Моё первое дело, или Детектив по прозвищу Пуля

С финансами у Коркнейла сегодня было, мягко говоря, неважно и, чтобы не ударить в грязь лицом приходилось импровизировать.

– Ох, чёрт… остался только растворимый кофе, мистер…

– Мистер Фингол. Э-это ничего, растворимый вполне подойдёт.

Мысленно Энди аплодировал себе, на пару с мистером Финголом. Теперь нет ни тени сомнений – они помогут друг другу, если сказать словами классика, то: «Дело в шляпе!»

Заказ от мистера Фингола

Первый же «выстрел» детектива попал точно в цель – дело связано с любовью, хотя это довольно приблизительное определение данных конкретных отношений между мужчиной и женщиной. Некто однажды сказал, если в деле может быть замешана женщина – ищите женщину. И этот парень был дьявольски прав! Собственно, задача Коркнейла и состояла в том, чтобы найти некую пропавшую, предположительно, похищенную мисс Эмели.

Информации, предоставленной заказчиком, было катастрофически мало, в ней присутствовали явно умышленные пропуски, но в целом ситуация обстояла следующим образом: вчера вечером или ночью в период с двадцати одного часа и до полуночи из своей квартиры пропала девушка. Она не приходится знакомой или, хотя бы соседкой мистеру Финголу и, тем не менее, он знал о ней множество подробностей.

В ходе беседы у Энди всё сильнее складывалось впечатление, что мистер Фингол тайно следил за мисс Эмели, но, похоже, без всякого злого умысла. Клиент несомненно влюблён в девицу, но слишком страшился открыть свои чувства.

Он, как потерянный щеночек всюду ходил за ней, опасаясь привлечь излишнее внимание. Каждую её смену мистер Фингол приходил в кафе, где работает Эмели, ждал, когда она освободится, чтобы сделать заказ именно у неё, весь вечер сидел, цедил кофе, пока её смена не закончится, чтобы поехать домой в одном автобусе с Эмели.

Ехали они на разных сидениях, не разговаривая, мистер Фингол очень старался вообще не попадаться ей на глаза. И, вероятно, мисс Эмели и правда не замечала его. Она – девушка эффектная, а он, ну, мягко говоря, не красавец: щуплый, сутулый с неприятным лицом и вечно потеющими ладошками. Прячась в тенях, Фингол провожал её до подъезда, двери которого, по крайней мере вчера, закрылись в двадцать один ноль-ноль.

Когда Фингол возвращался к себе в квартиру в доме напротив, то, скинув куртку, припадал к окуляру телескопа, настроенного на окна Эмели, и жадно наблюдал за её жизнью. Вот только вчера всё пошло не по плану.

– Вы должны… найти её! – борясь со своими эмоциями, глотая окончания слов, взмолился клиент. Энди оставался внешне холодно спокоен, но ему уже было дико интересно и не терпелось начать.

– Хорошо, я вас понял, мистер Фингол, но разве мы можем быть уверенны, что она именно пропала? Может быть мисс Эмели просто не заходила в квартиру и поехала к подруге, другу или, скажем, маме… почему нет?

– Нет. Нет. Этого абсолютно не может быть! У мисс Эмели совсем, совсем никого нет, понимаете?! Она всегда проводит вечера дома, совершенно одна.

Всю информацию, полученную от заказчика мистера Фингола, Коркнейл тщательнейшим образом записывал в блокнот. Свои же выводы об услышанном, он оставлял при себе.

Человек перед ним, конечно же, не безгрешен и его действия тянули, как минимум, на административку, но для начала стоило разузнать побольше о безжалостно одинокой мисс Эмели.

– Мои услуги не бесплатны, мистер Фингол, а также мне нужно фото пропавшей…

– Да-да, конечно.

Двадцати девяти летний, рыжий, лысеющий, гражданин, ведущий незаконное наблюдение за личной жизнью мисс Эмили, дёргано, торопливо расстегнул чёрный потрёпанный портфель и извлёк из него несколько фотографий и почтовый конверт.

– Вот её фото, а это деньги. Это всё, что у меня есть!

Энди принял фото и конверт, заглянул в последний и увидел неплохую сумму, которой вполне хватит, чтобы покрыть все текущие расходы Коркнейла. Хмыкнув, детектив извлёк из конверта две купюры достоинством в сто и двадцать фунтов, остальные пятьсот восемьдесят футов вместе с почтовым конвертом он вернул заказчику.

– Остальные деньги пока пусть полежат у вас, а когда я найду мисс Эмили, вы рассчитаетесь со мной полностью.

– Но вы же найдёте её?!

– Не сомневайтесь. – спокойно и твёрдо заявил Коркнейл, принявшись разглядывать фотокарточки пропавшей. В процессе, словно бы между делом Энди поинтересовался:

– Мистер Фингол, нет ли ещё чего-то, что мне необходимо знать? Может быть вы позабыли о чём-то упомянуть?

Клиент сглотнул вопрос сыщика, кадык опустился и вернулся на место, прочищая горло от несуществующих препятствий.

– Нет. Ничего такого. Я рассказал вам всё. – неумело, криво и нелепо соврал мистер Фингол, почти вызвав раздражение Коркнейла, но в отличие от гостя, детектив владел собой куда лучше. С доброжелательной улыбкой и уверенностью в голосе он попросил клиента отправиться домой и хорошенько отдохнуть.

– Скоро я свяжусь с вами. Я найду мисс Эмели, не смейте сомневаться.

Мистер Фингол впервые за всё время коротко улыбнулся, вероятно слова Коркнейла несколько успокоили его. В этот момент Энди подумал: «Несчастный человек». Детективу даже стало жалко этого бедолагу, похоже на то, что и сам Фингол одинок, причём совершенно безнадёжно. Вероятнее, единственное, что держит этого парня на этом свете – пропавшая мисс Эмели, если он утратит и эту ниточку, связывающую его с окружающей действительностью, это буквально убьёт его…

Глядя в спину клиента, Коркнейл дал себе обещание: «Не бойся, дружище, я помогу тебе. Она не станет очередной пропавшей без вести», – найдя что-то общее меж собой и этим несчастным, неожиданно смягчившись в суждениях, подумал детектив. Энди увидел в мистере Финголе того, кем мог бы стать сам, если бы хоть раз сдался и повернул на тропу слабости.

Клиент покинул кабинет, на этот раз легко справившись ручкой двери.

Коркнейл в кабинете остался один и внимательнее вгляделся в лицо и фигуру девушки: шелковистые, вьющиеся тёмные локоны волос, точёная фигурка, тонкие длинные ноги. Коркнейл отрисовывал образ с фотографий в своей голове, каждую деталь от длины ресниц, до формы ушной раковины.

Энди отнюдь не был художником, но конкретно эту девушку, он бы теперь мог нарисовать, не без труда, зато удивительно точно. Эта картина стала бы примером отсутствия художественного таланта, авторской фантазии и видения внутренней красоты, зато шикарным и точнейшим портретом – хирургическое безвкусное копирование, не более.

Район, в котором проживала мисс Эмели располагался всего в двух кварталах от школы, в которой когда-то учился Коркнейл. Эти улицы были отлично знакомы Энди, поэтому найти дом разыскиваемой не составило никакого труда. Детектив с детства знал эти улочки, дворы и скверы.

Кингсхил – старый райончик города, где вроде бы сотню лет уже ничего не меняется. Энди вырос и прожил здесь большую часть жизни, тут он потерял всех своих близких и окончательно замкнулся в себе. Обычно люди в такие моменты начинают сильно пить, топить своё отчаяние и горе в стакане, но не Энди Коркнейл. Его душа кровоточила и содрогалась от боли, но он так и не проронил со смерти родителей ни единой слезинки.

Старое трёхэтажное здание из красного кирпича, стоящее особняком, как и почти все старые дома города находилось в предаварийном состоянии, это видно невооружённым глазом и, тем не менее, здесь живут люди. Администрация города несомненно знает о проблемах, но у мэра, есть дела поважнее и посерьёзнее.

Данкхейм

Коркнейл, уже находясь у самых дверей подъезда дома, в котором проживает, пропавшая мисс Эмели, услышал, прозвучавший совсем недалеко, в соседнем дворе пистолетный выстрел, за которым последовало ещё три, после чего перестрелка стихла. «Дерьмо! Ничего не меняется!» – подумал Детектив, взявшись за дверную ручку.

Перестрелки, убийства и разборки банд обычное дело Данкхейме, что уж говорить про банальные ограбления и прочую мелочь. Так было всегда, но за последние несколько лет обстановка в городе кардинально ухудшилась, теперь никто не мог себя чувствовать спокойно, даже сам мистер Лэгмэн Одонел – мэр славного города Данкхейма не чувствовал себя в безопасности. Он, как и все прочие жители, не покинувшие, погрязший в преступности, город просто пытался выжить.

Многие думают, что именно мистер Лэгмэн виноват в происходящем, но на самом деле город и его проблемы достались меру по наследству от предшественника мистера Мэстермэна, а ему от его предшественника и так до самого основания поселения Данкхейм.

Законы здесь всегда были лишь на бумаге, это историческая особенность. Поселение некогда основали каторжане, преступность здесь была всегда, все здесь преступники: дети, внуки и правнуки преступников. В Данкхейме честность и доброта не в почёте, здесь верят в силу, в умение находить компромиссы. Этот город пожирает слабых, словно голодная крыса своих розовых беззащитных детёнышей.

Назвать мэра Лэгмэна хорошим человеком язык не повернётся, но и злодеем он не являлся, он, словно канатоходец балансирует на тонком тросе меж интересами различных группировок города, стараясь сохранить свою жизнь и, хотя бы видимость власти.

Что может сделать несколько тысяч полицейских против десятков, если не сотен тысяч преступников? Да ни черта они не могут, кроме как умереть, с честью исполняя долг. Только вот вопрос, кому от этого станет лучше, и как честь прокормит их семьи? Так что винить полицию в бездействии, мэра в халатности, конечно же, можно, но какой в этом смысл? Они ничего не способны изменить в городе.

Дороги, ведущие из Данкхейма открыты, и все, кто не может и не желает здесь жить давно уехали, в городе остались только самые стойкие, безбашенные и обречённые, те, для кого это место родной дом, те, для кого умереть здесь важнее и лучше, чем жить где-то там…

Энди дёрнул старую, как и само здание деревянную дверь подъезда, но та не открылась. Коркнейл дёрнул вновь, приложив куда больше усилий, и эта попытка уже венчалась успехом. Из подъезда повеяло неприятными запахами затхлости, плесени и мочи.

Поднявшись по лестнице на второй этаж, он прошёлся по коридору, разглядывая обшарпанные стены с облупившейся краской, нанесённой, вероятно, ещё во времена детства дедушки Финли. Полы здесь были под стать стенам затёртые и грязные, прямо посередине коридора блестела лужа. Видимо кто-то из гостей этого дома, а быть может и самих жильцов, не нашёл или не пожелал искать лучшего места, чтобы справить нужду.

У большинства квартир отсутствовали номера Энди пришлось считать их, чтобы не ошибиться дверью. В общем-то это оказалось лишним, над входом в квартиру мисс Эмели прибита металлическая, покрытая белой эмалью, табличка с цифрами «один» и «четыре».

Коркнейл осмотрел полы, наличник, ручку и саму входную дверь. Ничто не вызвало подозрений. Зато Энди обнаружил для себя, упущенные мистером Финголом, детали: мисс Эмели левша. Возможно она не всё делает левой рукой, но точно отпирает ей дверь, а также питает любовь к обуви на тонкой шпильке. На то безошибочно указывали характерные вмятины на полу.

Звонок в этой квартире, как и в тринадцати предшествующих, отсутствовал. Энди сильно и неспешно постучал костяшками пальцев в уголке двери, прислушался и повторил действие. Новый стук так же не привёл к результату, Энди совершил третью попытку, искренне надеясь, что двери сейчас раскроются, или что из квартиры послышится голос девушки, но ответом служила лишь тишина.

Энди дёрнул ручку, закрыто. «Чёрт!» – коротко выругался про себя Коркнейл.