Дневник 1812–1814 годов. Дневник 1812–1813 годов (сборник)

12 июля. Пятница.

На местах. Великий князь приказал возвратить шпаги Писареву, Голицыну и Фредериксу. Криднер устранил Писарева от командования батальоном нашим и, сказавшись больным, передал полк полковнику Посникову. Немного спустя генерал барон Розен возвратил Писареву его батальон ко всеобщей радости. Великий князь получил распоряжение оставить армию и прибыть ко двору, а командовать нашим корпусом поручено генерал-лейтенанту Лаврову.[70 - Лавров Николай Иванович (1761–1813), генерал-лейтенант. 12 июля назначен командиром 5-го пехотного корпуса вместо выехавшего из армии великого князя Константина Павловича.] 4-й корпус выступил ночью.

13 июля. Суббота.

На местах. В 9 часов была слышна пушечная пальба со стороны Островны, где 4-й корпус вступил в дело.[71 - Сражение при местечке Островно (в 20 км от Витебска) произошло 13 (25) июля между арьергардом 1-й Западной армии (4-й пехотный корпус А. И. Остермана-Толстого, усиленный кавалерийскими полками) и авангардом Великой армии.] К 11 часам пальба приблизилась, и нас, офицеров, потребовали из города, куда мы отправились обедать, приказали нам не отлучаться и быть готовыми вступить в бой. Вся кавалерия нашего корпуса двинулась по направлению к Островне в подкрепление к графу Остерману,[72 - Остерман-Толстой Александр Иванович (1771–1857), граф, генерал-лейтенант, командир 4-го пехотного корпуса. Впоследствии генерал-адъютант, генерал от инфантерии.] командовавшему 4-м корпусом. До вечера мы прождали приказа выступить, но не получили его.

14 июля. Воскресенье.

Неприятель приближался к Витебску. Бой возобновился с утра. Мы передвинулись на наш левый фланг и остановились в резерве почти против города. Перестрелка шла отчаянная. 4-й корпус сражался все время в линии. Нам не пришлось еще вступить в бой. С наступлением ночи бой прекратился, и мы заснули в полной амуниции. Криднер, полагая, что полк вступит в бой, появился перед полком, чтобы разделить с нами участь на поле битвы. У него был очень жалкий вид.

15 июля. Понедельник.

Лагерь у Королево, в 20 верстах от Витебска. Я проснулся очень поздно. Неприятель отступил приблизительно верст на восемь. Наш арьергард имел схватки на рассвете.[73 - Имеется в виду сражение русского арьергарда под командованием генерал-майора графа Петра П. Палена 3-го с французским авангардом на реке Лучосе 15 (27) июля.] Наш корпус выступил до полудня, оставив место расположения у Витебска, в котором мосты и амбары были уже в пламени. Пока наш арьергард отступал, наш корпус направился на Королево по пути от Витебска на Смоленск, где и остановился. Мы продолжали этот маневр отступления, чтобы соединиться со 2-й Западной армией для совместных действий.

16 июля. Вторник.

Лагерь у Лиозны. Мы шли с 5 часов утра до 2 часов дня. Не было слышно пальбы. В 9 часов вечера вместо зари пробили тревогу. Мы приготовились, но, не получив дальнейших распоряжений, заснули в полной боевой амуниции. Это, как видно, была проделка в духе Лаврова.

17–19 июля. От среды до пятницы.

Лагерь под Смоленском. Мы выступили из Лиозны в ночь со вторника на среду после 1 часу. Пройдя Рудню, мы прошли еще 4 версты и остановились на несколько часов. Разрешили варить суп. Нам сообщили, что до самого Смоленска у нас будут только небольшие остановки, а ночлегов не будет. Раньше 10 часов вечера мы снова выступили и сделали привал после полуночи. После двухчасового отдыха ночью со среды на четверг снова двинулись в путь и вступили в Смоленскую губернию. Это центр России, и мы перенесли в него войска. Мы сделали привал в четверг утром, чтобы сварить суп, и в 5 часов дня снова выступили в поход, который продолжали безостановочно до ночи. Мы сделали еще один привал после часа ночи с четверга на пятницу и снова продолжали путь. Утром нам разрешили еще один привал, и немного после полудня мы раскинули лагерь, не доходя четыре версты до Смоленска. Можно себе представить, насколько мы были изнурены от голода и усталости вследствие такого форсированного марша. Я очень обрадовался, получив разрешение побывать в Смоленске, где я просидел до зари. Единственный оставшийся трактир очень бойко торговал в этот день. Великий князь возвратился, чтобы снова вступить в командование нашим корпусом. В Смоленске я встретил г. Свечина[74 - Неустановленное лицо. Это не может быть Никанор Михайлович Свечин, как указано в примечаниях к изданию дневника П. С. Пущина 1987 г. Н. М. Свечин в 1812 г. был полковником и командиром батальона л. – гв. Преображенского полка, в описываемое время находился при полку и не мог «пробираться из Гродно в Москву». Кроме того, Н. М. Свечин в 1812 г. еще не был женат.] с женой, которые пробирались из Гродно в Москву. Они всего месяц назад виделись с г-жей Б., и мне доставило большое удовольствие поговорить о ней.

20 июля. Суббота.

Утром я спохватился, что потерял бумажник с 200 рублями. Эта сумма, хотя и не особенно значительная, ввиду моего положения требовала от меня несколько больше осторожности, и потеря меня очень огорчила.

21 июля. Воскресенье.

Я получил от Б. красивые часы. Ее молчание не прекращается.

22 и 23 июля. Понедельник и вторник.

На местах. В лагерях отслужили благодарственный молебен по случаю тезоименитства государыни.[75 - Имеются в виду именины императрицы Марии Федоровны, матери императора Александра I, которые праздновались 22 июля.] Я опять провел день в Смоленске. Вторая Западная армия князя Багратиона присоединилась к нашей. Мы можем ждать решительных действий. Все мы горим нетерпением сразиться, каждый из нас готов пролить кровь до последней капли, и, если нас хорошо направят, мы причиним неприятелю много вреда. Новый военный закон в нашей армии очень суров; сегодня расстреляли двоих за мародерство. От каждой роты командировали по одному человеку присутствовать при исполнении казни.

24 июля. Среда.

Все на местах. Великий князь вступил в должность и посетил наш лагерь с князем Багратионом. Мы построились побатальонно для встречи наших начальников.

25 июля. Четверг.

Все еще на местах. Мы узнали о победе, одержанной у Полоцка корпусом графа Витгенштейна над маршалом Удино, который потерял 5 тысяч убитыми и 2 тысячи пленными.[76 - Имеется в виду сражение под Клястицами (Витебская губ.) 18–19 (30–31) июля между отдельным пехотным корпусом генерала П. Х. Витгенштейна и корпусом Великой армии маршала Н. Ш. Удино.]

26 июля. Пятница.

Лагерь у Приказ-Выдры. Ввиду отступления неприятеля мы выступили в 5 часов утра и направились по дороге, по которой шли от Витебска. Пройдя верст 20, мы остановились колоннами побатальонно.

27 июля. Суббота.

Лагерь по дороге в Поречье. Мы должны были сняться с наших позиций в 5 часов утра, но вследствие нового распоряжения оставались на местах до 8 часов вечера. Построившись колоннами, мы вновь выступили на Смоленскую дорогу и, пройдя 5–6 верст в этом направлении, сделали привал. Через три часа мы двинулись, пройдя две версты, своротили влево. Темнота была ужасная. Моя лошадь (недавно нам разрешили иметь по две лошади) спотыкалась постоянно. Дождь и недостаток сна очень утомляли. Таким образом мы шли ночь с субботы на воскресенье. Мы шли проселком через лес. Темнота и дождь усиливались, и наше положение становилось невыносимо. Добравшись до дороги, идущей из Смоленска на Поречье, мы снова сделали привал до рассвета. Затем мы продвинулись еще на десять верст к Поречью и стали бивуаком побатальонно. Платов, оставшийся на своих позициях, имел дело с неприятелем и взял тысячу пленных.[77 - Имеется в виду сражение при Молевом Болоте 27 июля (8 августа) отдельного казачьего отряда М. И. Платова с французским отрядом.]

28 июля. Воскресенье.

На местах.

29 июля. Понедельник.

На местах. Нас догнала бо?льшая часть нашей армии.

30 июля. Вторник.

На местах. Первый приказ, выступить в 8 часов, отменен. Опять пошла у нас мода на палатки, я тоже приобрел себе совсем маленькую, которую всегда можно очень быстро раскинуть, тогда как для установки шалаша требовалось время.

31 июля. Среда.

На местах. На этих днях (27 июля) захватили экипаж генерала Себастьяни.[78 - Себастиани де ла Порта Орас Франсуа Бастьен (1772–1851), граф империи, дивизионный генерал, командир 2-й дивизии легкой кавалерии 2-го корпуса кавалерийского резерва Великой армии. После поражения при Молевом Болоте был отстранен от командования дивизией. Впоследствии маршал Франции, морской министр, министр иностранных дел.] Уверяют, что нашли в его портфеле заметки, в которых помечены числа и места, день за днем, передвижения наших корпусов. Передавали, будто вследствие этого удалили из Главного штаба всех подозрительных лиц, в том числе и флигель-адъютантов, графов: Браницкого,[79 - Браницкий Владислав Ксаверьевич (1782–1843), граф, флигель-адъютант, полковник л. – гв. Преображенского полка, состоял при штабе 1-й Западной армии. Из аристократического польского рода. Участник заграничных походов 1813–1814 гг. В 1814 г. произведен в генерал-майоры. Впоследствии действительный тайный советник, обер-шенк, сенатор.] Потоцкого,[80 - Потоцкий Станислав Станиславович (1786–1831), граф, флигель-адъютант, полковник л. – гв. Преображенского полка. Происходил из старинного польского аристократического рода. В 1813 г. произведен в генерал-майоры. Участник заграничных походов 1813–1814 гг. Впоследствии генерал-адъютант, тайный советник, обер-церемониймейстер двора Е. И. В.] Влодека[81 - Влодек Михаил Федорович (1780–1849), полковник л. – гв. Конного полка, состоял в свите Е. И. В. Из польских дворян. За отличия в сражениях в 1813 г. произведен в генерал-майоры. Впоследствии генерал-адъютант, генерал от кавалерии, член Государственного совета Царства Польского.] и адъютанта главнокомандующего Левенштерна (шведа).[82 - Левенштерн Владимир Иванович (1777–1858), барон, майор, состоящий по кавалерии, адъютант главнокомандующего 1-й Западной армией М. Б. Барклая де Толли. В 1813 г. за отличие в сражении произведен в подполковники. Впоследствии генерал-майор. Мемуарист.]

1 августа. Четверг.

Наша неопытность в военном деле проявлялась на каждом шагу. Приказ идти на Шеломец, деревня, которую мы прошли в ночь с 27-го на 28-е, был дан одновременно 3-му и 6-му корпусам, а также 2-й и 3-й кавалерийским дивизиям, наш же 5-й корпус должен был выступить после всех, и вместо того чтобы сообразить, как поступить, чтобы поменьше людей морить, поступили как раз наоборот. Наш корпус, став под ружье в 4 часа дня, тотчас покинул дорогу на Поречье, но через час ходу должен был остановиться, чтобы пропустить части, которые должны были идти впереди нас. Следовательно, нас потревожили слишком рано и лишили солдат нескольких часов отдыха, который им был необходим. Гораздо лучше было совсем нас не трогать с наших позиций, так как, пройдя пять верст, мы должны были остановиться на ночлег. Я не мог отдохнуть, так как был дежурным.

2 августа. Пятница.

Лагерь в 30 верстах от Смоленска, по дороге от Рудни. Наш 5-й корпус имел возможность выступить лишь в 4 часа утра, прошел с. Шеломец, дошел до своих прежних стоянок у Приказ-Выдры и прошел далее по Смоленской дороге. Грязь и невыгодность идти в хвосте большой колонны очень затянули поход. Мы достигли нашей стоянки только поздно вечером в полной темноте. В продолжение целого дня какая-то женщина шла с нашей колонной и говорила тем, кто ее спрашивал, что она принадлежит генералу Лаврову. Все удовлетворялись таким ответом, пока один шутник не вздумал за ней ухаживать и в порыве страсти сорвал головной убор, из-под которого показалась мужская голова. Оказалось, что это был шпион; его отправили в главную квартиру.

3 августа. Суббота.

На местах. Вчерашнее происшествие со шпионом заставило меня быть осмотрительнее. Заметив сегодня какого-то субъекта, одетого по-городски, который прогуливался по нашему лагерю и расспрашивал, где стоянка великого князя, я его арестовал и отправил к дежурному. Слышна пальба со стороны Смоленска.

Битва под Смоленском и ее последствия

4 августа. Воскресенье.

Вместо утренней зари забили тревогу. Сигнал к выступлению – и мы выступили в 9 часов утра. Наш корпус направился к Смоленску и, не доходя до Смоленска 5 верст, своротил влево и раскинул лагерь на дороге к Поречью побатальонно, имея город прямо против нашего фронта. Целый день шло сражение у Смоленска, в котором неприятель наступал по дороге от Красного. Мы достигли наших позиций только к 10 часам вечера при лунном свете. Г-жа Б. прислала мне очень хороший маленький фонарь, которым я впервые сегодня воспользовался.

5 августа. Понедельник.

Сражение возобновилось с рассветом, бой происходил у городских стен. Дрались ожесточенно. Все части войск постепенно выступили, и к вечеру в резерве остался только наш корпус, стоявший на своих позициях по дороге к Поречью. Интересуясь ходом сражения, я отправился в Смоленск к тому месту, где происходил самый ожесточенный бой. Восхищаясь отвагой и мужеством наших войск, я все-таки пришел к печальному заключению, что нам придется скоро уступить город. Я видел храброго генерала Дохтурова[83 - Дохтуров Дмитрий Сергеевич (1759–1816), генерал от инфантерии, командир 6-го пехотного корпуса. В 1816 г. вышел в отставку.] в самом опасном месте под сильным перекрестным огнем в воротах Смоленска. Улицы предместья были запружены трупами, меховыми шапками французских гренадер и разными частями вооружения. Это было наглядное свидетельство того, что неприятель несколько раз врывался в предместье и каждый раз был откинут нашими войсками. Вскоре показался пожар в нескольких частях города и продолжался дольше, нежели самое сражение, которое к ночи прекратилось, но заменилось пушечной стрельбой, не прекращавшейся всю ночь. Смоленск еще был наш. Гвардейские егеря заняли предместье на правом берегу Днепра.

6 августа. Вторник.

Когда мы проснулись, город весь был в пламени. В 9 часов утра получен приказ отступать. Наш корпус, отойдя по дороге к Поречью 9 верст, остановился, поставил ружья в козлы и отдыхал до 7 часов вечера. Выступив вновь, корпус прошел еще несколько верст по дороге к Поречью и, пройдя место, на котором ночевал 29-го числа, остановился на ночлег в Прудище. Все очень скверно обедали за неимением хлеба.

7 августа. Среда.

На рассвете 5-й и 6-й корпуса отправились по дороге на Дорогобуж и остановились в 70 верстах от этого города. Солдатам позволили раздеться, а кавалерии – расседлать лошадей.

8 августа. Четверг.