Призрак Миноса

Юноша с изумлением рассматривал эту часть мой одежды. Впрочем, кроме них и сапог, на мне ничего не было.

– Они не из золота, – подметил я.

Он вздрогнул и уставился на меня снизу вверх. Я возвышался на целую голову.

– Что?

– Они не из золота. Или ты штанов никогда не видел?

– Да… то есть… нет… то есть, – засмущался пуще прежнего он, – видел, но… их же только варвары носят… прости, господин.

– В душе я варвар, – вновь хмыкнул я, – в пути в штанах удобней спать. А еще слепни через них не прокусят жопу. Ненавижу, – я сплюнул.

– Понятно…

– Как твое имя?

– Иринеос.

– Ну да, сразу видно[7], – я подмигнул.

Юноша залился краской и потупил взор.

– Вот что, Иринеос, – меня слегка замутило, я достал из кошелька одну драхму и вложил в раскрытую ладонь юнца, – это тебе за амфору, а я… пойду воздухом подышу, увум?

Я буквально чувствовал на себе его изумленный взгляд, пока шел по сумрачному проходу к выходу. Да, не каждый может разжалобить меня на такую неслыханную щедрость.

Снаружи раздавался плеск волн. Судно слегка покачивало. И это совсем мне счастья не прибавило. Теперь к боли присоединилось головокружение. К горлу подступила легкая тошнота. Желание покинуть душный трюм стало лишь сильнее.

«И за это пойло он просит пятьдесят драхм? Совсем торговцы страх потеряли».

Однако вспомнив залитое краской лицо Флегонта, я задорно хмыкнул.

Удачно добрался до лестницы и даже не уронил по пути ни одну из амфор. Шумно вдохнул и начал неспешный подъем. Дерево было сухим и не очень приятным на ощупь.

– Посажу занозу, вычту с Флегонта еще пару драхм, проклятье, сам превращаюсь в дельца, – я хихикнул, – с кем поведешься… пить я тоже начал после общения со скифами[8]… хорошие ребята, и штаны удобные… только жарко в них, как в кузнице Гефеста[9].

Как только оказался наверху, сразу почувствовал себя лучше. Тошнота улеглась, а голова прояснилась. Солнце стояло прямо в зените, заставляя морскую гладь ослепительно сверкать, словно молнии Зевса. Однако жара не ощущалось – свежий ветер морских просторов приятно холодил кожу. И я не преминул вдохнуть полной грудью. На устах расплылась довольная ухмылка. Она стала еще шире, когда я заметил Флегонта и кислое выражение на его физиономии. Торговец примостился на носу судна, спиной к борту и, скрестив руки на груди, окидывал меня взглядом из-под насупленных бровей.

– Хороший день для прогулки, да? – весело бросил я и подмигнул.

Флегонт сплюнул в море и отвернулся, чем еще больше меня позабавил.

Довольный, я подошел к деревянным поручням, обитым кожей, и вальяжно облокотился руками. Запах соленой влаги был куда лучше душного «аромата» трюма.

«Но в трюме есть вино».

Белоснежный парус приятно хлопал над головой, натягиваемый ветром. Помощник Флегонта, загорелый и кучерявый тип, стоял по правую руку от меня и управлял рулевыми веслами. Судя по коже, лоснившейся от пота, делал это уже довольно давно. Его сменщик, такой же загорелый, но бородатый мужик, валялся в тени мачты и тихо посапывал.

«Какое унылое общество… нет, даже в Афинах было веселее. Одно дело со шкатулкой Геронтия чего стоило. Надеюсь, Полидор не наплел мне сказок, и на Крите вправду происходит нечто интересное… давненько я здесь не был».

Я повернул голову влево и окинул взором остров. До него оставалось около пяти стадиев. С виду он ничуть не изменился. Ну, разве что то место, где мы должны были причалить, теперь выглядело запустевшим и унылым.

«Раньше лучше было».

В остальном же без изменений. Горы, холмы… холмы и горы… И пусть вас не вводит в заблуждение свежий морской ветер. Стоит немного зайти вглубь острова, и кузница Гефеста…

…или кожаные штаны…

…уже не станет казаться таким уж жарким местом.

Небольшая гавань Кносса располагалась прямо по курсу. Сам город стоял на возвышенности сразу над ней. От причала вела широкая грунтовая тропа и терялась среди холмов. Я смутно припоминал, куда она ведет…

– Мы почти приплыли.

Я вздрогнул от неожиданности и обернулся на голос. Засмотревшись на бывшие владения минойцев, не заметил, как ко мне подошел Флегонт. Все так же скрестив руки на груди и насупившись, он хмуро глядел на меня.

– Вижу, не слепой.

– Рад за тебя. Давай деньги.

Я театрально вздохнул, достал из-за пояса кошель и отсчитал двадцать пять драхм. Монеты ярко блеснули в лучах солнца и ссыпались в пухлые руки Флегонта.

– Это не все, – буркнул он.

– Не все? – вскинул брови я. – Что тебе еще нужно?

– Десять драхм за проезд.

– Твое вино точно испортилось, Флегонт, – сочувственно молвил я и похлопал его по плечу. Тот аж зарделся от ярости. – Надышался, видать, парами. За такую сумму я куплю хорошую хламиду. А ты просто попутчика подвозишь.

– Десять драхм, и ни оболом меньше! – рявкнул толстяк.

– Две, – отрезал я, добавил к кучке еще пару монет, убрал кошель и отвернулся.

– Эй, я сказал, десять!

– А я тебя услышал.

До меня донеслись звуки скрипения зубами:

– Ты уже не в трюме, бык безрогий, чтобы я за амфоры переживал! А скинуть тебя за борт проще, чем в море поссать!

– Не гневи Посейдона, – хмыкнул я, – а то мало ли… отсохнет рог, дарующий девам удовольствие. И быком безрогим станешь уже ты.

– Десять драхм или добирайся вплавь!

– Я тебе уже заплатил, – вяло бросил я и отвернулся.