Перекрёстки

Когда он закончил шептать, его руки вновь сплелись на груди, а слезящиеся глаза уставились на Ллойда.

– И всё? – Удивлённо спросил он, ощупывая своё тело. Ллойд ничего не заметил, с ним абсолютно ничего не произошло, его состояние ничем не отличалось от того, что было пять минут назад.

– А ты чего ожидал? Финальной сцены из фильма "Константин"? Мы с тобой не в кино, да и на Киану Ривза ты не сильно-то похож.

– А нам не нужно скреплять сделку поцелуем? Во многих источниках говорилось, что это обязательно…

Ллойд поднял голову, на другой стороне перекрёстка уже никого не было. Да и не пригрезился ли ему весь этот диалог? Он почувствовал усталость, как будто из него выпустили весь воздух, и не оставалось сил, чтобы держаться на ногах. Нужно было возвращаться и хорошенько отлежаться, он почти не сомневался в том, что ночное путешествие ещё несколько дней будет напоминать о себе болью в мышцах.

Но перед тем, как повернуться спиной к пересечению дорог и небольшому насыпанному им холмику, Ллойд решительным движением выхватил из нагрудного кармана пачку сигарет и запулил ею в придорожную канаву.

***

Первое, что сделал Ллойд, проснувшись ближе к обеду следующего дня, это удалил из телефонной книжки номер доктора Мариуса, с этим человеком его теперь ничего не связывало. Затем он записался на приём в ближайшую больницу, где за плату делали рентгенографические снимки лёгких, а после заварил себе невероятно крепкий чай.

Трое суток его желудок пустовал и по пробуждению настойчиво требовал пищи. Ллойд не видел причин отказывать ему, поэтому распахнул холодильник и стал выкладывать на стол практически все продукты, на которые падал его взгляд. Взбалтывая яичницу, переворачивая гренки и очищая апельсин, Ллойд не переставал прислушиваться к своему организму. Он думал, что ему удастся уловить изменения, но он не ощущал ничего нового.

Из зеркала на него смотрело исхудалое и ввалившееся внутрь лицо, ему не мешало бы побриться и изобразить хотя бы подобие жизнерадостности. Пока что единственное, в чём он был уверен, так это боль, отдававшаяся во всём теле, вечерний марафон давал о себе знать, ноги пружинили при каждом шаге, коленки немного дрожали, возвращаясь в комнату, Ллойду приходилось придерживаться за стену, чтобы не упасть.

Пропитанную потом и пылью рубашку он бросил в ванну, грязные и порванные брюки – в мусорную корзину. Пока ещё он имел возможность покупать вещи, поэтому мог и спокойно выкидывать их.

На этот раз одеваясь, он отдал предпочтение свободной майке и лёгким штанам, от больницы его отделяло несколько кварталов, и их он решил преодолеть пешком, пусть даже ноги по-прежнему были тяжёлыми после вчерашней прогулки.

Сначала он даже не поверил своим глазам, когда на рентгеновском снимке не обнаружилось чёрных пятен. Их там не было. Тяжёлые частицы прошивали его лёгкие, но на своём пути не встречали ничего смертельного. Проводивший фотографирование медик сумел выявить только сколиоз небольшой степени, появившийся у Ллойда ещё в средней школе, во всём остальном внутренности Ллойда являли собой образец здоровья. Он так и выразился: образец здоровья.

Получив подтверждение того, что события ночи не стали частью его сна, Ллойд вышел из больницы с конвертом в руках, снимки печатались на больших форматах, нести их было неудобно, но они не шли ни в какое сравнение с жестяной коробкой, которую Ллойд захоронил под перекрёстком. Его телефон в кармане вибрировал, номер не определялся, но он практически не сомневался, что это доктор Мариус звонит с целью назначить ему новое свидание, чтобы снова выразить свою жалость и получить за это кругленькую сумму. Ллойд игнорировал вызовы.

Он так и шёл до самого дома с большим конвертом, зажатым подмышкой, руками, засунутыми в карманы, и впервые за очень долгое время дышал полной грудью.

***

Его сил и внутренней выдержки хватило на неделю. Семь дней он держался без сигарет, семь дней у него не возникало пагубного желания закурить, сто шестьдесят восемь часов он хранил верность своему отказу. И не смог устоять соблазну, когда по дороге на работу ему на глаза попался небольшой киоск, торгующий прессой, где помимо свежих газет можно было приобрести и курево.

Обычно он добирался до работы на машине, но после той ночи на перекрёстке дал себе зарок как можно больше ходить пешком. Возможно, ему бы удалось удержаться, если он, как и прежде воспользовался машиной, возможно, ему бы на глаза не попался этот самый киоск, если бы он не крутил головой по сторонам.

Ллойд уверял себя, что сбавил темп только для того, чтобы успеть прочитать броские заголовки первых полос, но он лишь мельком скользнул по ним глазами, а потом как бы ненароком посмотрел туда, где были выставлены сигаретные пачки. Тут продавалась одна дрянь, дешёвка, которую он бы никогда себе не позволил в былые дни. Но былые дни закончились на грунтовом перекрёстке, а здесь и сейчас ему нестерпимо захотелось купить пачку дешёвых и омерзительных сигарет.

Он их просто купит, не будет же он и в самом деле совать в рот эту дрянь? Курить подобное – не уважать самого себя, таким промышляют только конченные нищеброды и представители общественного дна. Люди со вкусом побрезгуют называть это сигаретами.

Всё это Ллойд проговаривал про себя, ожидая пока толстая женщина перед ним скупит все журналы с гороскопами на неделю вперёд, он уверял себя, что хочет лишь потешить самолюбие, в последний раз совершить привычную покупку. Он-то завязал, он бросил это дело, его впереди ждали не десять лет, а куда больше времени, которым он собирался воспользоваться… Пальцы сами вытащили нужную купюру из бумажника и положили купленную пачку в нагрудный карман.

А всего пару часов спустя во время обеденного перерыва Ллойда начало ломать. Сидя на рабочем месте, он никак не мог успокоиться, руки всё время лезли проверять пухлую картонную пачку, раздувающую его карман. Он не мог сосредоточиться на расчётах и деловой переписке, он облизывал губы и часто выходил в туалет, чтобы смочить лицо.

Ему хотелось закурить, хотелось разорвать целлофан, отогнуть клапан и засунуть в рот одну из этих мерзких сигарет. В кармане джинсов притаилась зажигалка, давешняя привычка не желала так скоро забываться. У него во всех штанах лежало по зажигалке или на худой конец пачка бумажных спичек. Ллойд готов был закурить прямо в офисе, если это принесёт ему хоть какое-нибудь облегчение.

Перед ним стояло лицо с раздвинутыми губами-спагеттинами, оно не соврало, когда сказало, что заберёт болезнь – лёгкие Ллойда были первозданно чисты, значит и по поводу всего остального тот человек на перекрёстке не соврал. Значит, действительно, в этом мире находилась одна сигарета, способная убить его. И не исключено, что как такая и скрывается в пачке, которую Ллойд купил нынче утром.

Он раньше положенного времени ушёл на обед. Помещение для курения, отграниченное от остального офиса и вынесенное на специальную веранду, пустовало. Ллойд присел на дальнюю скамейку, в руках он сжимал пачку, а в голове происходила борьба с самим собой. Ногти нервно ковыряли целлофан, который начинал постепенно рваться. Он обещал себе, что бросит! Он мечтал об этом в те дни, когда его рвало кровью! Он считал себя сильным!

Сорванный целлофан полетел на пол. Он смял картонную коробку, разгладил, снова смял. Сигареты внутри потеряли свою форму и стали ещё более неприглядными, чем прежде. Ллойд колебался, его язык облизывал пересыхающие губы, к голове скачками подступала кровь, потные ладони мяли картон.

Сигареты не причинят тебе вреда… Да, человек с той стороны перекрёстка сделал его неуязвимым. Даже если задуматься о его словах, то выходило, что риск практически отсутствует. Какова с математической точки зрения вероятность того, что случайно вытянутая сигарета окажется роковой? При ста сигаретах этот шанс равнялся одному проценту, а с ростом их количества вероятность неуклонно стремилась к нулю. Пренебрежимо малая величина, вот как такое называлось на лекциях по высшей математике, которые Ллойд слушал в Университете.

И всё же… он сомневался, ситуация напоминала ему игру в рулетку.

– Всего одна! Только одна, она ничего не решит, от неё не будет вреда! Я её даже не замечу! – Ллойд резко отогнул картонку и вытянул из двадцати одинаковых одну сигарету. Он взял её наугад, как билет на экзамене, надеясь на то, что ему попадётся лёгкий вопрос.

В этот момент скрипнула дверь, и в помещение зашёл Клайд Коллинс, менеджер отдела управления проектами с третьего этажа, в зубах у него уже была зажата сигарета. Из заднего кармана Коллинс извлёк стилизованную под маленький револьвер зажигалку, чиркнул курком и подпалил кончик дорогой и элегантной сигареты.

Он с явным неодобрением пробежался взглядом по изломанной и дешевой сигарете Ллойда, но не стал по этому поводу ничего говорить.

– Ты с кем-то говорил? Я слышал голос. – Слова выходили неспешно вслед за затяжками. Коллинс покрутил головой, но кроме них двоих в помещении никого больше не было.

– Да, со своими внутренними демонами. – Ответил Ллойд. – Они пытались отговорить меня от курения. Вот только у них ничего не получилось.

Клайд Коллинс не нашёлся, что на это можно было ответить, поэтому протянул Ллойду свой маленький револьвер, плюющийся огнём.

– Нет, спасибо. – Вежливо отказался Ллойд. – У меня своя.

Не обращая внимания на косые взгляды, Ллойд достал собственную зажигалку и покрутил колёсико, искры вкупе с газом дали пламя, кончик вспыхнул, бумага начала тлеть. Его расклад измерялся одним к неизвестному количеству. Его лёгкие наполнились безвредным для него дымом. Ллойд подумал, что эти дешёвые сигареты не так уж и плохи.

А в это время человек с той стороны перекрёстка записал на своё счёт первое очко.