Я не то сказал… Рассказы. Часть первая

– Да уж не носила в «давешние» времена, то и теперь не стоит привыкать. Вот Тоня через Лиду передала мне три «фиговинькие» конфетки: я за неё – доброго человека, поклоны – то и бью…

– Да – к твоя благодетельница другой веры, стоило ли молиться?

– За людей другой веры молимся святому Ауру, а за своих, нашей веры – святому Паисию.

– А что молитвы ещё не должны путаться? – снял с головы картуз Петр Михайлович, а следом начал скидывать и куртку.

– Не богохульствуй. Ты вот плату за электроэнергию несешь в одно место, а за воду – в другое. Так?

– Так.

– Вот и не спрашивай.

– И за кого ты больше читаешь молитвы: за – своих, или за чужих – иноверцев.

– Конечно за своих.

– Значит: святой Паисий работает больше, чем святой Аурий, то есть последний устроился там – на небесах значительно лучше.

– Не знаю, но так положено.

– А почему нельзя сразу напрямую молиться Богу за благодетельницу Антонину.

– А ты к нашему Президенту сразу попадёшь на приём? – перешла в атаку старушка.

– М-м-м… Весомый довод: значит Бог – это Президент на небесах? Так!

– Так!

– Если Президент из полутора миллионов вопросов россиян ответил в эфире только на шестьдесят, то и Бог способен услышать только небольшое количество ваших молитв. Нет никакой вероятности, что твои молитвы дойдут до адресата… А если святой Аурий забудет, или не попадёт на приём?..

– Сие мне неизвестно, я лишь делаю то, что положено не нами, а правильно или не правильно – это не мне судить… Вогнал меня в греховные рассуждения – уйди на улицу, – отмолиться надо… Греховодник!

Петр Михайлович вновь накинул на плечи куртку, надел картуз и вышёл на крыльцо. В соседнем доме заливисто «горланил» петух; он оповещал всех, что наступило прекрасное весеннее утро. Птица искренне радовалась появлению Солнца, которое воспринималось ею как Божество. Эту радостную и благую весть петух разносил по всей окраине посёлка.

– Вот, настоящий радетель перед Богом за всех, – блаженно улыбнулся он, вглядываясь в розовые верхушки деревьев, которые так причудливо были окрашены первыми робкими лучами восходящего солнца.

Локаут

Яков Семенович Медведев вернулся с работы поздно вечером. Нужно отметить – у агрономов, в период весенней посевной компании, всегда плохое настроение.

– Баню, Нюра, истопила? – я весь пропылился…

– Я, Яша, тоже была на работе, – библиотека, как ты знаешь: работает вечерами. Мне пора идти доить корову.

– Наказать ведь могла ребятам!?

– А ты сам не мог?

– Мог, но о чистоте тела своего мужа должна заботиться жена!!!

Анна Михайловна пожала плечами, схватила подойник и молча вышла в сени. После того, как молоко было процежено, хозяйка начала готовить ужин.

– Идите все за стол, – крикнула она мужу и детям.

На её зов прибежали трое детей: сын Николай, дочери: Надежда и Наталья.

– А ты чего не идёшь? – подошла она к лежащему на кровати мужу.

– Я объявляю тебе локаут[1 - Локаут – прекращение деятельности предприятия его владельцем с целью оказания давления на рабочих.].

– Во как?!

– Это – форма протеста. Может, после этого, ты более внимательно будешь относиться к моим потребностям.

– Протестуй, – спокойно ответила супруга, направляясь на кухню.

Две недели Яков Семёнович не разговаривал с женой, не подходил к столу, на котором стояла приготовленная супругой пища. Он самостоятельно, только для себя, готовил еду, топил баню, и даже сам стирал себе носки, трусы и прочее бельё.

После завершения весенней посевной компании всех агрономов района собирали на совещание в районном центре: должны обсудить итоги работы и наметить планы на летний период. До районного центра, в шестидесятых годах, прошлого столетия нужно было ехать по бездорожью не менее трех часов, то есть утром нужно было вставать довольно рано. По случаю локаута, объявленного жене, Медведев написал записку: разбуди меня в шесть часов, когда пойдешь доить корову: надо ехать в район…

Анна Михайловна прочитала записку и тут же оставила ответ: Вставай, – уже шесть часов!

В этот раз на районное совещание работников сельского хозяйства Яков Семенович не попал по банальной причине – проспал, но локауты с тех пор, как средство борьбы с супругой использовать больше уже не решался.

Искуситель

Алексей Михайлович уже лёг спать, когда его супруга Зоя пришла от соседки.

– Лёш, встань!

– Чего тебе ещё нужно? – У меня завтра заседание Думы…

– Успеешь выспаться, – вставай!

Нехотя Алексей откинул одеяла. – Ну, чего?

– Люстру сегодня новую купила в комнату… Уже собрала, – повесить бы надо.

– Потерпеть не могла, – ведь не молодушка уже, – пошутил супруг.

– Не могла, – с легкой ехидцей в голосе ответила Зоя.

– Пойду отключать «электричество» в комнате, а сюда проброшу времянку из кухни. – «Настроился» он на выполнение просьбы – желания супруги.

Через десять минут Алексей Михайлович уже стоял на стремянке и снимал старую люстру. Рядом стояла жена с новым в стиле «Модерн» осветительным прибором, в котором множество витых волокон «шелестели» тонким малиновым звоном. Вот старая люстра была положена на стол. А хозяин уже вновь стоял на стремянке.

– Давай люстру.