все контакты, там были закладки важные, почти девяносто открытых страниц! Это такой телефон, что он никогда не зависал! Как я теперь…