Точка соприкосновения

Детектив бросил на приятеля лукавый взгляд, на миг забыв о тоске, ответил с ухмылкой:

– Без проблем.

Ребята не знали, что сегодня в ближайшей забегаловке толкают алкоголь за полцены. Срок годности истек, но пить можно. А что такого? Еще поблагодарят за чистку организма. В каком-то смысле употребление просрочки – это борьба с контрафактом. Работенка как раз для копов. Уже к ночи риск отравления налогоплательщиков значительно снизится.

– Пошли что ли? – улыбнулся Блант, заразившись весельем друга.

Над верхней губой у Бланта виднелись тонкие усики, такие редкие и неровные, будто тот каждый раз брился в темноте. Он был одет в модную шляпу и пальто, но явно не по размеру. Так выглядел бы Казанова, живущий на зарплату младшего детектива.

Напарник побрел к выходу, предвкушая глоток пенного. Вдруг кто-то взял Чеда за плечо.

Начальник управления. Кто же еще? Шеф убрал руку и жестом велел Коди исчезнуть.

– Поговорим, сынок? Я только от главного констебля. Твое… эмм… недельное отсутствие, – он поморщился, – заметили. Короче, заявление на отпуск пишем задним числом. Понимаешь, о чем я?

– Понимаю. Только не понимаю, зачем вообще нужен отпуск? На мне пахать можно.

Фрейзер взглянул на шефа. Все как всегда: потертый костюм, сигара в зубах. Вечно изжеванная и потухшая.

Если Коди с его модными нарядами напоминал провинциального ловеласа, то шеф казался старым псом, что всю жизнь ходит в одном и том же ошейнике, некогда дорогом, а ныне потрепанном и облезлом.

– Не задирай нос, – шеф поморщился от запаха перегара и махнул рукой. – Ты не один здесь умеешь работать. Но дело не в этом. Я не могу вечно прикрывать твою задницу. В похороны десятой тети не поверит никто. Не будь ты Чедом Фрейзером, я бы тебя уволил!

Чед равнодушно посмотрел на часы.

Шеф застегнул рубашку на брюхе и, вздохнув, добавил:

– Не сомневайся, уволил бы. С превеликим удовольствием!

Прислушиваясь к людскому гвалту, Фрейзер рассеянно кивнул. Ребята ждут приятный вечер. Черт! Как же тоскливо, будто кто умер.

– Сынок, так будет лучше. Отдохнешь, развлечешься. Слетай куда-нибудь. Слыхал, будто твоя укатила в Англию…

Чед покачал головой. Неужели есть хоть кто-то, кто не в курсе? Он сказал:

– Как насчет пинты-другой?

Шеф неуверенно кашлянул. Его щеки, больше похожие на брыли, задрожали. Отсюда и кличка: Бульдог.

Бровь Чеда взметнулась ко лбу:

– Сэр?

– Вот что, сынок. Главный констебль так взбесился, что лучше бы мне не ходить с вами. Кто-то должен блюсти моральный облик. Понимаешь, о чем я?

Кисло улыбнувшись, детектив повернулся к коллегам.

– Эй, народ! Пришло время как следует… – он сделал паузу и закончил, пародируя шефа: – Понимаете, о чем я, сынки?

Ответом ему было всеобщее ликование. Чед смеялся вместе со всеми, пытаясь спрятать тоску, как прячут камень за пазухой. Вдруг затрещала потолочная лампа. Холл наполнился запахом пластмассы. Очередное короткое замыкание! Сколько еще это будет продолжаться?

Все разом умолкли.

Тишину нарушил звонок телефона. Пронзительный, словно крик в ночном лесу.

***

«Студебекер» летел по ночной трассе, фары прорезали темноту. В свете звезд он казался настоящей ракетой, какую Советы запустили в январе. Коди, наклонившись к рулю, давил на педаль газа. Приборы на панели уютно помигивали.

Чед смотрел в пассажирское окно. Перед глазами мелькал однообразный пейзаж. Снежно, уныло, пустынно.

Ладонь детектива подпирала щеку. Иногда ему удавалось разглядеть заправки и небольшие отели. Парковки перед ними были заполнены грузовиками – дальнобойщики готовились ко сну.

На лице Чеда появилась улыбка. Казалось, жизнь налаживается. Он сказал:

– Будто стая мамонтов.

– Что? – не понял Коди.

– Ну, грузовики. Сбиваются в кучу и все такое.

Напарник полуобернулся, чтобы знаменитому детективу было лучше видно злобное выражение его лица, и сказал:

– Пить надо меньше!

Чед покачал головой.

– Не пыхти. Кто виноват, что нам поручили это задание?

– Не нам, а мне, приятель, – задохнулся Коди. – Мне! Сегодня я главный. А ты в отпуске. Забыл?

Он глянул в зеркало заднего вида и разгладил усики, под ними белели сжатые губы. Добавил обиженно:

– Какого черта я вообще тебя взял? Снова метишь на первую полосу? Любимец газетчиков, мать твою. Парвеню.

Из груди Чеда вырвался вздох. Последнее слово явно не входило в лексикон Коди. Должно быть, вычитал в модном журнале.

– Слово-то какое.

– Вот-вот! – подхватил Коди, не заметив иронии. – Первый раз пошла карта: не кто-нибудь расшибся, а сам Билли Кинг! И тут ты…

Поморщившись, Чед спросил:

– Что еще за Билли?

Вместо ответа Коди уставился в лобовое стекло, на мелькание разделительной полосы. Фрейзер открыл было рот, чтобы составить фразу из слов «отпуск» и «на хрен не нужен», но, подумав немного, сдвинул шляпу, устроился поудобнее и приготовился ко сну. Дурак все равно ничего не поймет.

Зато Чед отлично понимал, что если сейчас не начнет расследование, то снова уйдет в запой.