Серебряный век права

Это был удивительный человек. Философ, богослов, поэт, публицист, литературный критик, почетный академик Императорской Академии наук по разряду изящной словесности. Его стихи носили преимущественно религиозно-мистический характер и считаются предтечей символизма. Творчество Соловьева открыло новые поэтические перспективы и послужило стимулом для А. Блока, Вяч. Иванова, Ю. Балтрушайтиса и других младших символистов.

Соловьев был визионер, ему являлись видения. В возрасте девяти лет он узрел Божественную премудрость – Софию. Будучи уже магистром философии, он переживает новую встречу с ней в Британском музее, куда он был командирован в 1875 г. для изучения древнейших мистических текстов. В третий раз София посетила его в Египте, куда он отправился сразу же после второго свидания. Об этом идет речь в его поэме «Три свидания», написанной за два года до смерти[18 - См.: Лосев А.Ф. Владимир Соловьев и его время. М., 2009. С. 571–575.].

Являлся ему и дух его покойного покровителя Памфила Даниловича Юркевича (1827–1874). Весной 1898 г. по пути в Египет он обнаружил в своей каюте дьявола. В то время, в преддверии надвигающихся революционных событий, Соловьева мучили тяжелые предчувствия надвигающегося Апокалипсиса.

Владимир Сергеевич так и не обзавелся семьей, не имел собственного жилья. Большей частью жил в имениях своих друзей или за границей. Умер в имении князя Е.Н. Трубецкого Узкое, которое теперь входит в границы современной Москвы.

Он был человеком экспансивным, восторженным и порывистым. Когда заканчивался судебный процесс над цареубийцами С. Перовской и А. Желябовым, Соловьев в публичной лекции обратился к Александру III с призывом помиловать участников покушения на его отца. Судя по сохранившейся записи, в словах Соловьева содержалась и определенная угроза: «…если государственная власть отрицается от христианского начала и вступает на кровавый путь, мы выйдем, отстранимся, отречемся от нее». Понятно, что за это власти по головке его не погладили, но и особых репрессий он избежал[19 - Подробнее биографию В.С. Соловьева см.: Лосев А.Ф. Указ. соч. С. 10–114.].

Не удивительно, что именно такой человек, презрев известную максиму насчет коня и трепетной лани, отважился на попытку синтеза рационального и иррационального подходов к познанию мира, чтобы понять всю действительность как целое. Он исходил из принципа единства мира, основанного на признании Бога как абсолютного сверхприродного идеального начала. Соловьев считал, что в результате синтеза науки, философии и религии знание приобретает объективное значение. «…Новейшая философия, – утверждал Соловьев, – с логическим совершенством западной формы стремится соединить полноту содержания духовных созерцаний Востока. Опираясь, с одной стороны, на данные положительной науки, эта философия, с другой стороны, подает руку религии. Осуществление этого универсального синтеза науки, философии и религии… должно быть высшею целью и последним результатом умственного развития»[20 - Соловьев В.С. Кризис западной философии (против позитивистов) // Соч.: В 2 т. Т. 2. М.: Мысль, 1988. С. 122.]. Под Востоком он понимал народы, унаследовавшие от Восточной Римской империи (Византии) православную веру – славян, и прежде всего русских.

Идея Всеединства Владимира Сергеевича конкретизировала высказанную еще ранними славянофилами мысль о том, что действительность есть «живое целое», которое может быть познано только целостным духом. В отличие от понятия «всеединства», встречающегося в западной философии начиная с античности[21 - http://www.filosofio.ru/russkaya-filosofiya/filosofiya-vladimira-soloveva.html], у Соловьева оно не является только онтологическим, т. е. не характеризует только бытие, но относится и к познанию, и к этике, и к социологии. В его философии являвшаяся ему София занимает важное место: «София есть… материя Божества, проникнутая началом божественного единства»; София – это душа мира как центр воплощения божественной идеи мира.

Соловьев предложил свое учение об эволюции природы, исходя из посылки, что все в мире стремится к Абсолюту, что мир – это всеединство в состоянии становления. Всего Соловьев выделяет пять ступеней эволюции, или, как он их называет, царств: минеральное, растительное, животное, человеческое царства и Царство Божие. Пять царств наглядно представляют развитие бытия. Для того чтобы достичь своей высшей цели, существо должно прежде всего быть (минеральное царство). Затем оно должно быть живым (растительное царство) и сознательным (животное царство). Далее – разумным (человеческое царство) и, наконец, совершенным (Царство Божие).

Что касается права, то в своих поздних работах Соловьев тесно увязывает его с нравственностью. Если поначалу он, следуя Канту, понимал право как формальное начало, вызванное к жизни практическими потребностями, как внешний принудительный порядок поведения, не связанный с внутренними моральными мотивами и побуждениями, то в окончательном варианте своей философии он возвышает право до уровня необходимого условия нравственного совершенствования и религиозности. Право служит «воплощению добра, ограничению и исправлению зла» и определяется справедливостью. Добро должно иметь безусловный характер и является началом для любых человеческих отношений, включая государственные.

«Совесть – это социальный стыд, а стыд – это природная совесть». «Человек мог бы быть определен как животное стыдящееся». «Справедливость не есть простое равенство, а равенство в исполнении должного». «Право есть определенный минимум нравственности». «Право есть принудительное требование реализации определенного минимального добра, или порядка, не допускающего известных проявлений зла» «Право есть свобода, обусловленная равенством». «Сущность права состоит в равновесии двух нравственных интересов: личной свободы и общего блага»[22 - http://citaty.su/solovev-citaty-i-aforizmy-vladimira-soloveva]. Эти афоризмы Владимира Сергеевича как нельзя лучше описывают его этику и представление о праве. Содержание этих требований, понимание границ «минимального добра» подвержены изменениям и зависят от исторических условий и уровня развития нравственности в обществе. При этом право всегда возможно отделить от произвола по той цели, которую преследует право. Эта цель – установить внешнюю гармонию между личностью и обществом.

Творчество Владимира Сергеевича Соловьева оставило глубокий след в истории русской философии и правовой мысли. Уже при жизни его характеризовали «русским Платоном», «Пушкиным русской философии» и другими лестными эпитетами. Он оказал серьезное влияние на религиозную философию Н.А. Бердяева, С.Н. Булгакова, С.Н. и Е.Н. Трубецких, П.А. Флоренского, С.Л. Франка. Среди правоведов, стремившихся отыскать аксиомы права, также было немало сторонников соловьевского синтеза рационального и иррационального подходов к праву.

§ 3. Евгений Николаевич Трубецкой

Князь Евгений Николаевич Трубецкой (1863–1920), в имении которого окончил свой земной путь В.С. Соловьев, был другом, учеником последнего и, что, безусловно, укрепляло их дружбу, оппонентом в бесконечных мировоззренческих спорах. Сам Евгений Николаевич так писал о своих взаимоотношениях с В.С. Соловьевым: «…с ним так или иначе связано все то, что я думал до сих пор в области религии, философии и общественной жизни; все мои воззрения сложились в духовном общении с ним, т. е. частью в связи с его влиянием, частью же в борьбе против этого влияния»[23 - Трубецкой Евгений, кн. Миросозерцание Вл. С. Соловьева. М.: Путь, 1913. Т. I. С. III.]. Обращает на себя внимание использование здесь формулы «не только, но и вопреки». Сильное выражение по отношению к Учителю и Учению.

Основное философское произведение Е.Н. Трубецкого «Миросозерцание Вл. С. Соловьева» (1913) было посвящено изучению философских воззрений наставника. Он не согласился со многими аспектами учения Соловьева, особенно с его экуменическими идеями. Трубецкой отверг софиологию Соловьева как недопустимое смешение Бога и мира. В отличие от Соловьева он интерпретирует Софию не как сущность мира, а как норму, идеальный первообраз, который находится вне мира и который человек волен принять или отвергнуть.

Для Трубецкого различие Бога и мира очевидно. Безусловное Сознание, Абсолютное, Бог – не только «заключает в себе сущий смысл того, что есть, но и Божий замысел о том, что должно быть». «Бог является началом и концом мировой эволюции, ее вездесущим центром и смыслом, но не ее субъектом»[24 - См.: Трубецкой Е.Н. Смысл жизни // vehi.net.etrubeckoi/smysl_zhizni].

С точки зрения аксиом права такой подход неминуемо приводит к классической теории естественного права, которая к тому времени была скомпрометирована как наукой, так политическими соображениями. Однако в синтетическом подходе Соловьева, который Трубецкой использовал в своих рассуждениях, естественное право является не столько идеалом, к которому надо стремиться, сколько критерием оценки существующего правопорядка и требованиями его совершенствования.

Базовое требование естественного права сводится к тому, чтобы внешняя свобода личности не была ограничена ничем, кроме того предела, который образует свобода других личностей, и требования «объективного добра». И то, и другое подвержено постоянным изменениям, зависящим от окружающих обстоятельств. Эти обстоятельства опосредованно определяют данный предел через те нормы, которые устанавливают власти. В зависимости от того, насколько данный предел отражает базовую идею естественного права и насколько он обусловлен реальными социально-историческими особенностями общества, можно судить о том, имеем ли мы дело с правом или с произволом.

Отсюда Трубецкой выводит свое определение права как «внешней свободы, предоставленной и ограниченной нормой». Эта внешняя свобода диктуется в сфере права не только моральными императивами, обращенными к совести человека, но и властно установленными нормами права, которые обращены преимущественно к сознанию, рассудку человека. Действие права, таким образом, не предполагает необходимости действия моральных импульсов и может ограничиваться простым силовым давлением, угрозой принуждения за непослушание требованиям властей.

Критерием оценки правомерности или неправомерности правовых установлений в этих случаях будет личное моральное сознание человека, а дополнительным условием – социально-исторические особенности конкретного социума, в котором существует человек[25 - См.: Антонов М.В. История правовой мысли России: Конспект лекций. М.; СПб.: НИУ ВШЭ, 2012. С. 144–145.].

Такая аксиоматика права приводит Евгения Николаевича к убеждению в необходимости замены царизма не соловьевской христианской теократией, а правовым государством, поскольку он считал право проявлением абсолютного на несовершенной ступени человеческого развития.

Первоначально князь Трубецкой был одним из видных членов и основателей кадетской «партии народной свободы». Затем вышел из нее и стал одним из создателей Партии мирного обновления.

Октябрьскую революцию Трубецкой не принял. В годы гражданской войны он – один из идеологов Белого движения. Трубецкой состоял в Добровольческой армии Деникина. Его брат, Г.Н. Трубецкой, в правительстве Деникина занимал должность начальника управления по делам исповеданий. Попав вместе с отступавшей армией в Новороссийск, Е.Н. Трубецкой заболел здесь сыпным тифом и умер.

§ 4. Павел Иванович Новгородцев

Павел Иванович Новгородцев (1866–1924), коллега Е.Н. Трубецкого по юридическому факультету Московского университета, обосновывал ценностную концепцию права с позиций неокантианства.

Будучи истинным представителем Серебряного века, он отрицал, что законы развития общества сильнее воли отдельного человека и его жизнь протекает вместе с общим потоком истории, а сам человек не всегда даже осознает реальные мотивы своих поступков. Рационалистическое учение Гегеля, социология О. Конта, экономический детерминизм К. Маркса и примат физиологии над духовным З. Фрейда были ему глубоко чужды. П.И. Новгородцев считал, что сознание отдельной личности существует в пространстве человеческой мысли и духовной жизни и подчиняется именно их законам. В каждом человеке заложен основанный на его представлении и о добре, и о зле (ср. с категорическим императивом Канта) идеал, к которому он стремится. Анализировать этот идеал на основе исторических причинно-следственных связей или законов социологии, предполагающих детерминированность человеческих поступков, – глубокое заблуждение[26 - Новгородцев П.И. Нравственный идеализм в философии права // Исследования по истории русской мысли. Т. 8: Проблемы идеализма: Сб. ст. С.Н. Булгакова, Е.Н. Трубецкого, П.Г. [П.Б. Струве и др.] [М., 1902] / Под ред. П.И. Новгородцева. М.: Модест Королев; Три Квадрата, 2002. С. 507–521.]