Рутинёр

Миг спустя пришло понимание, что никогда не видел этот дуб с раскидистой кроной прежде, просто он до мурашек по спине напоминал лесного великана, росшего неподалёку от хижины Марты. Я словно бы даже мрачный изучающий взгляд уловил, столь изводивший меня в преддверии Йоля. Вот только с ветвей того дуба не свисали полуразложившиеся тела висельников, а землю вокруг не усеивали обглоданные зверьём кости.

Маэстро Салазар присвистнул и спросил:

– И кто здесь так развлекается?

– Барон Лауниц, – бесстрастным голосом начал Георг, – нетерпим к браконьерам, контрабандистам, заезжим циркачам и еретикам, смутьянам и ворам, грабителям и убийцам, не говоря уже о бродягах…

– Да-да, – кивнул Микаэль, – особенно из числа сарциан…

Мы непроизвольно придержали лошадей, разглядывая жутковатый вид, и приблизившаяся Марта негромко произнесла:

– Дурное место.

Не доверять чутью ведьмы в таких вопросах было попросту глупо, да ещё изменивший направление ветер принёс вонь разложения, и я махнул рукой.

– Едем!

Георг медлить не стал и взмахнул вожжами, подгоняя усталых лошадей, а его юный родич достал лук, навалился на него, согнул и приладил тетиву. Как видно, шанс наткнуться на лесных разбойников и в самом деле был достаточно велик.

– Проедусь, проверю дорогу, – предупредил Микаэль и поскакал вперёд.

А я оглянулся и прикрикнул на вновь отставшую парочку.

– Подтянитесь!

– Да, магистр! – отозвался школяр и продолжил что-то втолковывать Марте.

– Уве! – рявкнул я, и на этот раз мой окрик действие возымел.

На поляне с дубом обнаружилась развилка, после неё неширокая тропа пошла в обход чащобы по опушке леса, а разбитая тележными колёсами дорога затерялась меж деревьев. Именно туда и ускакал Микаэль.

Сосны остались позади, на смену им пришли ели и лиственные деревья, под их кронами стало темно. Ливень здесь прошёл куда более продолжительный, в выбоинах скопились лужи, тут и там текли ручьи, с листвы срывались и падали на землю, на лошадей и поля шляпы крупные капли.

Микаэль никак не пропустил бы загородившее проезд дерево, и всё же поначалу я ехал с ладонью на рукояти пистоля. Более того – смежил веки и размеренными глубокими вдохами погрузил себя в лёгкий транс. Но никакого волнения незримой стихии уловить не удалось. Ощущение присутствия чего-то невыносимо могучего сгинуло, стоило только поляне с дубом остаться позади.

Марта и Уве какое-то время следовали за телегой, потом успокоились и вновь отстали. Вернулся маэстро Салазар, сообщил, что всё в порядке, и снова ускакал вперёд. Очевидно, нашёл предлог пить вино и не выслушивать при этом бестактных комментариев с моей стороны.

Ну и пусть его. Сегодня в монастырь ехать уже поздно, завтра прямо с рассветом посетим с Уве святое место, затем перекусим и отправимся в Ренмель. Скоро, уже совсем скоро мы прибудем в столицу и…

И, честно говоря, я имел весьма смутное представление о своих дальнейших действиях. Гепард замешан в этом деле по уши, герхардианцы точно с ним заодно. А кто ещё? Кого я могу привлечь в союзники, не опасаясь получить удар в спину? Сообщить обо всём маркизу цу Рогеру? Но снизойдёт ли канцлер Вселенской комиссии по этике до опального магистра? И поверит ли он выдвинутым обвинениям? Одних лишь слов может оказаться недостаточно, а откровенничать с ищейками Кабинета бдительности никак нельзя. За такое, даже если впоследствии коллеги и признают мою правоту, один чёрт, призовут к ответу и спросят по всей строгости. Грязное бельё на публике не пристало перетряхивать.

Дорога нырнула в неглубокий овраг, по дну которого тёк шустрый шумный ручеёк, копыта лошадей и деревянные колёса взбаламутили прозрачную воду, телега до предела замедлилась. Вылетевший из кустов дротик ударил паренька с луком в плечо, тот заверещал, выронил оружие и свалился с борта. Георг запаниковал и взмахнул вожжами, но добился лишь того, что колёса увязли в грязи и лошади встали как вкопанные. На дорогу с диким воем, гоготом и улюлюканьем полезли тёмные кудлатые фигуры, я рванул из перевязи пистоль, и тут же в бок угодила вскинутая одним из разбойников рогатина.

Тот вложился в движение всем корпусом и неминуемо проткнул бы меня насквозь, окажись выпад самую малость точней. На моё счастье наконечник вспорол кольчугу, скользнул по рёбрам и ушёл в сторону, не причинив серьёзного вреда. И даже так усидеть на лошади не вышло – тычок поперечины оказался достаточно силён, чтобы выбить меня из седла. Падение в ручей с липкой грязью на дне вышло жёстким, и воздух вырвался из отбитых лёгких. Я ушёл под воду с головой, инстинктивно вскинул над собой руку с пистолем, следом вынырнул сам. Лишь помянул ангелов небесных и сразу потянул спусковой крючок.

Прикрытый полкой порох не успел промокнуть, дымно вспыхнул затравочный заряд, из ствола хлестануло пламя. Вновь замахнувшийся рогатиной разбойник даже дёрнуться не успел. Пуля угодила в древко и расщепила его, попутно изувечила кисть мужика. Брызнула кровь, на землю полетели оторванные пальцы.

И тут же в овраг влетел шар раскалённого до невозможности эфира; с оглушительным хлопком заклинание рвануло в кустах, обдав сгустками жидкого пламени листву и ринувшихся к телеге негодяев.

– Колдун! – завопили лихие людишки и бросились в рассыпную. – Спасайся!

Я начал подниматься на локтях, но на меня обрушился раненый разбойник. В лицо дыхнуло кислым перегаром, а в следующий миг голова скрылась под перебаламученной водой; даже толком вдохнуть не успел.

Ангелы небесные!

Громила, видно, совсем обезумел от боли и ярости, он не ослабил хватки, даже когда я выдернул из ножен на поясе кинжал и вслепую ткнул им, метя противнику в бок. Попал, ударил вновь, и всё без толку, хватка не ослабевала – поначалу острие увязло в овчине и вошло в тело совсем неглубоко, а второй тычок громила умудрился блокировать предплечьем. Мокрая рукоять выскочила из пальцев, и я потянул из-за пояса магический жезл, да только его зажал своим весом разбойник, высвободить волшебную палочку не получилось, пальцы соскользнули с гладкой поверхности.

Перед глазами уже вовсю мелькали искры и воздуха катастрофически не хватало, ничего не оставалось кроме как попытаться выдавить противнику глаза. Разбойник запрокинул голову и попытался отодрать от лица мою руку; тут-то я и перехватил его кисть и со всех сил стиснул изувеченные пулей пальцы. Громила дёрнулся, но, прежде чем удалось спихнуть его с себя, вдруг обмяк и сам отвалился в сторону.

Я вынырнул из лужи, хватанул распахнутым ртом воздух, и грудь тотчас пронзила боль, но далеко не столь острая, как если бы треснули рёбра или оказалось проткнуто лёгкое. А значит – плевать! Не до того!

Левая рука смахнула с лица грязь, правая зашарила по перевязи, только мог бы уже и не суетиться: стычка завершилась нашей безоговорочной победой, не успев толком начаться. Уве подвесил над дорогой сгусток сияющего эфира и настороженно водил из стороны в сторону магическим жезлом, а едва не утопивший меня громила валялся рядом с раскроенной головой. Его ноги ещё мелко подрагивали, кровь выплёскивалась из жуткой раны, смешивалась с мутной водой и подкрашивала её бурым. Маэстро Салазар сидел в седле на раздражённо похрапывавшем жеребце, по клинку шпаги в его опущенной руке медленно скатывались алые капли.

– Дерьмо! – хрипло каркнул я, выбрался из ручья и уселся прямо на дорогу, зажав ладонью рану на боку, неглубокую, но длинную и обильно кровоточившую.

– И не говори, – согласился со мной Микаэль. – Уронил мех, всё вино вылилось.

– Филипп! – послышался крик Марты, опоздавшей к скоротечной сшибке.

Девчонка выскочила из седла, я и моргнуть не успел, как она оказалась рядом и положила руки поверх моей ладони, из-под которой медленно сочилась кровь.

Тряхнуло! Словно молния шибанула, от мокрой одежды повалил пар, а меня самого ведьмовская сила выгнула дугой, да так что приложился затылком о землю.

– Святые небеса! – только и выдавил я из себя, когда сумел глотнуть ставшего вдруг слишком уж густым воздуха.

– Ой, – потупилась Марта. – Извини, я испугалась…

– Всю силу разом выплеснула? – вздохнул маэстро Салазар, убирая шпагу в ножны. – Ну ты и бестолочь…

Ведьма на него даже не взглянула.

– Филипп, ты в порядке? – обеспокоенно спросила она у меня и дёрнула за плечо. – Филипп?!

– Более или менее, – прохрипел я в ответ, хватанул ртом воздуха и поморщился. – Скорее более, чем менее, но пока до конца не уверен. Спасибо, что в пепел не обратила.

Марта обиженно засопела, а я поднялся на ноги, покрутил торсом и убедился, что никаких неприятных ощущений при этом не испытываю. А что волосы дыбом стоят – так ерунда, не смертельно.

– Спасибо, – поблагодарил я девчонку, а вот на Уве посмотрел строго, будто на провинившегося ученика. – Что же молчит сеньор ассистент?

– Простите, магистр… – поёжился школяр, стянул с головы шляпу и почесал макушку концом волшебной палочки. – Мы должны были контролировать кусты на обочинах, но увлеклись беседой. Я увлёкся…

Он закашлялся, попытался сдержаться, не смог и сплюнул в дорожную грязь мокроту; ладно хоть без крови.

– В следующий раз кого-нибудь могут убить, – без всякой жалости заявил я.

– Больше такого не повторился! – пообещал Уве.

Марта так и стояла, прижимаясь ко мне, её отвлёк окрик Микаэля.