Прощай, Похерония!

Упаднические типы «хлебнули через свой край» и «растеклись мыслью по древу» (уснули за столом).

А стоики начали вытворять разные некультурные безобразия! Самые крепкие «отошли в Пир иной» (в соседней общаге у знакомой девушки был день рождения!). Пуп, по своему обыкновению, пошел искать женской ласки, но напился так, что «с тела спал»! Еще были варианты, как в пословицах: «В гости на ногах, а из гостей на санях!»; «Где пируют, там и бока вздуют!» Были варианты и еще…

Но все стоические типы прошли одни стадии опьянения: «алогизм», «анимизм», «анестезия», «аморфное состояние», «анабиоз», «амнезия». Объясню термины:

Алогизм – это рассуждения противоречащие логике. Например: шатаясь, и «благоухая» спиртным мы уверяли коменданта общаги, что не пили.

Анимизм – вера в существование души у растений, вещей. Это когда, наткнувшись на дверь, извиняешься, но строго спрашиваешь:

– Ты, почему не отвечаешь? Не уважаешь, что ли?

Анестезия – потеря чувствительности. В этой стадии уже терялись чувства меры, времени, долга… Счастливые, мы меру теряли уже после первого тоста, и «часов не наблюдали»! А потеря чувства долга – это когда забываешь кому и сколько должен!

Аморфное состояние – в этом состоянии уже «растекались не только по древу», но принимали форму всего на что падали: стула, кровати, девушки…

Анабиоз – снижение интенсивности жизненных процессов. Вот до чего доходили: аж несколько часов даже пиво не просили. Просто валялись!

Амнезия – частичная потеря памяти вследствие отравления алкоголем. «Кто ты такая не помню. Но было с тобой хорошо!»

Была еще стадия: «Под стол ходит!» Да еще бывало, что есть мочи! ( Ударение в последнем слове поставьте сами!) Но, тьфу! Вот об этом не буду.

В конце концов, до своих кроватей добрались только самые сильные. Бухались, как подкошенные, на то с чем стояли рядом. Раздавался последний стон студента, которому отдавили самое дорогое:

– Ты «сел не на свои, Саня»!

И все, комната превратилась в Некрополь – город мертвецки пьяных…

«Кругом вода, а с питьем беда!»

Что означает эта пословица? Море? Нет. Это общага между стипендиями!

Утром со всех временных, ночных прибежищ все собрались в нашей комнате. Чтобы, как говориться, «свалить с больной головы на здоровую». Опохмелиться! Студента же хлебом не корми, но налей пива! Увы, с пивом случился «ликвидус». Причем полный! Это когда нет ни денег, ни пива в продаже!

Но если все же наскребали по «сусекам» деньги, то «скакали» в кофе «Серебряное копытце». Мы называли его «Серебряное корытце». Гардеробщик, принимая от нас курточки, всегда бурчал:

– Еще водка на губах не обсохла, а уже в кафе лезут!

Но мы на эти завистливые реплики не реагировали, а устремлялись к стойке бара. Бармена в продвинутой советской печати называли – «Смеситель коктейлей». Мы же в начале застолья его называли уважительно – «БарХан!» Но под конец вечера уже с трудом кричали некультурно:

– Капилляр! Накапай нам еще по сто!

Увы, денег на кофе чаще всего просто не хватало, и наступали часы мучений…

Но чуть позднее, стало легче. Открылись пивбары…

Открытие пивбара в родном "Первом на Урале" городе…

Сначала в газете была ожесточенная «дискуссия». Ветераны рубили, как шашками:

– «Пивбар» – это пережиток и наследие капитализма; их нравы; тлетворное влияние, от которого будет упадничество прямо под столики!

Аргументов за открытие точки не было – все боялись обвинений в пособничестве буржуазным порокам. Но, видимо, попить пивка хотелось всем. Поэтому «дискуссионный» монолог постепенно свелся к мерам контроля над «очагом культурного приёма пива». Контролировать взялись все: комсомол, горком партии, ветераны, милиция, профсоюз и т.д. и т.п. Выглядело это так…

Официантами, по конкурсу, отобрали самых достойных молодых комсомольцев. До сих пор они у меня перед глазами, как живые: строгие, в белых рубашках и с комсомольскими значками. С каким призрением они подавали нам пиво! А как нам стыдно было пить первую кружку! Мы прятали свои блудливые глазки от орлиных взглядов комсомольцев и антиалкогольных плакатов на стенах. Затем приходили делегации ветеранов, партийцев и еще кого-то водили. Мы сидели за столиками по стойке смирно, глядя с каменными лицами «в никуда», украдкой отпивая пиво. Но настоящий ужас наступал под закрытие, когда приезжала милиция. Эти тоже обходили все столики, но вглядывались уже профессионально. Периодически они вырывали из наших рядов самых некультурных и увозили глумиться в вытрезвитель. (О «трезвяке» я обязательно расскажу, но позднее…)

Но противостояние двух идеологий постепенно угасало. Сначала делегации стали, после контрольного обзора, заходить в служебное помещение. Затем «контрольные органы» перестали вообще появляться в пивном зале, сразу приступая к банкету с директором. Один раз ветеран из комиссии «перебрал», ворвался к нам в зал и стал обличать, хватаясь за отсутствующую шашку:

– Отщепенцы! Вам бы только: стереомузыку с записями ваших «Жуков» навозных; двух стереодевок под правую и левую руки; да стереоводку, чтоб в глазах двоилось!

Орал долго, пока милиция не приехала. Те не разобрались и увезли ветерана до утра в «холодную». Произошел скандал, и контроль отменили. Без проверок комсомольцы как-то сразу поблекли, потускнели. Рубашки сменили засаленные халаты, орлиный взор – залитый пивом взгляд. А когда они окончательно спились, ввели самообслуживание и «очаг культуры» кадит до сих пор рядовой пивнушкой…

"Кабаки".

Раз разговор свернул к «заведениям», то вспомним добрыми словами и «кабаки»!

«Кабак», к сведению незнающих, это истинно культурное слово и культурная жизнь! За этим культурным словом можно было прятать свою пьянку:

– Опять в общаге пьёте?

– Что ты, что ты! Мы же на прошлом месяце в кабак ходили! А сейчас так, просто. Опохмеляемся помаленьку, вспоминаем…

Стыдно было признаваться в некультурном употреблении горячительных напитков! Всем же ясно, что только в кабаке можно культурно выпить рюмку. Одну! А потом, понятно, опять начинались наши безобразия!

Один из ярких примеров этого был поход в кабак после «дембеля»! Ну и как мои друзья Гений и Сергий посетили культурное заведение, я тоже расскажу (см. «Гуляй, рванина!»).

Гуляй, рванина!

«Гуляй, рванина! Ешь опилки!

Я – хозяин лесопилки!»

Так говаривал мой друг Вовка Лютый.

Приезжая в родной городок по выходным, мы рассказывали школьным друзьям о «шикарной» студенческой жизни! Студенческая свобода, нарисованная в основном моим воображением, завораживала ребят. Особенно впечатляли рассказы о кофе и ресторанах. Еще бы! Шикарные Паха с Михой посещали сверкающие залы, употребляли умопомрачительные напитки и невероятные закуски, наслаждались общением с прекрасными женщинами и музыкой! В ресторанах эти два счастливца, как Киса Воробьянинов, разбрасывали во все стороны червонцы!

Наконец, наши друзья Сергий и Гений не выдержали! В день ближайшей своей получки они решительно направились в самый роскошный ресторан нашего городка. Ресторан назывался «Уральский трубник», что, согласитесь, необычно для подобных заведений. К счастью, внутри труб не было. Но и обслуживать не торопились! Два наших друга, тоже не торопясь, огляделись…

Низкие своды кабака сохранились со времен Демидова, первого уральского заводчика. Под этими серыми сводами стояли столы без скатертей с бутылками и тарелками. Вокруг бутылок сосредоточились «уральские трубники»: те, кто пришел после смены на заводе, и те, кто не дошел до смены. На полу лежала пара «уральских трупиков», сраженных «водкой из опилок». Из радио раздольно лилась похоронная, советская песня:

«… Ленин всегда живой, Ленин всегда с тобой…»

Комсомольцы Гений и Сергий испуганно обернулись. К счастью, Ленина рядом не было! Но не было и официанта! Парни несмело позвали:

– Официант… Будьте любезны…

Со стороны «трубников» послышалась угрюмая угроза:

– Что? Царское время вспомнили? Теперь холуев нет, чтобы вас, стиляг, обслуживать!