Историйки с 41-го года. Верность

– Продаю! Продаю! – твердила она.

Вова уже видел такой самолет на фотографии с папой, но этот был как настоящий, с ним можно было играть. Вова стоял и не мог оторваться от него.

– Тетя, а сколько стоит самолет? – спросил он.

– Тебе, малыш, не по карману, – ответила она.

– А если я отдам за него хлебную карточку?

– Это другое дело!

Отдал Вова ей хлебную карточку и получил взамен самолет. На оставшуюся мамину взял хлеба и с покупками вернулся домой. Потом схватил самолет и побежал во двор, чтобы показать его друзьям-приятелям. Ребята сбежались, всем захотелось поиграть с ним. Стали они бегать с самолетом по двору, по улице и громко жужжать:

– Ж-ж-ж-жииии!

Долго играли, пока не устали.

Мама пришла утром с ночной смены. Вова еще спал. На столе она увидела небольшой кусочек хлеба, а рядом самолет и сразу обо всем догадалась. Слезы накатились у нее на глаза: «Нам еще неделю жить до новых карточек, а как быть сейчас?»

Она взглянула на сладко спящего сына, взяла самолет, подержала его и снова поставила на стол. Вздохнула и медленно, словно не желая этого делать, положила его в сумку и вышла, чтобы продать и выручить немного денег.

Вова проснулся, кинулся к самолету, но его там не оказалось. Он все углы обшарил, в форточку выглянул: «Куда же он подевался?» Вдруг друзья прибежали, кричат наперебой:

– Вова, Вова! Твой самолет над домом кружится!

Выбежал Вова во двор и правда: самолет виражи делает, чуть крышу дома не задевает. Точно его самолет! Только размером больше – с большими крыльями, с красными звездами. Он им крыльями приветливо машет, а летчик улыбается, на папу похож. Полетал самолет, полетал и скрылся.

Вернулся Вова домой. Мама его встречает, улыбается, а на столе, как прежде, самолет стоит – тот самый игрушечный.

– Ты ко мне вернулся! – воскликнул Вова и радостно сказал: – Мама, я сегодня на этом самолете видел папу. Он мне рукой помахал.

Мама, ничего не сказав, нежно обняла сына и подумала: «До следующих карточек как-нибудь проживем».

История времен войны

Когда началась война с фашистской Германией, Валентина, девятилетняя девочка, осталась с матерью. Отец ушел добровольцем на фронт, хотя ему предлагали остаться в тылу, как руководителю крупного предприятия.

Жили они до войны в достатке. А тут в магазинах начались перебои с продуктами – уже с утра собирались огромные очереди, и не все могли отовариться. В стране ввели карточки – пайки на хлеб и другие продукты, но этого было недостаточно, чувствовался голод. Мать вынуждена была пойти работать на завод, где труженикам тыла давали дополнительные талоны на питание. Этот завод находился в Москве, а они с дочкой жили в пригороде, и ей приходилось вставать рано утром, чтобы успеть на поезд. Возвращалась она глубокой ночью.

Валентина училась в школе, там во всех классах не прекращались занятия. Только изменилась обстановка возле дома. На поле поставили зенитные орудия, которые то и дело громыхали, сотрясая бревенчатый дом, и разгоняли и уничтожали самолеты врага, прорывавшиеся к Москве.

С каждым годом жить становилось тяжелее. Валентина с матерью стали вскапывать во дворе землю, сажая картошку, и пилили засохшие деревья, заготавливая на зиму дрова. Делали они это вдвоем: уставшая мать и маленькая неокрепшая девочка, желавшая как-то угодить родительнице.

За несколько месяцев до окончания войны прибыл отец. Мать и дочь были счастливы и думали, что его демобилизовали навсегда и, наконец-то, им станет легче жить. Но оказалось, их морской полк перегоняют с дальневосточного фронта на запад в сухопутные войска, и командование дало ему возможность проведать близких. Он переночевал, а утром встал, обнял обеих, поцеловал и уехал.

От отца, как и раньше, они получали письма, даже чаще, чем когда он был на дальневосточном фронте.

Прошло девять месяцев. Мать, беременную, отправили в роддом. И в самый канун дня победы над врагом у них родился сын. В это время Родина ликовала: фашизм побежден. А в дом пришла повестка: явиться в военкомат.

Валентина пришла по вызову. Ей вручили предметы, оставшиеся от отца: планшет офицера, две фотографии – жены и дочери и незаконченное письмо: «Скоро буду с вами, мои ро…»

Несколько дней она не говорила матери о нагрянувшем горе. И только когда та привезла новорожденного домой, Валентина показала ей извещение о гибели отца. Мать охнула, присела на стул, обхватила голову руками и запричитала:

– Доченька, как же мы будем с тобой дальше жить? Дитя кормить надо. Дом разваливается. Тебе надо школу закончить, в институт поступить.

Валентина хотела успокоить маму, но горький спазм сковал ее горло. А маленький братик громко плакал, будто тоже узнал, что отец погиб.

Сдав с отличием экзамены за девятый класс, девочке пришлось пойти работать на завод.

Подруга журавушка

Враг прорвался на территорию России. На границе шла ожесточенная окопная война. Бойцы отражали натиск неприятеля, и его наступление захлебывалось. Но он продолжал стрелять по ориентиру – высокому сухому дереву с большим журавлиным гнездом.

Сержант Журавлев (фамилия у него была такая) решил спилить дерево. Только подошел к нему, услышал не то стон, не то плач на макушке, где было гнездо. Он полез наверх и обнаружил в гнезде двух журавлей: один был мертв, видно, в него осколок снаряда попал или пуля угодила, а другой лежал на нем еще живой, очевидно, не хотел бросать погибшего друга. Был он обессилен и недвижим, наверно, уже много дней не ел и не пил. Птица даже не испугалась при виде человека. Он взял журавля и, держа его одной рукой, стал спускаться с дерева. Солдаты, оказавшиеся рядом, смеются: «Сержант Журавлев свою журавушку нашел». И правда, это была самочка.

Попросив однополчан спилить дерево, он пошел в окоп, нашел местечко, где слышимость взрывов во время боя была поменьше, расстелил на земле телогрейку и уложил журавушку. Она, по-прежнему, не сопротивлялась. Сержант дал ей из кружки попить. Она с жадностью стала хлебать воду большими глотками.

– А чем кормить-то будем? – спросил он окруживших его солдат. Те восприняли его слова серьезно.

– Можно давать ей то, что мы сами едим. Пусть на нашем довольствии будет.

И с этого дня каждый солдат приносил ей что-то вкусненькое из своего пайка, а то и из своей заначки. И удивительно – солидарная любовь солдат к журавушке подействовала. Она стала быстро поправляться, узнавала всех, кто к ней приходил, а особенно радовалась сержанту, даже если он еще был далеко от нее. Все говорили: «Наверно, узнает по звяканью медалей, что висят у него на гимнастерке».

Она ласково его встречала, тыча головой ему в лицо, в грудь и курлыкала. Солдаты смеялись: «Вот сержант себе подружку нашел!» – и сами радовались. Придут после боя в час затишья усталые, погладят ее, усталость враз исчезает. Казалось, все чувствовали, что веет от нее домашним уютом и теплом.

Однажды, когда журавушка оправилась, а полку предстояло идти вперед, в наступление, они решили ее отпустить. Сержант и солдаты попрощались с ней, вынесли ее на волю и подкинули. Она же, словно большой белоснежный голубь, разогналась и полетела, молча, словно обиделась, что ее никто не останавливает, улетая дальше от надвигающегося грохота канонады.

Прошло два года. Война еще шла, но врага уже гнали за пределами границы. На том месте, где когда-то шли бои, расположился полк для отдыха и переформирования.

И тут на поле, где маршировали солдаты, села журавушка с двумя журавлятами. Казалось, она смотрела в лицо каждого проходившего солдата, то и дело что-то сообщая своим деткам, может, говорила: «Я не узнаю его, тут все с орденами и с одинаковыми закопченными лицами». Вместе с журавлятами она разбежалась и, громко курлыкая, они улетели, сделав круг над полем.

А по полю раздался радостный крик:

– Товарищ лейтенант! Журавлев! К вам только что прилетала журавушка!

Память на всю жизнь

Еще год оставался до окончания Великой Отечественной войны.

Капитан Сорин получил извещение о гибели отца, матери и сестры, попавших под бомбежку вражеской авиации. Он всегда был жизнерадостным человеком, но тут враз посуровел, стал малоразговорчив и старался лезть во время сражения в самое пекло, презирая пули неприятеля и оберегая жизнь доверенных ему солдат.

Обычно после изматывающего боя на привале солдаты, отдыхая, чтобы отвлечься от прошедшего страшного дня, рассказывали разные байки. Капитан ранее тоже приходил, но на этот раз он сидел у старшины Киренко, с которым служил с самого формирования полка, и молчал, обхватив голову обеими руками.

Старшина не оставлял друга в одиночестве и, как мог, старался его успокоить, но все утешения были напрасны. «Погубит себя капитан раньше времени, – беспокоился Киренко, – что-то надо мне придумать. Отвлечь его надо!»

В это время в полку многие солдаты переписывались с девушками и в свободное время смаковали каждую полученную из тыла весточку. Старшина тоже писал письма и с нетерпением ждал ответов от своей девушки. Она его вдохновляла, передавала ему дух далекой гражданской жизни, и он порой задумывался о дальнейшей судьбе с ней.

И Киренко решил написать своей девушке все, что знал о судьбе Сорина: как служится ему и что произошло с его семьей, а в заключение попросил ее написать капитану теплое письмо, как это может сделать только женское сердце.