Царь девяти драконов

– К-какого о-оборванца? – промямлил он.

– Это я хотел спросить, – слова гуна окатывали, подобно ледяной воде.

Танцзин съежился:

– Я н-никого н-не п-пускаю н-на стены, бо Фу. Это ж-же запрещено. Я п-помню т-твой у-каз.

Военачальник вплотную подошел к воротнику, заставив того мигом потупить взор. Танцзин ощущал, как бешено заходится сердце в груди.

– По-твоему я слепец или безумен?

– Н-нет, ч-что ты, гун Фу? К-ак могу я…

– Тогда два дня тебе на то, чтобы найти нарушителя и наказать его. А если не справишься или опять пустишь постороннего на стены… – воин сощурился, – клеймо несмываемое получишь.

Воротник посерел, словно известь и тут же склонился:

– К-клянусь з-земными д-духами! И м-мышь не проскочит! Найду оборванца!

Фу окинул Танцзина напоследок холодным взглядом. В нем не чувствовалось ни злобы, ни презрения. Лишь осознание, как должно поступить.

– Проследите, чтобы воинов разместили по казармам. Они заслужили отдых после доблестной битвы. Скоро они смогут вернуться домой.

– Б-будет и-исполнено, бо, – Танцзин так больше и не рискнул поднять взор.

– Я тотчас отправляюсь во дворец вана.

– Т-ебе в-выделить о-охрану, гун Фу?

– Нет, – резко ответил тот, – я не боюсь ходить по родному городу. Или ты думаешь, меня есть за что ненавидеть?

Танцзина прошиб пот. Его серое одеяние намокло, будто попало под ливень.

– Н-нет… бо Фу… и-и не смел д-даже…

Воин почувствовал усталость и нежелание продолжать разговор. Воротник откровенно раздражал. И только принципиальная сдержанность и умение контролировать свои чувства позволяли Фу не сорваться.

Обернувшись к бойцам, он громко и коротко бросил:

– Славьте Шанди и духов, даровавших победу! Да будет их сила всегда вместе с нами!

Бойцы покорно склонили головы. Никто не посмел произнести и звука, дабы не нарушить торжественный момент. Фу оценил выдержку подчиненных по достоинству, хоть и не подал вида. Сдержанно кивнув, он зашагал по широкой улице на запад в сторону дворца вана. На воротника он больше не смотрел.

Только когда шаги гуна начали стихать вдали, Танцзин распрямился и вытер ладонью лицо. Пальцы залоснились от пота.

Громко выдохнув, он обратился к одному из стражников:

– П-проводите б-бойцов до к-казарм.

– Хорошо, бо! – тут же ответил тот.

Воротник же окинул стены города недоуменным и испуганным взглядом:

– К-какой еще о-оборванец? Н-не было же н-никого… г-где ж я его н-найду?

***

– И давно она так сидит?

– Со вчерашнего вечера, дядя Джен, – малышка Аи потупила черные очи.

Бортник средних лет с обветренным лицом и орлиным носом задумчиво почесал пучок волос на затылке. В карих глазах застыли озабоченность и беспокойство.

– И что, вот совсем ничего не говорит?

Аи быстро замотала головой. К горлу подступил комок.

– Помоги ей, дядя Джен! – она всхлипнула.

– Ох, вот дела…

Джен снова бросил взгляд на небольшую хижину с соломенной крышей, что стояла на отшибе деревни у подножия холма. Отсюда вверх вела тропа. Прямиком в горы, снежные шапки которых виднелись вдали. Сильный ветер дул с холодных просторов, заставляя кутаться в одежды. Но даже теплые штаны, плотная рубаха и овечья накидка не спасали от морозного воздуха. Джен невольно поежился. Сегодня утро выдалось особенно холодным. Аж роса замерзла и теперь блестела на солнце аки драгоценные камни.

На пороге хижины сидела женщина. Темные волосы растрепались и опустились на плечи. Под глазами пролегли круги. Возле уголков тонких губ появились морщины. Пустой невидящий взор был устремлен в сторону гор. Туда, куда уходила тропа из деревни и терялась вдали.

Неделя минула с тех пор, как Дэй ушел выполнять приказ наня Юна. А многие в селении шептались, что сам нань получил веление свыше. И не от кого бы то ни было, а от самого вана Лаоху! Что именно возжелал их великий правитель, знал лишь нань да проводник. Другим оставалось только гадать, но никто не решался выпытывать тайну. Негоже совать нос туда, куда не просят. Раз ван приказал, значит так надо.

– Во дела, – со вздохом повторил Джен и медленно направился к хижине.

Аи с надеждой во взоре следила за ним. Женщина же не обратила на него никакого внимания. Даже тогда, когда бортник вплотную приблизился к ней и присел рядом на холодную землю. Ее взгляд оставался пустым и безучастным.

– Шу, – осторожно позвал тот.

Ответа не было.

– Шу, застудишься. Нельзя жеж сидеть на морозе столько.

И снова никакого ответа.

Джен тяжко вздохнул:

– Ну не успел, видать, он еще выполнить поручение нашего золотого вана! Не переживай ты так. Вернется. Он жеж эти горы, как свои пять пальцев знает! Дэй-то точно не пропадет.

Женщина не повернула головы.

– Дочку-то хоть свою не пужай. Она жеж боится за тебя.

Однако даже упоминание Аи не заставило Шу выйти из ступора. Джен видел по глазам, что она сейчас далеко. И просто не слышит его. Сердце защемило в груди. В их маленькой деревне каждый был другому, как родной. Многие переживали за Дэя. Ведь он никогда так надолго не уходил. Но и задание от вана получил впервые. Кто-то поговаривал, что неплохо бы упросить наня Юна отправить кого-нибудь на поиски, но никто не решался идти с просьбами к старейшине, когда дело касалось поручения светлейшего Лаоху.