Чувства

Мария заприметила небольшую точку вдалеке. Она явно была не ее продуктом творения. Спокойно-созерцательное настроение помогло девушке осознать, что это был человек из привычного мира, но который умеет перемещаться сквозь чужие намерения. Только он еще по каким-то причинам скромничает, и остается на отдаленном расстоянии.

Девушка сфокусировалась на нем, и тут же перенеслась к нему.

– Здравствуйте Мария! – Произнес Ваби-Манидо.

– Здравствуйте мой дорогой! – Радостно поприветствовала девушка.

Некоторые контуры нового мира стали меняться, и даже расплываться в своей четкости.

– Не теряйте в себе спокойного созерцания! – Сказал шаман. – Чтобы не случилось, это Ваш мир, и ровное спокойствие поможет Вам творить здесь, не обращая внимания на противоречия привычного мира. Привыкайте, что именно Вы здесь творец!

После слов Ваби-Манидо, все контуры приняли вновь свое великолепие. Мария смогла извлечь урок шамана. Она осознала, что творить она сможет только спокойной и твердой рукой.

– Спасибо Вам огромное! – Поблагодарила девушка. – Вы всегда выручали меня. Я не спрашиваю, как Вы очутились в моем сознании, но я очень приятно удивлена. И как оказалось, при этом удивлении, я могу оставаться совершенно уравновешенной, и спокойной!

Слова девушки тут же отобразились на внутренних процессах нового мира. Все вокруг зашевелилось, словно милая уравновешенность этого места дополнилась счастьем. Мир начал приобретать привычные очертания, не имея ни одной привычной линии или краски.

Еще мгновение, и Мария получила мимолетное осознание, которое тут же почему-то улетучилось, будто его осмыслению еще не время. В нем говорилось, о том, как. где и из чего будет все создано. Девушка получила внутренние напутствия своего Я. Теперь ей оставалось не продумывать эти действия, создавая планы привычного мира. Сейчас она могла просто действовать, имея подсознательную, сознательную и истинную основу.

– Так работает намерение! – С восторгом произнес шаман.

– Я все больше и больше начинаю познавать его! – Ответила Мария.

Больше Ваби-Манидо не сказал ни слова. Как она не пыталась вывести его на разговор, но он стоял неподвижно, как застывшая фигура из гипса, только в цвете. Девушка поняла, что остался лишь его след, его силуэт. А сам он приходил всего на миг, для доброго приветствия и помощи в осознании. Шлейф приятной ауры после его ухода напомнил о том, что он пришел из своего мира, и эта наэлектризованная дымка – результат слияния трех миров. Мария молча попрощалась с шаманом, и его образ исчез.

Девушка впала в небольшой стопор. После ухода Ваби-Манидо, ее словно подменили. Ее легкое созерцание испарилось. На его смену пришла неуверенность и забывчивость. Мария больше не могла создавать.

– Скорее всего, это знак, – Говорила она себе, – что я должна балансировать своим присутствием и в привычном мире, и в новом. Скорее всего я могу остаться здесь навечно, и по неопытности, все так и останется в сыром виде. Не зря, и сам шаман постоянно переходит то туда, то обратно, получая знание и силу. Да и вообще, значит я пока нужна больше в том мире, чем здесь. Тут мой путь начат, и он будет длиться вечно, если я этого захочу.

На этот раз не было никаких пробуждений или плавных переходов. Девушка даже не заметила разницы в своем возвращении. Моргнувши, она осознала, что уже находится в обыденном. Она сидела в своем автобусном кресле и смотрела в окно.

Спокойно-созерцательное настроение вернулось к ней. И тут она поняла, – Это чувство прервалось в мире воодушевления, так как оно там больше не работало. Мир лишь создавался, а соответственно, нужно было действовать, а не просто смотреть. И именно в привычном мире было, что созерцать, и чему учиться. Именно здесь она могла наблюдать, получая уроки и знания.

Девушка улыбнулась. Ей стало очень приятно, что она имела возможность быть и там, и здесь, независимо от своего желания. Ведь она понимала, что залетное настроение могло спокойно сбить ее с толку, и отвернуть от того мира, или же наоборот оставить там навечно. А так, она могла наслаждаться двояким состоянием. – Дуальным восприятием.

Она посмотрела в окно, и созерцание открыло всю прелесть привычного, но волшебного мира.

Солнце уже убежало за горизонт, но его славные остатки гордо освещали поля. Небо слегка стало серым, то ли из-за туч, а возможно из-за смога. Все было прекрасным и без обозначений. Причем закат в некоторых местах разукрашивал серость в красноватый оттенок, что придавало этому художеству пять баллов, по пятибалльной шкале. Разум Марии конечно же оценивал эту красоту, но вот тихое безмолвное наблюдение помогало делать это умиротворенно и отстраненно.

Из-за потемнения, вся пролетающая зелень за окном, казалась одним большим темно-зеленым ковром, с нескончаемыми и пышными ворсинками. Редко пробегающие озера, отсвечивали яркость луны, которая пришла на смену солнцу. Она горящей искрой отражалась в глазах Марии, что придавало ее выражению лица противоречие, – мимика находилась в покое, а вот зрачки пылали пламенем.

– Насколько я счастлива! – Прошептала девушка.

В окне появилось отражение маленького ребенка, судя по всему девочки. Малышка нежно улыбнулась. Мария ответила взаимностью. Они еще долго смотрели друг на друга, пока автобус мирно покачивался. Их улыбки соединялись в счастье, а глаза в спокойно-созерцательное настроение.

Все вокруг купалось в созерцании!

ВОСХИЩЕНИЕ.

До родного города было уже рукой подать. Совсем на подъезде Мария задумалась о семье. О ее структуре, основе и чувственной составляющей. По мере того, как она начала углубляться в разумные разъяснения, семейная идиллия начала разрушаться. Скопилось столько противоречий, что девушка погрузилась в странную сценку, проигранную ее разумом.

Место, где все происходило, был небольшой городок. В этом поселении жил и работал глава города. Он являлся законопослушным семьянином. И все своды, правила и законы администрации писались с его образца, а вернее с порядков в его семье. В городе были четкие разделения на семейные пары, и на одиноких людей. Те в свою очередь тоже делились на низший класс – чуть ли не звереподобных существ, кто вообще не хотел семью, обрекая себя на вечную свободу. И на одиночек, которые стремились найти пару – они походили на охотников. Мэр города всегда с презрением относился к низшему классу одиноких людей. Эти звери, по его мнению, вносили в жизнь района только разврат, легкомыслие и полное неповиновение. Другим, одиноким, ищущим свою любовь, предоставлялись снисходительные правила: они могли искать себе пару, подбирая к себе соответствующие параметры. А к зверям у них должно было быть предвзятое отношение, но тем ни менее, они вправе были заниматься с ними телесными и умственными играми. А бесполезных низших людей отлавливать и запирать в вольерах. Те одинокие люди, которые слишком долго не могли найти себе пару, слоняясь в одиночестве, да еще и не приносили пользу, от поимки животных, тоже определялись в статус низших людей. В семьях существовали неукоснительные правила: они всегда должны были находиться вместе, их сходство доводилось до сто процентного соотношения, даже с помощью хирургического вмешательства, не говоря уже о интеллектуальном. Им разрешались совместные отпуска. А в случае отклонения от норм поведения – ссор и эмоциональных конфликтов, их заставляли заводить детей, которые всегда вносили в семейную жизнь свежесть и благоразумие. Детей тут же подстраивали под нормы семей, как внешне, так и внутренне, причем любыми доступными средствами. Все это проделывалось, чтобы дети в дальнейшем не превращались в одиночек, а что еще хуже, в зверей. Низший класс мог заниматься, чем угодно, как в умственном, так и в телесном плане, причем с кем и когда угодно. В семьях же напротив, можно было позволять себе вольности лишь в кругу семьи. Одиноких охотников в этом плане, город обделял больше всего. Мораль администрации – закон, запрещал им умственные и телесные игрища лично с собой. Они должны были находить таких же одиноких по согласию, где должна была присутствовать взаимность и схожесть. Или же с зверями, но в тайне от общества семей. Это не наказывалось по закону, но и не приветствовалось. Звери – низший класс одиночек, всегда старались тянуться к мошенничеству. Они облачались в семьи или одиноких охотников, и подобно оборотней жили временно полноценной для общества жизнью. У них был свой блат на верхах. Там они могли доставать поддельные документы, обманным путем знакомиться с одинокими охотниками, под видом таких же ищущих особ. Дело доходило до того, что их за хорошую плату могли пристроить в семьи, где недавно скончался один из супругов. На самом деле, все это правдострастие было лишь глянцевой обложкой добропорядочного города. С его законами и подзаконными актами. На деле же, весь город жил по звериным повадкам. Все друг от друга скрывали свою истинную сущность. Единая трансформация семей, под один шаблон, была всего лишь проработанная система, имевшая постоянные сбои. И чтобы хоть как-то ее скрывать, власти постоянно придумывали маски, костюмы и роли для таких случаев. Что в конечном результате привело к лживой пародии на любовь. В искреннем плане, все и все давно перемешались, семьи, одинокие охотники и звери. Только была главная сцена, и существовало закулисье. Этот город существовал, как хаотичная и сломанная машина эмоций, спрятанная под скафандр в виде лисьего костюма. – Чувства игровой трансформации. Снаружи это была самая обычная, но страстно любящая семья. А внутри совершались проступки, которые не подлежали никакой критики. – Люди видоизменялись, обманывали, заставляли и принуждали подменным путем. И правили всем этим безобразием те, у кого хватало больше трезвости, ума и хитрости. – Кто обладал большей силой!

Мария очнулась от своей фантазии, когда увидела город, они въезжали в него. Девушка страстно восхитилась этому, и тому, что недавно пришло к ней на ум. Это совершенно ее не возмутило. Она понимала, что какая бы гадость не пришла в голову, все это существует в виде правды так же, как и является ложью. Смотря какой угол зрения, предпочитает человек!

Родной вокзал встретил Марию с восхищением. На что получил аналогичный восторг. Девушку радовало все. – Именно та банальность и серость, от которой она убегала в дальние края. А теперь это было самое чудесное место на свете. И было совершенно неважно, из чего были сделаны стены, или во что они были покрашены. Какого цвета было небо. Светило ли солнце. Мария просто-напросто восхищалась своему любимому городу. Она прекрасно понимала, что разум специально произвел ей фантазию про семью и зверей, чтобы хоть как-то окунуть в уныние. Ведь за печалью всегда приходило счастье.

– Мой дорогой ум, – сказала про себя девушка, – совершенно было не обязательно этого делать. Я научилась радоваться всему. Причем просто так. Теперь я могу без черно-белой зебры ощущать движение и цель.

Странное ощущение не покидало Марию. Она ощущала необычайную легкость. Причем она заключалась не только в душевном порыве, но и в телесном состоянии. Девушка взглянула на руки.

– Вот это сюрприз! – Сказала она вслух.

Ее руки были пусты. Сумка с вещами пропала. Автобус давно отъехал, а желания искать ее не было никакого. Она махнула с улыбкой рукой, и весело зашагала. Страстное настроение перебивало любые бытовые неприятности. Теперь они не имели никакого значения для Марии. Обрадованная своим легким воодушевлением, девушка решила пройтись до своего дома пешком. Ей так сильно хотелось разглядеть привычный, но родной город новыми и счастливыми глазами, что она даже не стала обсуждать в себе это решение. Ноги резво передвигались в такт движений рук, которые словно плескались из стороны в сторону.

Очень веселая и забавная мелодия крутилась в голове. Складывалось впечатление, что кто-то специально напевал ее, чтобы зарядить разум еще большим порывом. Со всех окрестностей доносилось щебетание птиц. Они были повсюду, на крышах и балконах домов, на деревьях, россыпью расположились на земле и асфальте. Как в старые и добрые времена, когда она девчонкой с вдохновением носила красный пионерский галстук. Восхищение жизнью из прошлого теперь соединялось с настоящим. Восторг двух эпох слился воедино, раскрывая в себе замысел вселенной. Ту искру счастья, что была заложена в вечном и нетленном.

Солнечные лучи освещали каждое лицо, что попадалось Марии на глазах. Волшебно-улыбчивые прохожие ликовали своим радостным настроением. Они восхищались друг другу, заряжаясь от солнца, и возвращая эту мощную энергетику ему обратно. Люди не были похожи на привычную серую массу, которая утопает в своей рутине. Каждый приветствовал искристым взглядом. Широкой, и до неприличия обалденной улыбкой. Они были одеты в пестрые и переливающиеся одежды. Каждая из которой, будто бы соревнуется с предыдущей в цирковом конкурсе нарядов.

Появились рисунки на стенах зданий. Не обычная мазня шкодников, а полноценные цветные шедевры. Разнообразие тематик поражало. А на асфальтовых дорожках было множество веселых рисунков мелом. Видимо, тут проходил праздник, где присутствовали детские конкурсы художественной фантазии. Изумительно, – Было очень много картинок с изображением голубых шаров в образе земли, и белых прекрасных птиц – голубей мира.

– Что здесь происходит? – Восхищалась Мария. – Неужели я создаю не только новый мир, углубляясь в свое сознание, но и разукрашиваю своим настроением привычный и обыденный мир? Как это все прекрасно наблюдать и чувствовать.

По обочинам дороги стояли деревья, все увешанные разноцветными ленточками. Некоторые, даже украшались декоративными оградками у своего основания. Ленточки задорно вздымались и качались на ветру. Ветки вторили этим движениям, дополняя картину общей радужной сущности города. Все небо было усеяно белыми парашютами. Над ними кружились кукурузники, выполняя сложные пилотируемые трюки.

Не было определенной праздничной даты. Не проводились общегородские мероприятия. Так действовало восприятие девушки. Оно переходило все возможные и невозможные границы существующего и несуществующего. И скрывалось оно не только в одеянии города, но и в самом глубоком настроении девушки. Мир просто-напросто пел и танцевал. Все внутри и вокруг ликовало и восхищалось. Город сейчас проживал самое чудесное свое состояние. Он словно являлся живым организмом.

Чем ближе Мария подходила к своему дому, тем больше в красках привычного мира она замечала сходство со своим новым миром – шедевром сознания. Везде чувствовалась ее рука, очень легкая и нежная. Очертания силуэтов были настолько непрофессиональными, что казалось их рисует ребенок. Совсем неопытный художник, который только учиться созидать и творить. Именно эти ощущения зарождались в девушке. Она уже не могла определить ту точку, с которой она начала свой новый путь. Бесконечность настолько вышибла из нее ориентир во времени и пространстве, что любая попытка поставить флажок разумности на карте вдохновения заканчивалась пустотой. На которой Мария вновь начинала рисовать новый мир.

– Неужели я так и не закончу свой шедевр? – Вслух спросила она сама себя.

На противоположной стороне дороги, на перекрестке, где она остановилась, стоял мужчина. Он одобрительно кивнул. Он не являлся знакомым девушки. Но и поблизости с ней никого не было, а мужчина явно смотрел ей в глаза и продолжал одобрительно кивать, как бы подтверждая ее мысли. По асфальту пронеслась мимолетная тень, не то от проехавшей машины, не то от качающегося на ветру дерева. В этот момент Мария моргнула, и ощутила изменения во внешнем. Мир по-прежнему переливался теми же красками, воодушевляя столкновением времен, но что-то явно измененное скрывалось от глаз девушки. Она посмотрела вновь на мужчину на противоположной стороне дороги, – это был Ваби-Манидо. Он искренне улыбался и вторил свои кивки, оставляя на поверхности лишь один ответ на вопрос Марии: «Когда ты закончишь свой шедевр, он уже будет не твоим! А пока наслаждайся тем, что он никогда не закончится – мир можно воспринимать бесконечно!»

Мария обрадовалась такой встречи, и когда загорелся зеленый свет светофора, она рванула к шаману. На середине пути, где они встретились, мужчина улыбнулся, он встретил приятный взор и улыбку девушки. Но она тут же пробежала мимо, – это был не Ваби-Манидо, а всего лишь на всего его далекий, но глубинный образ, что был пойман восприятием Марии. Девушка зажмурилась и приятно хихикнула.

– С этим мудрецом не соскучишься! – Прошептала она довольно. – Ну раз бесконечно, значит бесконечно!

Ветер впился в ее волосы, принеся с собой восхищение. Оно переплелось с восхищением Марии, и внутри все взорвалось наслаждением. Девушка прибавила шаг, теперь она могла восхищаться городом, своей страстной походкой, грандиозным настроением, и предвкушением встречи с родными людьми.

Рядом с домом показались места, где Мария провела множество земного времени. Старая и затрепанная ностальгия ворвалась в сердце. Но, как-то по-иному, не так замылено и обыденно. Словно сама вечность дарила это чувство, дополненное восхищением, а не привычным вспоминательным унынием. Ностальгии не за что было цепляться. Не было привычной человеческой защиты, важности или обременений. Существовала лишь внутренняя пустота, которая наполнялась любовью.

– Сейчас я вижу истинную силу восхищения! – С восторгом думала Мария. – Это чувство околдовывает все на своем пути. Переворачивает любое восприятие, дополняя собой само себя, и все миры одновременно.

Промелькнула знакомая школа, детский садик, магазинчик былых и настоящих времен. Все было прежним, но с какой-то сказочной и вдохновенной окраской. Причем все эти декорации города постоянно менялись, да так явно. Что казалось – это театральная сцена. Одно оставалось неизменным, – глубина души этого города, страстная душа Марии, и палитра восприятия были едины! Они оставались основой всего того, что рисовалось вне сердцевины. Ядро земли грело так же сильно, как и припекало солнышко на небе.

– Иногда я вхожу в такую наивысшую степень сознания, – говорила про себя Мария, – что вижу то, что не описать привычным и разумным языком. Я настолько ощущаю свое единение со всем, и наоборот, что мне даже не хочется искать истину, которой на самом деле нет!

Мария подошла к своему дому. Аккуратно и беззвучно открыла дверь. Она очень хотела сделать сюрприз. Подарить любимым восхищение неожиданности. Тем более, что она не сообщала заранее, не то, чтобы о своем приезде, но и о намерении вернуться в ближайшее время. Спонтанность возвращения, руками шамана, было и для нее огромной неожиданностью.