Дневник 1812–1814 годов. Дневник 1812–1813 годов (сборник)

11 июня. Среда.

Я обедал у генерала Потемкина, где положительно утверждали, что государь еще не видел австрийского императора, которого ждали в Дрездене.

12 июня. Четверг.

Государь возвратился в Петерсвальде.

13 июня. Пятница.

Желая узнать новости, я отправился к генералу Потемкину, который был в Петерсвальде после возвращения государя, но тайна непроницаема, и все, что мне удалось узнать от генерала, это, что его величество ему сказал, что видел австрийские войска.

Свита государя уверяла, что государь не видел австрийского императора, но что он имел много совещаний с первым министром австрийским[177 - Имеется в виду Меттерних-Виннебург-Бейльштейн фон Клеменс Венцель Лотар (1773–1859), князь, герцог Порталла, австрийский государственный деятель и дипломат, в 1809–1821 гг. министр иностранных дел.] и что даже одно из этих свиданий длилось непрерывно 9 часов. Еще говорили, что 18-го числа предстоит большой смотр, на котором будут присутствовать несколько генералов австрийских.

14 июня. Суббота.

Французские бюллетени не перестают рекламировать преданность саксонского короля. Что касается лично короля, то это верно, но относительно населения дело обстоит совсем иначе. Сегодня я узнал один эпизод, убеждающий в противном. Один офицер гвардейской артиллерии, некто Тимон,[178 - В гвардейской артиллерии служили два брата Тиммана, оба в чине поручика: Андрей Иванович и Александр Иванович.] был взят в плен в сражении при Бауцене и отправлен в Дрезден. Один из жителей этого города, увидав как-то его, тайно подошел к нему и сказал очень тихо: «У меня есть только два экю (мелкая монета), но тем не менее я желаю, так же как и все мои соотечественники, способствовать улучшению положения русских пленных, которые по обыкновению лишены всяких средств, я прошу вас, не обижайте меня отказом, примите половину моего сокровища, т. е. одно экю». Тимона очень растрогало это выражение привязанности, и он уверял, что несколько раз повторялись такие случаи во время его пребывания в плену. Самое его освобождение – дело рук саксонцев, преданных русским. Из Дрездена пленных отправили в Лейпциг.

Один гражданин этого города предложил свои услуги к побегу Тимона и двух его товарищей, прусских офицеров. Он доставил платье для переодевания и паспорта лейпцигских студентов. Дал им проводника, который проводил их в Теплиц, а оттуда они легко могли сами добраться до главной квартиры русско-прусской армии; во время всего путешествия от Лейпцига до Теплица в местах, занятых французами, их выдавали за студентов и помещали под охраной старост сельских, поверяя им секрет, и ни один из них не подумал даже их выдать. Такое отношение саксонцев не подтверждало их расположение к французам.

15 июня. Воскресенье.

Я был в Петерсвальде с визитом у графа Аракчеева, который сообщил мне, что 19-го он едет в Варшаву. Передал мне письма из Петербурга. Меня очень огорчил отъезд графа, так как, вероятно, в его отсутствие прекратится доставка моей корреспонденции.

16 июня. Понедельник.

В 6 часов вечера сегодня произвели учение. Все жители Ланген-Белау высыпали смотреть.

18 июня. Среда.

Большой смотр. Войска выстроились в две линии в огромной равнине между Петерсвальде и Ланген-Белау. Была только пехота: две пехотные дивизии русской императорской гвардии и 4 батальона прусской королевской гвардии. Король прусский и принцы прибыли к 10 часам утра. За ними, на небольшом расстоянии, следовали принцессы прусского королевского дома (русская государыня Александра Федоровна, тогда еще принцесса Шарлотта, была в том числе)[179 - Позднейшая вставка автора. Александра Федоровна (урожденная принцесса Фредерика Луиза Шарлотта Вильгельмина Прусская, 1798–1860), супруга (с 1817 г.) великого князя Николая Павловича, с 1825 г. императора Николая I, российская императрица.] со всеми придворными дамами в великолепных колясках.

Проследовав за государем по обеим линиям, обе коляски остановились в стороне около монархов, и войска прошли скорым шагом. Во время смотра я командовал 1-м батальоном нашего полка.

19 июня. Четверг.

1-й батальон произвел учение в присутствии государя и затем заступил в караулы. Я был начальником караулов в Петерсвальде 24 часа. После парада я отправился к графу Аракчееву, но не застал его, так как он выехал в дорогу еще в 5 часов утра.

Король прусский со всей семьей обедал у государя, который был донельзя любезен. Он проводил принцесс к экипажу. После отъезда государь задержал у себя музыкантов нашего полка и занялся с ними изучением австрийского марша по нотам, которые он достал в своей поездке в Богемию; цель этой поездки имела политическое значение. У этого человека очень странный характер: самые серьезные дела не могли отвлечь его от страсти увлекаться самыми пустяками.

20 июня. Пятница.

Выйдя, чтобы идти на парад, государь приказал прекратить барабанный бой и очень милостиво говорил с некоторыми солдатами и со мной. Он был в очень хорошем расположении духа.

По смене караула я возвратился в Ланген-Белау. Новый генерал и старый наш сослуживец барон Дибич[180 - Дибич Иван Иванович (1785–1831), генерал-майор, генерал-квартимейстер союзных армий. С 1801 по 1810 г. служил в л. – гв. Семеновском полку. Впоследствии граф, генерал-адъютант, генерал-фельдмаршал.] приехал нас навестить. Быстрое повышение по службе и успехи нисколько не изменили его, он с нами обращался также сердечно и радушно, как будто он еще состоял у нас маленьким офицером.

Дибич, сын старшего адъютанта Фридриха Великого, призван в Россию императором Павлом[181 - Павел I (1754–1801), российский император (1796–1801).] и в первые годы царствования императора Александра принят прапорщиком в Семеновский полк. Он был уже поручиком, когда я поступил в полк. Генерал Депрерадович[182 - Депрерадович Леонтий Иванович (1766–1844), генерал-майор, командир л. – гв. Семеновского полка в 1799–1807 гг.] не хотел назначать его в караул на Каменный остров, так как он был очень некрасив. Тогда Дибич обратился ко мне как батальонному адъютанту, а я его отвел к генералу Депрерадовичу, которого он, так сказать, заставил отменить свое распоряжение. В Гутештаде[183 - Сражение при Гуттштадте – сражение между русской армией генерала Л. Л. Беннигсена и корпусом французского маршала Нея при поддержке сил маршала Сульта близ Гуттштадта в Восточной Пруссии в ходе Войны четвертой коалиции 23–28 мая (5–10 июня) 1807 г.] он указал великому князю на позицию, которую советовал занять для батареи. Совету его последовали, получился хороший результат, за что Дибич награжден был орденом Св. Георгия 4-й степени. В 1806 году он зачислен в свиту его величества, так назывался тогда Главный штаб по квартирмейстерской части[184 - Свита Его Императорского Величества по квартирмейстерской части – специальная служба, выполнявшая функции Генерального штаба, занималась размещением и перемещением войск, планированием военных действий и топографическими съемками местности.] в чине подполковника. Он служил с замечательным рвением в штабе графа Витгенштейна в 1812 году. Всем также известны подвиги его, приведшие к Адрианопольскому миру.[185 - Адрианопольский мир 1829 г. – мирный договор между Россией и Османской Турцией, завершивший Русско-турецкую войну 1828–1829 гг.; подписан 2 (14) сентября 1829 г. в Адрианополе (Эдирне). Позднейшая вставка П. С. Пущина.]

21 июня. Суббота.

Мы, т. е. Храповицкий и я, пообедали рано, чтобы иметь возможность съездить в Франкенштейн, маленький городок по дороге между Нимштшем и Варте. Дорога от Ланген-Белау до Франкенштейна проходит горами. Направо видна крепость Зильберберг, выстроенная на трех очень крутых возвышенностях.

Франкенштейн так же велик, как и Швейдниц. Впрочем, все немецкие города очень схожи между собой. Обыкновенно имеется большая квадратная площадь в центре, прорезываемая в самой середине главной улицей, а остальные упираются в углы площади. Городская ратуша и церковь воздвигнуты посреди, а остальной город прорезан еще поперечными улицами, количество которых зависит от величины города. Дома двух- и трехэтажные, но настолько узки, что редко попадаются больше трех-четырех окон по фасаду. Города Дрезден, Бауцен, Герлиц и прочие не входят в счет описываемых мною, но они вполне подходят к Франкенштейну. Едва въезжаешь в маленький немецкий город, как вас осаждает толпа полунагих мальчишек, предлагающих вам свои услуги: берут ваших лошадей, исполняют ваши поручения, проводят вас в трактир и целуют вам руки, когда вы им дадите несколько мелких монет. Мы испытали все это во Франкенштейне и расположились в трактире «Черный Орел». Пребывание наше здесь было непродолжительное. Поводом нашей поездки были любопытство и нетерпящая необходимость купить сапоги, славящиеся здесь на всю окрестность. Исполнив здесь все, что нужно было, мы тотчас пустились в обратный путь в Ланген-Белау, куда прибыли к 8 часам вечера.

22 июня. Воскресенье.

Государь приказал собрать в Петерсвальде всех детей полковых священников, чтобы они пели в церкви. После обедни он приказал раздать по серебряному рублю каждому, что очень не понравилось начальнику императорской квартиры, который открыто говорил, что скоро государь останется без гроша.

Брат мой Николай тоже был в Петерсвальде, я его взял с собой обедать в Ланген-Белау. Вечером состоялся довольно комический концерт.

23 июня. Понедельник.

Я провел день у моих двоюродных братьев, квартировавших в Шлаупитце, за Рейхенбахом и в двух милях от нас. На обратном пути дождь меня сильно измочил.

25 июня. Среда.

Мы отправились большой компанией в Гнаденфрей, колонию гернгутеров, в нескольких милях от Ланген-Белау и Рейхенбаха. Первым делом по прибытии туда была забота о помещении наших лошадей и о заказе обеда в трактире. Пока готовили обед, мы имели достаточно времени для осмотра городка, и вот мои наблюдения. Гнаденфрей совершенно похож на Гнаденберг, о котором я уже говорил 4 и 5 апреля этого года. Его население исключительно фабричное. Есть здесь всевозможные материи и даже сукна. Церковь без всяких украшений и даже нет распятия. Хоры и орган – все ее украшение. В Гнаденфрее два воспитательных дома – один для мальчиков, другой для девочек: они очень хороши и содержатся очень тщательно. Преподают французский язык; молодые люди изучают разные рукоделия и ремесла, подходящие их возрасту; изделия их продаются в пользу воспитательных домов.

26 июня. Четверг.

Я обедал в Литовском полку в Шейферсдорфе, находящемся в расстоянии одной мили к северу от Рейхенбаха.

27 июня. Пятница.

Многие наши офицеры отправились в Франкенштейн: меньшой Чаадаев[186 - Чаадаев Петр Яковлевич (1794–1856), прапорщик л. – гв. Семеновского полка. Впоследствии ротмистр л. – гв. Гусарского полка; известный философ и публицист.] и я в бричке, а остальные верхом. Мой попутчик обратил мое внимание на одну вещь, ускользнувшую от меня при моем первом посещении Франкенштейна. Он обнесен стеной с амбразурами, из которых одна квадратная вышиной в 12–15 саженей и наклонена от самого основания, так что одна сторона образует острый, а другая тупой угол.

Пообедав в Франкенштейне, мы с Чаадаевым отправились в Петервиц, деревню, известную своими железистыми водами, расположенную в полмили к северо-востоку от Франкенштейна. Когда мы выкупались, было уже 9 часов. Наш кучер сбился с дороги, возил нас по горам, и уже было за полночь, когда он остановился среди леса и объявил нам, что не знает куда ехать. Мы послали его искать проводника, и, к счастью нашему, он нашел мельника, которого и привел к нам через четверть часа. Мы взяли его с собой, несмотря на то что он был легко одет, а ночь была холодная. Он нас вывел на настоящую дорогу, и мы возвратились в Ланген-Белау только к 3 часам ночи.

29 июня. Воскресенье.

У меня обедали.

30 июня. Понедельник.

Бакунин и Храповицкий провели два дня у меня и уехали только сегодня после обеда. Я узнал, что государь отсутствовал с 27-го числа; говорили, что для свидания с шведским наследным принцем.[187 - Бернадот Жан Батист Жюль (1763–1844), наследный принц Швеции, в прошлом маршал империи (1804), участник революционных и наполеоновских войн, принц Понте-Корво (с 1806). Впоследствии король Швеции и Норвегии (с 1818 г.) под именем Карл XIV Юхан, основатель династии Бернадотов.]

Июль

1 июля. Вторник.

Уверяют, что перемирие продолжено еще на некоторое время. Желательно поскорее выйти из Ланген-Белау. Наши люди пока еще не болеют, но ежедневно видят похороны туземцев. Боюсь, чтобы это не перешло к нам. Эти похороны совершаются довольно торжественно. Впереди идут маленькие мальчики попарно с крестами и поют гимны. Затем гроб, пастор и несколько стариков в треугольных шляпах и черных одеждах и, наконец, женщины в черных шнуровках, передниках, платках (косынках), перчатках и белых чепчиках с большим бантом на лбу и с большими корзинами в руках. Эти женские наряды – достояние более зажиточных и употребляются не только в дни траура, но также при всех торжественных случаях (к обедне и других торжествах). Они передаются от поколения к поколению с приданым у более зажиточных невест. Обыкновенно немцы ходят босые, только некоторые молодые люди и старики ходят в обуви всю неделю, остальное население пользуется этим преимуществом только по воскресеньям. Молодые люди надевают сюртуки только в праздники, а обыкновенно их костюм составляют суконная куртка и круглая шляпа. Когда старые женщины появляются, наряженные в свои парадные костюмы, они всегда имеют соломенные шляпы, но я никогда не видел, чтобы хотя одна из них надела ее на голову, а всегда держит в руке. Бедные, составляющие рабочий класс, сохраняют те же наряды, но совершенно изношенные, и их грязные ноги очень отвратительны. Эти люди работают, как волы, мяса почти никогда не едят, а питаются исключительно картофелем.

2 июля. Среда.

Государь возвратился вчера в Петерсвальде. По всему видно, что перемирие продлится. Я это узнал от генерала Потемкина, который провел несколько дней в Ландеке, маленьком городке Силезии, в двух милях к юго-западу от Глатца. Он видел там прусскую королевскую семью и слышал это известие от принцессы Шарлотты (впоследствии императрицы Александры Федоровны).

3 июля. Четверг.

Государь опять уехал, но никто не знает куда и зачем.