Чувства

Мария так была изумлена этой чертовщиной, что никак не могла поверить, что это восприятие ее собственное. Она до последнего думала, что это дело рук шамана, и его изощренного сознания. Но когда этот форменный и живой мешок с сущностью озера начал трансформироваться в великолепную и ранимую розу, девушка тут же поймала себя на месте преступления, – именно роза и желание ее увидеть, плотным наслоением сидело у нее в разуме.

– Я не верю своим глазам! – Громко и истерично произнесла Мария.

– Вы не верите себе? – Улыбаясь, спросил шаман.

– Как такое возможно? – Никак не успокаивалась девушка. – Я осознаю, что это сработало мое намерение, но моя память отказывается прокрутить сам процесс этого действия.

– И именно из-за этого, Вы готовы пойти на поводу у разума, и воспринимать только часть этой информации?

– Я не совсем Вас понимаю, – пробормотала Мария, – но очевидно, что да! – Я не до конца верю в то, во что почти поверила. Я это сделала! Но как?

– Отключите свою внутреннюю болтовню! – Очень твердым голосом заявил Ваби-Манидо. – Из-за нее Вы сейчас потеряете то волшебство, которое созидаете. Иногда не стоит разбираться, как это все устроено, просто нужно делать!

Наслаждайтесь своим изумлением! Пусть оно начинается здесь – в красочном представлении живого озера, которое Вы проектируете своим сознанием, потом продолжается слиянием с Вами, А напоследок пусть оно ведет Вас по жизни.

Для Марии эти слова уже звучали, как эхо. Они отражались от ее навязчивых мыслей. Эти рикошеты помогли успокоить внутренний диалог. Девушка стихла, и в полной тишине смогла погрузиться в изумление. Это сладкое чувство раскрыло еще больше ее восприятие, как истинный помощник и друг.

Она вновь начала вглядываться в свое видение, где озеро опять стало озером. Как только ее взор сосредоточился на воде, картинка начала расплываться. Девушка почувствовала, как вошла в высшую степень осознания. Тело стало хаотично дрожать, выражая собой стремление. Зрачки жадно расширялись, а веки перестали шевелиться. Разум сосредоточился на представлении, он даже не пытался влезать.

Озеро словно на перемотке вернуло себе структуру вязкого мешка с шевелением внутри. Эти внутренние движения массы продолжались довольно долго. Но это не надоедало. Фигура постоянно менялась, перестраивались и цвета, причем не оттенками, а резкими сменами на противоположности. Затем всю эту скульптуру будто вывернуло наизнанку. Внутренняя часть имела прозрачный белый цвет. Как только шевеления прекратились, вся полость словно натянулась во весь размер видения девушки. Все стало белым и прозрачным. Абсолютно все! Проглядывались только контуры, когда-то существовавших озер, природы, неба, солнца и Ваби-Манидо.

Эти контуры начали раскрашиваться в иные цвета, не как в обыденной реальности. Мария ясно осознавала, что именно она является программистом новой картины – новой реальности. После раскраски, она придала им объем, но не тот, что привычен, а добавляя мерности в проекцию. Теперь все вокруг находилось и внутри Марии. Она была предсказателем и исполнителем.

Было еще что-то, что она ощущала странным чувством, которое и чувством-то нельзя назвать. Девушка понимала, что ее сознание действует очень быстро, и разум не успевает привыкать к этим знаниям. Именно поэтому она не могла внутри себя подобрать новой сущности, которая приходила на смену эмоциям.

Ей начало казаться, что это иное, что-то знакомое и родное, но пришедшее через десятые врата восприятия. Она ощущала, что возможно, это сознание одного из членов семьи, который в дальнейшем окажется наиболее сильным строителем реальности, и через призму общего восприятия он передает какую-то информацию.

– Не вдумывайся! – Зазвучал голос.

Он точно не был голосом, который звучит из привычного человеческого состояния. Он не являлся голосом шамана, или кого-либо из знакомых людей.

– Не думай! – Продолжилась голосовая вибрация. – Отпусти ситуацию. Просто наблюдай. Изучай. Все придет, ведь оно уже твое. Тебя научили, как и что видеть. Потом тебе захотелось лишь то, чему тебя обучили. Теперь ты пытаешься просто видеть. Обучи себя знать то, что просто существует вне тех, кто тебя обучал!

Мария поняла, что ей срочно нужно отвлечься от голоса, потому что он источал мощнейшую силу. Она давящей пульсацией мешала девушке дышать. Она знала, что и дыхание всего-навсего привычка, от которой можно отучиться в новом мире. Но пока она не могла этого себе позволить. Разум хоть и не вмешивался, но он краешком глаза наблюдал за тем, что происходит. – Она будто бы стеснялась сама себя, и своих проявлений.

Мария последовала совету – наблюдать, и отключила все возможные функции существования разумного. Изумление вновь вернулось. Приобняло девушку, стало показывать все то, что она еще не досмотрела в своем видении.

Разукрашенная и объемная картинка нового мира ожила. Она стала отделять все персонажи от себя, пока фон полностью не слип от новых созданных образов. Этот фон представлял из себя сознание во плоти. Он обдался ярким светом, свернулся и исчез, не то в пространстве, а не то в самой Марии.

Новые образы будто уже были запрограммированы на жизнь. Без участия сознания они приняли невидимые источники жизни, и все вокруг ожило. По некоторым казусам и ляпам Мария поняла, что это только зарождение нового мира. Оцифровка этой проекции была еще сырой, такой же, как и способности разума девушки – принимать то, что она же и произвела в своей фантазии.

Девушка всем свои существом знала, что она является родоначальником этого мира. Она архитектор! И первоначальное зерно, закопанное в основу сознания этого мира – изумление. То чувство, которое помогает Марии проращивать росток нового, через дебри привычного и старого.

Персонажи, предметы, окружение, основа, еще не имели четких и идеально прорисованных контуров. Но они старались совершить это с собой. Входя в Марию, проходя через нее, и выходя в зарождение любви. Девушка понимала, что ей еще предстоит много работы в этом мире. И возможно продолжение в написании сценария, прорисовки текстур, создание жизни, программирование основ, будет передано одному из сыновей, или обоим. Только сейчас, она должна взять на себя зарождение этого изумления. – Мир, где будет жить она, ее семья, и все те, кто ей дороги.

Видение вдруг начало размываться и волнами исчезать. Сначала изящные прорисовки, затем общие цвета, а после них стерлись и грубые линии. Прежний светлый фон распростерся во весь объем восприятия. Ничего…

Мария поняла, что это были лишь сырые наброски ее задумки, ее намерения. И сейчас это все исчезло, потому что ей пока не хватает силы – энергии, чтобы продолжать. Но она была уверена, следуя дальше своим путем, – она накопит необходимую силу для продолжения созидания. И этот чистый лист – светлый фон вновь раскрасится ее фантазией, только уже более глубинной и продуманной, с тем разумом, который будет шагать в ногу с ее сознанием.

– Все это будет, – повторяла она про себя, внутри себя, в своих мыслях, – а пока я могу изумляться той способности, тому знанию, которое я обрела. Многое еще предстоит пройти. Это только начало! Начало пути, которое при желании может бесконечным!

Светлый фон исчез. Рябь пошла вместо видения. Это означало, что девушка возвращается в привычный мир. Стали проявляться очертания озер, знакомой местности, а самое главное – шамана. Мария настолько была счастлива его видеть, что ее изумление перешло границу обычного восприятия, и картинка озерного пространства тут же приняла естественный вид реальности.

– С возвращением в прошлый мир! – С нотками поздравления сказал Ваби-Манидо.

– В прошлый? – С улыбкой переспросила Мария.

– Несомненно, – продолжил шаман, – на этот раз, это было не просто погружение, сновидение, или медитация, Вы касались знания! – Силы! А заключалась она в созидании себя. Себя и своего нового мира. Да, он еще сырой, непродуманный, но осознание его вы получили, и теперь никогда не отпустите из себя.

– Я теперь постепенно буду перебираться туда? – Немного растерянно, но изумленно спросила девушка.

– Очень смешно звучит – перебираться. – Покатившись от смеха, словно крякнул шаман.

Мария не сдержалась и поддержала Ваби-манидо своим звонким смехом.

– Не забывайте никогда, моя дорогая, – с серьезным лицом молвил шаман, – Ваш путь – это дорога к себе, к своему миру, к своему Я. Вначале Вы ищите Бога, затем Бога внутри себя. Ну а потом Вы осознаете – Бог – это Вы! Именно поэтому, конечная точка Ваших поисков не наступит никогда. Это бесконечный процесс, если вы конечно же захотите этого, не обнулив свое осознание во всех мирах. А это будет происходить. – Тот, кто познал вечность, тот вечен, а следовательно – он пройдет все, что только существует и не существует, создавая, перевоплощаясь, забывая, умирая, воскрешая, рождаясь!

А перебираться, или нет, это лично ваша сила осознания. Вы и Вы – мир. В Вас, через Вас, из Вас, и для Вас!

Мария расхохоталась. Ее смех был похож на истерический. Он вбирал в себя все возможные экстатические струны. Все мыслимые и немыслимые вибрации. Смех содержал все чувства, любые возраста и бесконечность. Шаман не мог себе отказать поддержать это воодушевление, они оба смеялись. Соединившись, все вокруг растворилось внутри.

Шаман сказал, что им пора возвращаться. Мария была не против. Все, что возможно было в этой прогулке она получила. Переливы настроения исчезли навсегда, настройка теперь была заключена лишь в ней самой, – подвластная и контролируемая только ей, она и являлась настройкой.

Они окинули взглядом изумления просторы озер, их сказочную дальность и глубину. И двинулись назад, но не в себе, а только в мире материальных нюансов.

Джунгли буквально улыбались им. Все сверкало, искрило, дышало и радовалось. Вся имеющаяся зелень обрела еще большую сочность и насыщенность. Жизнь наполнялась большим объемом, чем обычно. Да и «обычно» приняло на себя иную структуру и осмысление. Казалось, что весь лес видоизменялся, отбрасывая четкие линии, и приобретая сладковатое притяжение размытых форм, – джунгли трансформировались в конструктор души. Небо свисало декоративной люстрой на пружинных шарнирах. Оно постоянно менялось в своем цвете. – Спектр всех приближенных к синему мерцал. Причем отголоски этого видоизмененного светового разрешения отражались на всей поверхности леса. А в местах, где были родники или речки, голубое зеркало космической души сливалось с ними в одно целое, разбавляя своим мерцанием оттенков.

Подходя к дому шамана, Мария изумилась, у двери стояли ее вещи. Она не видела, чтобы их собирал Ваби-Манидо, а тем более она. Но этот факт не сбивал ее с толку. Она понимала, что настала пора прощаться. Впереди ее ждала дорога домой, туда, где все только начинается.

– Прощайте Мария! – Нежно произнес шаман. – Но всегда знайте, – это «прощай» может служить Вам, как «до свидания»! И в любой момент Вы сможете увидеть или почувствовать меня. Духовное родство – самое сильное родство во всем реальном и нереальном пространстве, и даже, в безпространствии.

– Спасибо огромное Вам, Ваби-Манидо! Я познала Вас, Ваш мир, Любовь в Вас, – Я познала – себя, свой мир – любовь!

– Что Вы чувствуете Мария?

– Изумление!

Внезапно из джунглей вышел молодой человек, он был проводником. Мария последовала за ним, оборачиваясь и провожая взглядом шамана. Когда она осознала его слова, что они теперь единое целое, и всегда вместе, она отпустила взгляд, отвернулась, и направилась вперед – к изумлению!

ДОРОГА НА ПОВЕРХНОСТЬ.

Четвертая часть.

САМОДОВОЛЬСТВО.

Спокойное и равномерное покачивание. Чем-то схожее с движением на водной глади. Воздушное и вечно мимолетное. Ощущение глубокой невесомости. Нет тела, отсутствуют твердь и соприкосновение. Из известных звуков, доносится только молчание и тишина. Взгляд устремлен в видение несуществующего, – словно из ничего есть все.

Мария смогла очнуться только в самолете, на обратном пути домой. Дымка забытья отняла у нее воспоминания с момента прощания с шаманом, и до настоящего момента. Она не могла вспомнить, встречалась ли она еще раз с Эндрю, провожатым из племени, который показывал ей чудотворное озеро. Виделась ли она опять с Джимом – проводником из Икитоса, или Михаилом – проводником в Лиме, другом Вадима – ювелира. Мария знала только одно, раз она упустила эти события во время своего возвращения из Перу, они не имели особой важности. Да и сама важность больше не волновала девушку. Она ощущала некое господство над собой и своим восприятием.