Человеческие истории. Родом из детства

«Отлично, – подумал он, – мы куда-то, но движемся».

– Что бы это могло быть?

– Если бы он мне сказал… Но… Каким-нибудь другим способом… Не простыми словами, – задумчиво проговорила она.

Она взрывала ему мозг. Чего она хочет от него? Чего она хочет от того парня? Чего эти женщины вообще хотят от мужчин? Откуда они там прилетели, с Венеры?..

«Два балла! – взорвался внутренний голос. – Просто два балла! Когда же ты уберешь себя из процесса?! Будь зеркалом. Ну не стои?т у тебя задача понять. Не пытайся понять, чем это ей поможет, она сама все найдет. Дыши ровнее».

– Что могло бы быть этими не простыми словами для тебя?

– Что-то, что заставило бы его попотеть.

– Например?

Она задумалась…

«Попотеть, – сердился он, – помучить его хочет. Милое, красивое… и такое кровожадное создание».

«Встал и вышел! – закричал внутренний голос. – Совсем с ума сошел?! До оценок опустился?! Включил тут мужскую солидарность, марсианин хренов».

Он аж вздрогнул, когда она, почти подпрыгнув на стуле, резко сказала:

– Есть. Придумала!

– Отлично! Поделишься?

– Да, конечно. Пусть это будет ответ в стихах. Пусть напишет мне стихотворение, где я увижу, что он понимает меня, понимает, как Я смотрю на это, как Я чувствую эту ситуацию.

– Что ты тогда почувствуешь?

– Я почувствую, что от меня не отмахиваются как от мухи, а действительно…

Она зависла, и только палец машинально продолжал бесконечно наматывать на себя светлый локон ее волос.

– А действительно что? – не выдержал он.

– А действительно видят во мне только друга.

– А он сможет?

«А тебе-то что? – негодовал внутренний голос. – Чего это ты за него так беспокоишься? На себя рубашку примеряешь, что ли? Ты еще отговори ее – спаси мужское братство. Ты сейчас чьи задачи решаешь?»

– Напряжется, – дерзко и с вызовом в голосе ответила она. – Хочет остаться друзьями, пусть поработает на эту дружбу.

– Что ты сейчас чувствуешь?

– Я думаю, что нормально. На днях его увижу и озадачу.

– Хорошо. А чувствуешь-то ты сейчас что?

– Радость, облегчение, – но в ее голосе не пропала еще нотка злости.

«Я помню, помню, – сказал он своему внутреннему голосу. – Океан переплывать будем как-нибудь в следующий раз».

Время сессии подходило к концу, и надо было завершать.

– Хорошо. Что ты собираешься сейчас делать?

– Я поговорю с ним. Пусть сочиняет мне объяснительную, – она улыбнулась.

Улыбка была искренней, и он понял, что сегодня действительно можно остановиться на этом.

– С чем ты придешь на следующую сессию?

– Со стихотворением, – засмеялась она.

– Я буду ждать, – сказал он, наблюдая, как она аккуратно складывает свой платочек.

* * *

Он уже и думать про нее забыл. Почему-то решил, что больше она не появится. Но она позвонила. Четвертая сессия была назначена в том же месте.

Он приехал пораньше и уже допивал свой кофе. Встречаться в кофейне было не лучшим вариантом, на территории клиента – тем более, а личным кабинетом он еще не обзавелся.

По утрам зал был пустой, и это сильно упрощало задачу.

Она вошла вовремя. Походка быстрая, уверенная, твердая и легкая одновременно.

«Да, – сказал он себе, – изменения налицо».

Более того, во время сессии он отметил, что она кокетничает с ним, беззаботно смеется, подкалывает его… Дышит полной грудью и с интересом смотрит по сторонам, шутит с официантом. Платочек мирно покоился на краю стола.

Когда она ушла, он попросил еще кофе… Потом еще… Он был рад за нее. Горд за себя. Но ничего не понимал… Странные эти женщины.

Перед ним на столе лежала чуть помятая ксерокопия:

Однажды тихо шел он вечером,
Шел, как обычно, весь в себе.
Не думал он о чем-то вечном
И о проблемах позабыл.
И не заметил, как она прошла.
Она прошла, взглянув украдкой.
Но также был он для нее загадкой.
Он также думал о своем,
Она мечтала лишь о нем.
И не понять ей было дум его…