Чувства

Девушка бесшумно закрыла за собой дверь, стремительно разделась, и незамедлительно пошла искать семью. Она кралась, как пантера. Каждое ее движение дополняло предыдущее своими плавными переходами. Шаг за шагом, ей удавалось становиться все более беззвучной. Было такое ощущение, что само помещение издавало больше звуков, чем тот вакуум, который проецировался Марией. – Кошка в засаде, она медленно и плавно передвигается, она выслеживает свою добычу. И эта добыча – неожиданность, которая накроет всех, кто попадется ей на пути.

Дом был заботливо прибран. Везде сияла чистота и свежесть. В каждой комнате стояла ваза с цветами. Воздух был переполнен благоуханием цветочного аромата. Любая стеклянная и зеркальная поверхность сверкала блеском, от лучей проникающего солнца. Уборная ослепляла своей белизной. Мария не ожидала такой кристальной чистоты, и дело было не в том, что дом остался без хозяйки, просто эта кристаллизация помещения выделялась так явно, что заставляла забыть обо всем остальном.

Девушка обошла практически весь дом. Везде было пусто. Оставалась лишь кухня. Может быть родня предчувствовала мое возвращение, и приготовила сюрприз, собравшись в излюбленном семейном месте. Она приоткрыла дверь, – никого. Но что было поразительно, стол был усыпан угощениями. И повсюду было очень много цветов.

– Я попала в оранжерею! – Восхищалась Мария.

Внутри девушки была милая пустота. Ее не съедали вопросы: где все? И почему такое изящное убранство дома пустует? Она даже не пыталась подумать, что возможно они встречают ее, или же наоборот готовятся к иному празднику. Единственное, что крутилось в голове – это мирное восхищение своего возвращения домой!

Мария тихонько присела. Ее взгляд расширил угол восприятия, она одновременно любовалась солнечным днем за окном, и блаженным спокойствием наичистейшего, теплого и родного сердцу дома.

Капельки влаги, лежавшие на лепестках разнообразных цветов, пропускали через себя солнечный свет. Тот ярким взрывом отражался на стенах, полу и потолке. Необычайная светомузыка, летающая по всей кухни, зачаровывала голубей, сидевших на карнизе за окном. Форточка была слегка приоткрыта, и Мария могла упоительно слушать, как птицы передают свое восхищение через нежное воркование. Через некоторое время, карниз был просто переполнен птичками. Вместе ютились голуби и воробьи. У них не было заинтересованности в пище, так как они только глазели в окно. Им настолько нравились переливы света, которым наполнилась кухня, да еще в многообразной палитре, что их маленькие глазки имели вид гипнотического озарения.

Мария не знала время. Не чувствовала его, и даже не хотела к нему прикасаться. Та вечность, в которой она сидела тихонько на своей любимой кухне, пусть в полном одиночестве, обволакивала ее с ног до головы туманом восхищения. Не чем-то или кем-то, а восхищением глубоким и внутренним. Без каких-либо еще сопутствующих чувств и настроений. Бесконечность показывала Марии, как возможно быть никем, ничем, и обладать счастьем, не обладая.

Кухня еще больше закружилась в танце переливающегося света. Цвета менялись с такой невероятной быстротой, что стала проявляться какая-то картинка, на фоне стен той самой кухни. Мария думала, что она начинает погружаться в осознание, – в свой новый мир. Она не сопротивлялась, хотя сейчас, ей конечно же больше всего на свете хотелось находиться здесь, в этом привычном мире, где она вскоре встретиться с семьей. Она попыталась расширить глаза, чтобы не углублять погружение.

Она моргнула…

Но на этот раз, ее осознанность обманула ее. Мария не погрузилась в свою фантазию. Это грандиозное предвкушение чего-то потустороннего, на самом деле было предчувствием, что ее семья рядом. Они просто-напросто каким-то чудом увидели, как она приближается к дому, и спрятались все в подвале.

Сюрприз удался. Все вбежали в кухню с радостными возгласами. Смех разливался повсюду. Счастливые крики, объятия, поцелуи, все смешалось в одном и необъятном восхищении. Вселенная приготовила двусторонний сюрприз, – зеркальное счастье всех членов семьи.

Мария ликовала! Невероятные события ворвались в ее жизнь. Словно музыка играла самые главные свои ноты. Высокие и низкие частоты встретились в едином порыве, отодвигая все формальности, и превращая середину в точку без колебаний – во всемирный баланс. Девушка знала, что раньше она обладала низкими вибрационными волнами, что оставляло ее в постоянном ожидании чуда. Затем она познала высокие колебания, что продвинуло ее в одну прямую с намерением – неукоснительным существованием. А теперь, она смогла осуществить магическое превращение, которого добиваются все живые существа, – Мария обрела золотую середину. Тот центровой гвоздик, где крепится основание маятника. Теперь она могла чувствовать, или же нет, а еще и находится в равновесии.

Они не задавали друг другу вопросы о том, как так получилось, что все они друг друга чувствовали, сближение, встречу, нарастающую любовь. Безмолвно было решено не касаться сейчас этой дилеммы. Подсознательно, а возможно уже и постоянно-сознательно вся семья чувствовала, что, когда меняется один человек, то и все вокруг него меняются, оставляя погрешности для баланса остальных. Как с ложкой дегтя в бочке меда, только более тонко.

Конечно же все ответы на вопросы дает высшая степень сознания, в которую входит человек, иногда на миг, иногда навечно. Где раскрывается смысл разделения и баланса частот. И мировосприятия всех в целом людей, нескольких, или же одного видящего. Сейчас был именно такой период, когда семья воссоединилась в одном порыве. В одном чистом сознании. В одной силе. В одном восприятии.

– Как же я вас всех люблю, мои дорогие! – восхищалась Мария.

– Как же мы тебя безумно любим, наша родная! – Вторили все члены семьи, восхищаясь самим восхищением!

Солнце завершало свой видимый полукруг. Птичья свора давно покинула карниз, давая возможность семье побыть наедине. На смену разноцветным отблескам света, пришли блуждающие тени. Они не пугали своим видом, наоборот, медленно плавали по интерьеру кухни. Зажглись свечи, что было необычным и новым для этого дома. Это задало новое амплуа теням, они словно закружились в ритме танца черного с белым.

За окном разгулялся ветер. Он дул с таким напором, что заставлял рядом стоящее дерево рукоплескать своими пышными ветвями. Они, как ладошки бились друг об друга в аплодисментах. А время от времени начинали играть в детскую игру «ладошки» со стеклом окна. Иногда стук был таким сильным, что Мария невольно поворачивалась посмотреть на потемневшее заоконное пространство. И в один момент, на стекле появился силуэт шамана. Он радостно махал девушке. Его страстная улыбка источала свет такой силы, что иногда казалось, что он стоит напротив воплоти и улыбается. Мария помахала в ответ. Всем остальным этот жест был невидим. Обстановка была настолько веселой, что это все смотрелось, как проявление радостных эмоций.

Шаман что-то сказал, это читалось в шевелении его губ. Мария попыталась приглядеться. Она сосредоточилась, и картинка с его изображением еще больше размазалась. Ваби-Манидо растянул пальцами рот в улыбку, указывая на то, что девушка сильно много сил придает значению своего фокуса видения. И что ее серьезность теряет смысл нынешнего чувства. Затем он сделал волнообразные движения рукой перед лицом, что раскрывало суть его отражения в окне, – он пришел из другого мира, только, как образ, и не нужно возводить это явление в важность.

– Восхищайтесь Мария! – Прочитала девушка по губам шамана.

– Я восхищаюсь! – Прошептала в ответ Мария.

Природа готовилась ко сну. За окном совсем стемнело. Только Мария и ее семья совершенно не имели планы на сон. У них впереди была целая ночь, чтобы поделиться впечатлениями от разлуки. Они мирно сидели за столом. Было неважно, кто, и что ест и пьет. Застолье просто-напросто объединяло людей в общем порыве страсти. А страсть настоящего выражалась в восхищении!

УВАЖЕНИЕ.

Возвращение домой, окунуло Марию в новый этап ее жизни. Она приняла дары обыденной жизни, не упуская из виду осознанность. Ей были видны границы тех возможностей, что переносили ее по счастливым островкам восприятия. Конечно же вся эта волшебная воздушность соприкасалась с другими вибрациями, если брать во внимание извечное деление сущностей на низкие и высокие частоты. Ее духовный путь переплелся с домашним бытом, походами по магазинам, общением с друзьями, с семьей. Но все было каким-то более отстраненным. Она являлась больше наблюдателем, нежели прямым участником. И можно было заметить, что привычный мир очень изменился. – Все ее вдохновение, душа, которые имели теперь более расширенные грани восприятия, передавались и на людей, окружающих ее. И неважно было, кто стоит на ступень выше или ниже, мир будто трансформировался в ногу с разумом Марии, который неукоснительно следовал за сознанием. Ум теперь получал определенную и необходимую информацию, а не постоянную кашу из внешних и хаотичных источников. Она владела картой внутреннего пути, не нагружая себя лишними данными – расстоянием, временем и прочим ненужным мусором. Девушка была универсальна и пуста внутренне. И эта пустота выражалась не в глупости, а могущественном безмолвии. Ведь именно его, каждый ищущий пытается обрести, а не замысловатую и разумную вещь.

Иногда Марии казалось, что она очень похожа на одну героиню из фильма, которая всегда хотела избавится от эмоций. А когда ей все-таки удалось добиться этого, она стала похожа на сломанную куклу, у которой была неполадка подвижности лицевых мышц. Что явно бросалось в глаза остальным людям. И ей пришлось заново учиться выражать эмоции, только уже играя их. Но подобные мысли были лишь пощечиной от старой жизни, которая никак не хотела уходить без боя. Старый мир постоянно подкидывал всякие гадости и неурядицы былого. – Людей, которые когда-то причинили боль, потом исчезли, и вновь появились на горизонте. Это все были определенные ступеньки, которые необходимо было преодолеть, иначе можно было скатиться вниз. Конечно же постепенно все эти нюансы исчезали. И Мария училась обходить их, не замечая. Но также она осознавала, что любой путь всегда будет иметь соответствующих людей, декорации, и события. А соответственно и ловушки, которые в другом мире могут показаться ерундой, а в нынешнем, настоящим препятствием.

И вся эта структура восприятия и перехода из мира в мир, открывалась девушке явной картиной. Находящиеся рядом люди менялись вместе с ней, в питании, привычках, поведении, в чувственной манере общения. Степень ее внутренней тишины – внутреннего диалога, всегда отождествлялась с состоянием внешних факторов. Она видела, что воспроизводила, и воспроизводила, что видела. Как внутри, так и снаружи.

Единственное, что она железно усвоила для себя, так это тот факт, что человек получает воодушевление – свет, в том случае, если что-то отдает. И это может касаться чего угодно. Например, переход на сырую пищу с вареной, на неедение с едения, на безмыслие с постоянного обдумывания, на одиночество с общения, на бедность с богатства, – некий аскетический переход. И это все не понималось буквально, на уровне разума – это лишение имело более глубинное осмысление. – Приятие являлось намерением!

Единственное, что беспокоило Марию, так это отдаление от своей фантазии. – Новый мир перестал являться к ней. Она больше не созидала его основу. Ведать сильное погружение в мир других людей, а именно ее семьи, вновь отдалили ее от чего-то возвышенного и созидательного.

Но девушка не очень переживала по этому поводу. Она знала, что всему свое время. И бесконечность дарует любое исполнение желания, лишь не имея на него важность. И это вскоре сработало. Когда она ходила по своим делам, она неожиданно для себя поняла, что стоит на той самой улице, где началось ее сказочное путешествие. Перед ней стоял дом-мастерская ювелира Вадима. Она совершенно забыла про него.

– Я даже не навестила своего наставника и друга по приезду! – Прошептала она про себя. – Как же это вылетело из моей головы? Что за казусы моего разума?

Она стояла с глупым видом, уставившись на дверь мастерской.

– Кажется я догадываюсь в чем тут дело! – Сказала она вслух. – Эффект неожиданности всегда направляет в новое русло, когда в системе затор. – Как болезнь, стресс, или же потеря памяти. Бесконечность вновь дарует мне сюрприз!

В девушке проснулось такое сильное уважение к матери природе, что она стала часто дышать от переполнявшего чувства. Эта эмоция раскрывалась не статусом личности, а внутренним восхищением той идеи, что сказана своими же устами, но забыта, чтобы ее услышать вновь из чужих уст!

Она подошла к двери, протянула руку, чтобы открыть ее, но таинственная сила не дала ей этого сделать. Странное ощущение появилось в области шеи. Вначале это было жжение, а потом и вовсе появилась тошнота. В глазах помутнело. Голова закружилась. Молниеносные мысли промелькнули у Марии. Она думала, что возможно это из-за питания, о котором она совсем позабыла, а может из-за сна, ведь теперь она не обращала на него никакого внимания. Или все дело было в ее пути, – девушка полностью упустила тот момент, где начиналась грань нового, старого, реального и нереального. Ее жизнь просто была, а не существовала, или велась, или проходила.

Мария осознала, что все эти мысли лишь игры разума. Она с восторгом прониклась уважением к этому проказнику.

– Ты всегда пытаешься вернуть меня в эмоциональную подпитку, – обратилась она к своему уму, – и никогда не упускаешь шанс завладеть всем, что со мной связано. Но прими к сведению, теперь я постигаю свою целостность. И нам придется жить в мире и согласии. И не забывай, если, впуская в меня управление извне, ты порабощаешь меня, то и тебя порабощают. И как ты вовлекаешь меня в свои игры, также манипулируют и тобой. Все всегда взаимосвязано. Конечно же мы не узнаем, когда будем ходить на поводу, так как начальное всегда есть в конечном. Но пожалуйста, будь бдителен к внешнему, а не ко мне! Ведь я, – это ты!

Мария удивилась своему обращению. Будто бы оно звучало из сознания. Из той искры, которая имеет намерение построить что-то свое, пусть даже и уже кем-то или чем-то построенное. Она прекрасно знала, что все является всем, так же, как и ничем. Но она всегда поддавалась этим играм ума, разговаривая с ним, так как это придавало особый интерес и смысл в самопознании. Ей намного было интереснее идти, спотыкаясь к озарению – чистому сознанию, нежели добраться туда быстро и легко, оставаясь там вечным ничем.

После того, как она успокоила свою внутреннюю болтовню, состояние тела нормализовалось. Разум просветлел, а сердце мягко зажурчало, вместо бешеного стука. Единственное, что не совпадало с привычным, это то, что вокруг все потемнело. Девушка обернулась, и чуть ли не рухнула от удивления. Сзади не было никакого явного видения, только кромешный мрак. Причем дверь в мастерскую оставалась отчетливо видна. Все походило на холст художника, который нарисовал лишь дверь, а остальное пространство закрасил черной краской.

И только после того, когда на черный фон была внезапно наложена знакомая волшебная палитра, Мария поняла, что погрузилась в новый мир. Здесь в ее сознании все оставалось таким же, как она нарисовала, но прибавилось явное отличие – дверь ювелирной мастерской из привычного мира.

Девушка подумала, что это знак к новому творчеству. Она начала старательно разукрашивать дверь, и все, что к ней прилегало. Но ее фантазия стекала мокрыми подтеками. А затем и вовсе теряла какой-либо цвет и форму. Мария продолжала снова и снова. Но единственное место, куда приставала структура и краска, была она сама. И через некоторое время, девушка была похожа на небрежного маляра.

Она сбилась с толку. Не понимала зачем здесь находится. И что от нее требуется, если вдохновение спит самым глубоким образом, а все попытки исходят из глупых-разумных стараний.

– Мне необходимо успокоится! – Уравновешенно сказала сама себе Мария. – Даже здесь я занимаюсь болтовней и попытками обрести важность.

И как только девушка стихла внутри себя, сладкой волной проплыло уважение к самой себе. Это зажгло искру надежды. Та помогла разжечь пламя озарения. А оно указало на дверь в ином свете восприятия.

– Я осознала! – Восторженно крикнула Мария. – Эта дверь является связью двух миров. Не ее нужно воплощать в шедевр, а именно она поможет пройти дальше в моем пути. И здесь, и там, эта дверь – это проход в дальнейшее созидание. Мне нужно было проделать огромное и содержательное путешествие, чтобы вновь прийти сюда. Путь всегда состоит из застоев и продвижений. И эта дверь – это движение вперед. Вот для чего я забыла о Вадиме. Осознание должно было вспыхнуть новой силой, а это возможно только при эффекте неожиданности.

Как только она это произнесла, картинка прояснилась. Мария вынырнула из осознания, вернувшись в привычный мир, где перед ней находилась дверь мастерской.

Она постучала. Дверь открылась, она оказалась не заперта. Девушка прошла внутрь.

– Здесь ничего не изменилось с момента моего отъезда, – подумала Мария.

Неказистые витрины странным образом вписывались в общую целостность интерьера. Ремонт был ветхим, как и все здание, но это не сказывалось на презентабельности этой мастерской. Каждый предмет имел свое дополненное и соответствующее место. Грязи или пыли не было вообще. Эту тонкость можно было определить по проникающим в окна солнечным лучам, – они являлись чистейшей прозрачностью. Складывалось впечатление, что даже малейшие атомы чего угодно не пересекают свет. Часы, висевшие на стене, стояли. Они напоминали, что время существует лишь тогда, когда о нем вспоминаешь, и заводишь механизм исчисления. Все стекла в помещении были идеально вымыты. Они отражали переливы солнца, ламп освещения и украшений, которые здесь были повсюду. В виде готовых изделий, заготовок, и материала, что ждет своей участи на переплавку. Мария проникалась бесценным уважением к хозяину лавки из-за вездесущей структуры, соединяющей разность: уют, порядок, воодушевление, и как не странно, творческий хаос. Каждый, кто входил в этот магазин-мастерскую, мог погрузиться в свой родной мир, исходя из своего родного восприятия.

Кота Василия нигде не было видно, как и самого Вадима. Это не слишком смущало Марию, но она будто предчувствовала очередной сюрприз судьбы. И когда она взглянула на помещение для отдыха, середину этой комнаты было хорошо видно через дверной проем, она заметила там мольберт. На нем была картина. Издалека сложно было разглядеть, что на ней нарисовано. И Мария решила подойти поближе. Пока она продвигалась к нему, мысли поднимали ее выше облаков. Она была окружена еще большим уважением к ювелиру, и именно оно заменяло сейчас ей крылья.