Жизнь, увлечения, огорчения

– Мы тебе не верим! – ответили поленья и вскоре, дровишко за дровишком, стали исчезать.

Одно Полешко, что ждало своей очереди к Мангалу, насторожилось и подумало: «Этот Мангал ведёт себя совсем безнравственно, меняет нас, берёт одного за другим, никого не отпускает потом. Он горяч и угощает хорошо, но навеки ни с кем не останется…», – и Полешко скатилось в сено, чтоб спрятаться.

Много времени прошло. Когда от Поленницы осталось лишь несколько дровишек, Грабли решили прибраться в сарае. Во время уборки наткнулись они на спрятавшееся в сене Полешко и понесли к Мангалу. Да не донесли – по пути оно почти рассыпалось.

– Мне такое старьё не нужно, – недовольно сказал Мангал, посмотрев на кучу трухи.

А Полешко подумало: «Пожил я долго, а что видел? Может, я зря спрятался?».

Бузина

Ни ветер, ни дождь не могли согнуть Дубок.

– Какой ты несгибаемый, – ехидничала Бузина, находясь под его густой зелёной кроной, хотя она считала себя ещё более крепкой и стойкой, чем он.

Но однажды в Дубок ударила молния. От неожиданности тот качнулся и оголил Бузину, оставив её без своих густых зелёных ветвей. Бузина ахнула, испугавшись: она вдруг поняла, что была крепкой, потому, что всегда была под защитой Дубка, а без него она погибнет. Зашуршала тогда Бузина хилыми веточками от плохого предчувствия:

– Дубочек, ты только не упади, – просила она, прижимаясь к нему от страха.

Со стороны казалось, что это Бузина поддерживает Дубок, желая помочь ему выстоять. Но Дубок даже и не думал падать. Он встряхнулся, поднялся, окинул всё вокруг ясным взором и, как прежде, гордо выпрямился.

А Бузина, стоявшая под ветвями Дубка, всем проходящим или пролетающим мимо её животным или насекомым говорила:

– Вы видели, видели, как я поддержала Дубок? Без меня он бы пропал!

И все в ответ хвалили её: «Какая ты, Бузина, молодец!»

Бумажный Стаканчик

Маленький Бумажный Стаканчик часто встречался на прилавке в пивной палатке с большим гранёным Стеклянным Стаканом, который обычно находился в крепко держащей его руке. И однажды Стаканчик решил спросить:

– Почему налитую в тебя Водку выпивают, а потом снова наливают, – и ты всё время востребован, а нас, бумажные стаканчики, один раз наполнят соком, опустошат и выкидывают? Может, и нам надо с Водкой дружить?

– Я стеклянный, – отвечает Стакан, – и ко мне никакой напиток не пристаёт. А если это и случится, меня помоют, и я чист. А ты промокашка, с тебя ничего не смоешь! Так что не советую тебе пробовать алкоголь.

Но Бумажный Стаканчик настоял на своём, и был наполнен Водкой. Вначале он от неё размяк, потом быстро съёжился. Со стороны казалось, что он хочет её выплеснуть. А затем Стаканчик воскликнул:

– И как эту гадость пьют! У меня от неё всё внутри обожгло!

В ответ Стеклянный Стакан звякнул:

– У нас, Стеклянных Стаканов, срок жизни долгий, мы выносливые.

Но тут рука, держащая его, задрожала. Стеклянный Стакан выскользнул, упал и разбился вдребезги.

Ссора

Два Вьюна появились из земли одновременно. Чтобы расти, им надо было за что-то зацепиться, а рядом ничего не было. Тогда они обнялись и, поддерживая друг друга, стали подниматься всё выше и выше. Так они стали самыми близкими друзьями. Мухи и жучки удивлялись их крепкой дружбе: они никогда не разлучались. Но однажды один из них перегнал в росте другого.

– Этого я не потерплю! – возмутился отстающий Второй Вьюн и стал тянуть вниз Первого.

А тот уже приметил рядом понравившуся ему Ромашку и хотел с ней поближе познакомиться. Второй захотел того же, тоже решил к ней приблизиться, отчего корни у обоих затрещали.

Мухи и жучки стали Вьюнов усмирять:

– Опомнитесь, вы же были такими хорошими друзьями! Пусть Ромашка выберет, с кем ей остаться.

Не послушались Вьюны – в борьбе за первенство с корневища сорвались и на землю плашмя упали оба. А Ромашке никто из них и не нравился. Она знала: обовьют и будут всё время висеть на её лепестках, не давая никакой свободы.

Уздечка

Молодой Жеребенок беззаботно и радостно резвился в поле. И вот взрослые лошади решили его спросить:

– Ты уже в расцвете сил, неужели ты не познакомился ещё с Уздечкой?

– А я о ней и не задумывался, – скромно отвечает Жеребенок, – и чувствую себя без неё замечательно!

А Уздечка, видно, услышала этот разговор. Глядь – и она уже бесцеремонно устроилась у него во рту. Хотел Жеребенок её вытолкнуть, но она крепко там зацепилась, успокаивая его:

– Не переживай, тебе со мной будет хорошо! Мы всегда будем вместе: куда ты – туда и я.

Жеребенку ничего не оставалось, как смириться; и с этого дня, если он куда-то шёл, цокая копытцами, Уздечка была с ним. Но вскоре она стала им командовать: двинет больно по зубам, и давай приказывать – поверни направо, поверни налево, беги, стой…

Не понравилось это Жеребенку. Он даже взбунтовался: взбрыкнул и никуда не хотел идти. Но Уздечка зазвенела, зловеще постучала по зубам и сказала:

– Я тут хозяйка! Если станешь брыкаться и не будешь меня слушаться, родственника позову – Хомута. Уж он тебя угомонит: Телегу кликнет, и будешь возить тяжёлые грузы до седьмого пота!

Вздохнул Жеребенок, поняв, что беззаботная жизнь закончилась… Ненавистная и навязчивая Уздечка теперь останется с ним навсегда.

Потерянная дружба

Ножницы и Брусок жили дружно и с удовольствием иногда встречались.

Как-то Ножницы сказали Бруску:

– Надо нас поточить, появились старческие зарубины. Пора обновиться да омолодиться!

Брусок с радостью принялся за дело. Потрудился на славу и вернул Ножницам их прежнюю остроту. Но с этого дня они стали просить обновить их всё чаще и чаще.

– Не надо так часто омолаживаться! – посоветовал однажды Брусок. – Так вы состаритесь быстрее и превратитесь в никому не нужный кусок металла!

– Чего захотел! – возмутились Ножницы. – Скажи просто: ты в нас разочаровался. Не зря Тряпки говорят: уходите от Бруска к Точилу, он одним махом все зарубинки выровняет и сделает так, что надолго омолодит!

И вскоре Ножницы оказались у Точила. Ну, а ему хорошенько пройтись по ним труда не составило.

– Вж-жик! Вж-жик! – и Точило стесало Ножницы так, что они не то что тряпку, а даже бумагу не смогли разрезать. И отложили Ножницы в сторону – на выброс.

– А я предупреждал! – загоревал Брусок. – Не надо было так омоложением увлекаться и к другому уходить! Остались бы со мной, точил бы я вас потихонечку, из года в год, до поры, пока вы не стали бы антиквариатом. А без вас теперь и моя судьба неизвестна…