Ты умер акционером,
А я бы – бродягой нищим,
Таким же, каким и жил».
И он золотые слитки
В пустые мешки насыпал
И прочь, лошадей навьючив,
Побрёл по следам копыт,
А злому папаше Чарли
Неласковый жребий выпал —
Спать вечно в каньоне Духов,
Средь жёлто-кровавых плит.
Старинную эту притчу
Забыть наши уши вправе ль?
Мешает в бочонке дьявол
Злодея и добряка,
И не разберёшь, как прежде,
Где Каин, где добрый Авель,
Но так же разит незримо
Предательская рука.
(1980)
Баллада о Птице
Поймали Птицу, в клетку посадили
Велели петь, как снимут покрывало,
Кормили сытно, прутья золотили,
И лишь летать ей клетка не давала.
Живя в плену у праздного бессилья,
Забыла Птица прежние невзгоды,
Но тосковали сложенные крылья
По сладкой мгле и свежести свободы.
Она смотрела горестно и немо
Туда, где было, втиснутое в раму,
Далёкое, несбыточное небо, —
И видела прекрасную Панаму.
Так месяцы и годы пролетели,
И вот однажды, вырвавшись из клети,
Она впорхнула в кружево метели,
Которой нет белей на белом свете.
Звенела стужей линия трамвая,
В проулки ночь неслышная вползала,
И жил весь город, не подозревая,
Что на свободе Птица замерзала.
И думала она: «Так вот какая
Прекрасная, манящая свобода:
Серебряными искрами сверкая,
Таится смерть холодная у входа!
Так что любить – холёную неволю
Иль этот миг полёта перед смертью?..»
И пала Птица, скованная болью,
Подкошенная белой снеговертью.
Закрыты жизни старые страницы,