Дневник 1812–1814 годов. Дневник 1812–1813 годов (сборник)

6 августа. Среда.

Наш корпус сделал приблизительно 4 мили и расположился на бивуаках у Лаушица. Сегодня праздник Преображенского полка, меня пригласили на обед. Мне представился случай видеть необыкновенного человека. Он был без рук и делал все ногами. Он ногами писал, резал, брился, причесывался, брал табак и картами проделывал такие ловкие фокусы, что едва ли многие с руками в состоянии были сделать то же самое.

7 августа. Четверг.

Наш корпус опять перешел на левый берег Эльбы в Эльб-Костелеце, у которого расположился на бивуаках. Мы только в двух милях от Праги.

8 и 9 августа. Пятница и суббота.

Наш полк выступил в ночь с четверга на пятницу, в 2 часа перешел Молдаву, остановился, чтобы сварить суп, и затем шел весь день. 8-го вечером прошел деревню Кметновец, шел еще всю ночь с 8-го на 9-е и остановился лишь в субботу в 8 часов утра у Клумтшана. Пока полк совершал этот переход, я, не имея под командой батальона, поступил совершенно иначе. Во время привала после переправы через Молдаву я почти ничего не ел, к вечеру почувствовал голод, поэтому уехал вперед с несколькими офицерами, и, увидя по дороге дом, по наружному виду довольно хороший, мы зашли, чтобы попросить пообедать. Старуха, жившая там, взялась приготовить нам обед, заставила нас прождать два часа и сварила нам плохонький суп, который и составил весь наш обед. Корпус за это время прошел, поэтому пришлось проехать некоторое расстояние на рысях, чтобы его догнать.

Ночь была очень темная, дождь лил не переставая. Артиллерия, находившаяся в хвосте, проходила через Кметновец как раз в то время, когда мы догнали корпус, и, зная наверняка, что корпус будет идти всю ночь, я решился остаться здесь ночевать. Было всего 8 часов вечера, но в домах уже не было видно огней, вследствие чего мы находились в большом затруднении относительно отыскания ночлега, как вдруг случайно заметили один дом, выше других и очень сильно освещенный. Мы решили туда отправиться и постучались в дверь. Нам тотчас отворили, и владелец, пастор Гремовский, сам появился и пригласил нас зайти к нему. Конечно, мы не заставили себя просить, и, к нашему большому удовольствию, через четверть часа после нашего прихода гостеприимный хозяин пастор Гремовский приказал накрыть очень опрятный стол. Поужинав с удовольствием, мы тотчас отправились спать, для чего нам приготовили чистые постели. Мы проспали до 5 часов утра, и, едва встали, нам подали кофе. Поблагодарив пастора Гремовского за оказанное нам гостеприимство, мы сели на лошадей, чтобы догнать корпус, который мы настигли, как раз когда он стал, чтобы расположиться бивуаками.

10 августа. Воскресенье.

Корпус выступил в полдень, прошел Лаун, довольно значительный город, перешел Эгер и в 8 часов стал на бивуаках за Бриксом. По мере приближения к Саксонии местность становится лучше, и население кажется более культурным.

11 августа. Понедельник.

Утром многие офицеры, полагая, что будет дневка, отправились в Брике, но скоро их потребовали в лагерь, и они выступили через Дукс и Теплиц в Собохлебен, где наша дивизия расположилась бивуаками. 2-я гвардейская дивизия отделилась от нас в самом Бриксе и направилась налево, по направлению к Георгенталю. Я простился с Николаем, не зная, где и когда мы с ним увидимся опять.

Было очень поздно, когда дивизия проходила через Теплиц; пропустив ее, я остановился, чтобы ночевать с Пушкиным.[201 - Видимо, имеется в виду Мусин-Пушкин Михаил Николаевич (1795–1862), поручик л. – гв. Семеновского полка. Впоследствии действительный тайный советник, сенатор.] Мы заняли номер в меблированных номерах и покойно заснули.

12 августа. Вторник.

Мы оставались в Теплице до 11 часов утра, осмотрели ванны и их устройство;[202 - Лечебные ванны щелочных вод Теплицкого курорта.] затем мы присоединились к дивизии, которая весь день простояла в Собохлебене.

13 августа. Среда.

Дивизия выступила в 8 часов утра. Вошла в Саксонию через Петерсвальде и направилась на Голенб, где первоначально приказано было остановиться, но затем это распоряжение было отменено, она прошла дальше и расположилась бивуаками только у Котты.

Слышна была перестрелка со стороны Кенигштейна. Это 2-й корпус, резерв которого мы составляли, принимал меры, чтобы воспрепятствовать французам переправиться через Эльбу.

14 августа. Четверг.

Действие началось с рассветом у Кенигштейна. Наша дивизия стала под ружье в 6 часов вечера. Шел проливной дождь. Главная армия завязала сражение у Дрездена.

15 августа. Пятница.

Нам приказано выступить в 3 часа ночи с четверга на пятницу. Шел беспрерывно дождь при свежем ветре. Когда наша дивизия достигла Донову, был получен приказ возвратиться и направиться на Пирну для подкрепления графа Остермана, завязавшего бой. Схватка произошла только между стрелками. К вечеру, когда убедились, что неприятель не наступает, нам приказали поставить ружья в козлы и позволили отдохнуть. Главная армия от Дрездена ретировалась.

16 августа. Суббота.

Сражение в ущельях. В 8 часов утра дивизия была под ружьем. Построились в две линии в боевом порядке побатальонно и в таком построении двинулись вперед до хребта возвышенностей, у подножия которых егеря и 2-й корпус завязали бой; 3-й батальон семеновцев, находившийся на крайнем левом фланге второй линии, перешел на крайний левый фланг первой линии; генерал граф Остерман-Толстой принял командование над всеми войсками, соединенными под Пирной. В состав их вошли остатки 3-го корпуса и одна гвардейская дивизия. Кроме того было еще несколько эскадронов кавалерии. Когда 3-й батальон выравнялся с остальными войсками 1-й линии, я заметил, что наши колонны вытянулись за цепь стрелков на левом фланге, поэтому я предложил генералу послать меня с несколькими стрелками вниз, чтобы протянуть цепь стрелков. Он согласился, дал мне двух офицеров и 60 человек. Едва я составил цепь, как один из наших офицеров, Хрущев, был ранен, и я получил приказ отступить, так как наши колонны маневрировали нашим правым флангом на Гисгюбель. Мое отступление прикрывал эскадрон татарских улан. Взобравшись на высоты, я увидел, что дивизия уже очень далеко, и направился ей вслед. В это время французы под командой генерала Вандама[203 - Вандам Доминик Жозеф Рене (1770–1830), граф Унзебургский, дивизионный генерал, командир корпуса. Взят в плен в сражении при Кульме.] заняли Гисгюбель и несколько других мест по дороге на Теплиц, поэтому несколько батальонов были посланы в разные направления, чтобы их вытеснить и тем временем дать возможность дивизии пройти. Я отыскал остатки 3-го батальона, потерявшего много людей после подобной экспедиции. Один батальон преображенцев атаковал Гисгюбель, а два семеновцев – Геллендорф. Дивизия, двигаясь все вперед, достигла наконец к 10 часам вечера Петерсвальде и заняла позиции, не имея больше французов между собой и Теплицем. Все батальоны, сражавшиеся в течение дня отдельно, присоединились к дивизии в этом месте. Темнота облегчила им отступление.

17 и 18 августа. Воскресенье и понедельник.

Сражение под Кульмом. Французы атаковали наши аванпосты. С рассветом наша дивизия колоннами побатальонно отступила от Кульмских высот. Она остановилась при входе в ущелье, упираясь левым флангом в лесистые возвышенности. Здесь был получен приказ не отступать ни на шаг, так как главная армия, потерпев неудачу под Дрезденом, спешила нам на помощь через Теплиц. Этот приказ, однако, не так легко было исполнить. Мы имели дело с генералом Вандамом, у которого было 40 000 человек, а помощь, которую нам обещала главная армия, не могла скоро подоспеть, во-первых, потому что на нее наступал восторжествовавший неприятель, а во-вторых, ей нужно было пройти ущелье гор, отделяющих Саксонию от Богемии, 2-й корпус, сражавшийся в течение пяти дней, насчитывал уже очень мало людей, а наша дивизия в составе четырех полков тоже понесла большие потери. В общем, наши силы не превышали 10 000 человек.

Несмотря на это, мы немедленно перешли к нападению. Первая линия оборотилась лицом к неприятелю и налетела на французов, только что появившихся из ущелья на Кульмскую долину. Большая часть корпуса генерала Вандама находилась еще в ущелье, когда его авангард, не ожидавший вовсе этого нападения, был опрокинут и обращен в бегство. В то же время гвардейские егеря зашли в лес, находившийся от нас слева, и атаковали неприятельских застрельщиков с присущей им отвагой. Сначала они взяли перевес, но скоро их отвага должна была уступить численному перевесу. 3-й батальон семеновцев, находившийся во второй линии, послан был в подкрепление, он вошел в лес, вытеснил французов за мельницу, которую они занимали, но так как французские стрелки, стараясь захватить верхушку возвышенности, обходили наш левый фланг, то 1-я рота семеновцев его величества зашла в лес, и равновесие установилось настолько, что к 12 часам 3-й батальон мог снова выйти из леса и остановился на опушке в резерве.

В промежуток этого времени французы, оправившись от первой неожиданности, почти все вышли из ущелья на равнину и атаковали центр наших позиций превосходящими силами. С этого момента вся пехота была в деле. В резерве оставались только две роты имени его величества – одна преображенцев и одна семеновцев. Полки Кавалергардский и Конногвардейский, прибывшие в это время, заняли позиции на крайнем правом фланге и находились за оврагом, единственной защитой на этом крыле.