Софья и часы времени

–Да. Пять, но разница налицо, – рыжебородый на мгновение замолчал и посмотрел на девочку. – А ты, дивчина, откуда такая умная? Овец научилась считать? Ну нет, слишком мала для пастушьего дела. Волки тебя первую съедят.

– Я Соня, – единственное, что успела сказать девочка, за неё продолжил Авдей, незаметно ткнув её в бок, дескать, молчи!

– Да, это Соня. Дочка кузнеца. Вот только что и научилась до двадцати считать, а корову до сих пор выдоить не может. Отклонённая она от дел, дурочкой родилась, – девочка с удивлением посмотрела на своего соседа в телеге.

– Намучилась с ней мать, вот и попросила меня, коль еду на север, отвезти её до близких родственников. Бабка её там живёт.

– Да.. Бывает же такое, – продолжал рыжебородый. – Нет, я своих дочерей с раннего возраста работе учу. В избе порядок, баня натоплена. Я не даю им вздохнуть спокойно, пущай с детства знают, как это всё тяжело даётся. А чуть заленятся, так я взглядом на розги кажу.

– Правильно, чуть дашь слабину – и всё, считай, пропало дитё.

– Эй, там! – с четвёртой или пятой повозки недовольно закричал мужик. – Ну что вы там встали, две версты до дома осталось.

– Что, опять колесо поломалось? – поддержал его другой мужской голос.

– Нет! – повернув голову назад, с хрипотой прокричал рыжебородой. – Нормально всё, едем дальше.

– Трогай, в баньку охота, – снова кто-то закричал.

– Ну, Авдей, прощаться не будем, ибо свидимся, да и ещё не раз.

–Да, Артемий, правда за тобой.

– А ну, пошли! – мужик натянул вожжи. Кони, выдавливая из-под копыт сухую пыль дороги, тронулись в сторону Саратова.

Тронулась и наша повозка с Авдеем, девочкой и собакой, что приморившись на солнце, положила голову на борт телеги и, крутя чёрными зрачками, наблюдала за происходящим вокруг.

– Спасибо вам за дурочку! Которую увозят из собственного дома, – накинулась на Авдея Соня, как только они отъехали подальше от встреченных возов.

Возница широко улыбнулся:

– Ну, это первая мысля, что пришла мне в голову. Мы же не можем каждому встречному говорить, что ты с другого времени. Афанасий Михайлович наказывал беречь тебя как свою голову. Поэтому мы должны держать это в тайне. Хотя бы пока не доберёмся до места.

– Ага. А там, в крепости, вы не оберегали. Сказали, если меня повесят, то вам и ехать никуда не нужно, – протараторила Соня.

Мужчина громко рассмеялся:

– Да кому ты нужна! Кто грех такой возьмёт – дитя вздёрнуть!

– Как? – злобно вскрикнула девочка. – Ты же говорил: одежда моя странная…

– Да, бывает, встретишь заморских гостей, те похлеще тебя одеты. А сказал я так, чтоб выехать поскорей, дорога дальняя.

Софья скривила обиженную физиономию, отвернулась.

– Да ну ты не дуйся!

Соня продолжала молчать.

– Ладно. Прошу прошения за такую шутку.

– Вообще-то я ребёнок и могла испугаться.

– Ну ты и испугалась. Вон как сено начала таскать, – Авдей продолжал смеяться.

– Я не испугалась.

– Испугалась.

– Нет!

– Да!

– Нет! – крикнула девочка.

Авдей больше ничего не сказал. Принял положение лёжа и зажал в зубах соломинку.

Софья, прищурив глаза, посмотрела в голубое небо и тоже ничего не хотела говорить. Дальше они ехали молча.

Время давно перевалило за обед. Солнце стояло высоко, обжигая палящими лучами землю. Наши путешественники продолжали ехать по пыльной сухой дороге, и уже больше часа им никто не попадался навстречу. То ли рядом не было населённых пунктов, то ли попросту люди не решались выйти на тракт в самый разгар жары. Лишь бескрайние степи и зелёные луга тянулись вдаль за край горизонта.

Притомившись зноем, путники сидели молча. Собака и Софья смотрели на прискучивших кузнечиков, прыгающих вдоль телеги. Авдей лежал на сене, не прекращая перебирать в зубах соломинку. В небе парил сокол. А в деревянной бочке, уже наполовину пустой, плюхалась вода.

– А зачем в телеге сухая полынь? – первая за долгое время спросила Соня, положив конец обидам.

Авдей приподнялся:

– Да это, чтоб спать можно было нормально. Её горечь хоть как-то отпугивает блох да клещей.

Девочка брезгливо посмотрела на сено.

– Да ложись, – усмехнулся Авдей, – нет здесь никого. Блохи заводятся, когда долго не моешься.

– Я как раз уже второй день не купаюсь, – с опаской сказала Соня.

– Второй день! – воскликнул мужчина. – Я уже шестой или седьмой день не мыт, и пока ещё и не совсем грязный.

– Сколько? Семь дней, и вы не грязный! – девочка засмеялась. – Нет, вы супер грязнуля. Вы настолько грязный, что вам часа два нужно в ванной сидеть.

– Ни в какой ваний мне сидеть не надо! Я тебя отвезу, вернусь домой и пойду в баню.

– А как часто люди здесь моются?

– Как люди не знаю, я же не смотрю за ними, но я стараюсь мыться часто. Раз в неделю это точно, по субботам.

Соня ничего не ответила, надула щёки и покачала головой.

Собака навострила уши. Вдали послышался чей-то грубый рёв, походивший на вой зверя. Все, кто сидел в повозке, замолчали и стали прислушиваться. Миновали ещё пару десятков метров. Рёв начал переходить в дружный хор, стали различаться слова какой-то, как показалось девочке, совсем нескладной песни.